Судьба и случай. Стихи из разных книг - Татьяна Витальевна Кузовлева
Числом сегодняшним закрыт.
И всё, что жило и дышало,
В своё вкорёжила нутро
Волна огня, волна металла,
Вагон взорвавшая метро.
…Пусть крик утихнет в сердце глухо,
Пусть память вычистит пробел,
Но как мне вытравить из слуха:
– Я успеваю!.. Я успел!..
«Небо негромким откликнулось всплеском…»
Памяти мамы
Небо негромким откликнулось всплеском —
Робко коснулась душа вышины.
Некому. Некого. Не о ком. Не с кем.
Неистребимое чувство вины.
«Четыре имени шепчу в ночи пустой…»
Четыре имени шепчу в ночи пустой:
Мария, Иисус, Господь и Дух Святой.
Марии говорю: «Пойми и защити!».
Христа прошу: «Направь к любви мои пути!».
А Господа молю, чтоб дал он силы мне
Помочь тем, кто сейчас с бедой наедине.
И как награду я во мраке вижу свет.
Я знаю: Дух Святой оставил этот след.
Раздвинул небеса – и вот уже, легка,
Слетает с губ моих нежданная строка.
И зажигает Он в моей душе свечу.
Я одиночеством за этот миг плачу.
«И если вырваться наружу…»
И если вырваться наружу
Готовы гнев, обида стыд, —
Замкни уста, захлопни душу —
Что скрыто, то не навредит.
И если день казался адом,
Перестрадай его, и всё ж
Зря не пугай того, кто рядом,
Того, кто близок, не тревожь.
«Поверь, Иерусалим…»
Поверь, Иерусалим:
Моя была бы воля,
Губами бы сняла
С твоих камней слезу.
Здесь вертикаль любви
С горизонталью боли
Образовали крест,
И я его несу.
Я знаю, хрупок мир
И вечность ненадёжна,
И не точны слова,
И уязвима плоть.
Но истина одна
Светла и непреложна —
Одна у нас Земля,
Один у нас Господь.
Прости, Иерусалим,
Я вряд ли вновь здесь буду.
Но будут жечь меня
На северных ветрах
Жар полдня твоего,
Твоей ночи остуда
И за твоих детей
Неистребимый страх.
«По тропинке сырой. Вслед за Вами…»
Борису Васильеву
По тропинке сырой.
Вслед за Вами.
К ступеням крыльца.
В полутёмные сени впуская дыханье лесное.
Я за Вами иду. Вижу спину – не вижу лица.
Разве можно прожить вот с такою прямою спиною?
О, как круто взбираться в светёлку, где дышат века!
Разбуди их – и строки метнутся за ними в погоню.
И ветра зашумят. И раздвинется свод потолка.
И рванутся на волю любви и бессмертия кони.
Я боюсь затенить, оборвать, погубить волшебство.
И я втайне винюсь, что не вовремя я и некстати.
Я краду Ваше время, – а что драгоценней его?
Но соблазн воровства не умею никак удержать я.
Я за Вами иду. Я вблизи, даже если не здесь.
Я ведь тоже из тех, кто родился с прямою спиною.
Я из тех, в ком бунтует в ночи многокровная смесь.
Я из тех, кто справляется с бунтом жестокой ценою.
Потому мне так дорог в чащобе затерянный дом,
Где дыхание женщины переплавляется в Слово.
Не жена и не дочь, уходя, я прощаюсь с трудом.
И опять возвращаюсь. И всё повторяется снова.
И закружит опять этот путь мою жизнь по кольцу,
И вчерашний свой шаг
я в сегодняшнем полдне расслышу.
И за Вами пойду. По всё той же тропинке. К крыльцу.
И потом – за ступенькой ступенька – всё выше и выше.
«Первоянварского воздуха прикосновение…»
Первоянварского воздуха прикосновение
Чисто и холодно к сомкнутым сходит губам.
Ни клевете никогда не отдам, ни забвению
Тех, с кем случилось пройти по минувшим годам.
Взлёты и срывы по-разному были им выданы.
На сквозняке бьётся рваное пламя свечи.
Ты осторожно, судьба, разведи их с обидами,
С чистой страницы разбег начинать научи.
Все мы живём на земле не капризною славою,
Не ожиданием манны на праздном пути.
Не опоздать бы нечаянно с помощью к слабому.
Не побояться бы к сильному в горе придти.
«Тяжёлых лип качнулся звон…»
Сергею Филатову
Тяжёлых лип качнулся звон
И медленно проплыл над ухом.
Сережа, это вновь Самсон
Обжёг меня медовым духом.
Как много света в этом дне!
Какие в нём слова уснули!
И память возвращает мне
Все прежние твои июли.
Слов поздравительных каскад.
Звон рюмок. Восклицанья. Вздохи.
И глаз твоих усталый взгляд —
Как будто бы поверх эпохи.
Как будто бы дано тебе
Прочесть по возбуждённым лицам
Всё, чему быть в твоей судьбе,
И всё, чему уже не сбыться.
Кто верен будет, кто предаст,
Кто заслонит тебя плечами.
Как говорил Екклесиаст,
От знаний – многая печали.
И многое откроешь ты.
Но, как прови́денье не мучай,
От истины до клеветы —
Дорога расстояньем в случай.
И потому такую грусть
Я вдруг в глазах твоих читаю.
Но ласточки кричат, и пусть
На новый круг выходит стая.
А мы любовью и трудом,
Мы
