Наум Коржавин - Приобщение

1970

* * *

Люди могут дышатьДаже в рабстве… Что злиться?Я хочу не мешать —Не могу примириться.

Их покорство — гнетёт.Задыхаюсь порою.Но другой пусть зовётИх к подъёму и к бою.

Мне в провалах судьбыОдинаково жуткоОт покорства толпыИ гордыни рассудка.

Ах, рассудок!.. Напасть!В нём — при точном расчёте —Есть капризная властьВозгордившейся плоти, —

Той, что спятив от прав,В эти мутные годыЦепи Духа поправ,Прорвалась на свободу.

Ничего не любя,Вдохновенна до дрожи,Что там Дух! — И себяРастоптать она может.

И ничем не сыта,Одурев от похабства,Как вакханка кнута,Жаждет власти иль рабства.

Вразуми нас, Господь!Мы — в ловушке природы.Не стеснить эту плоть,Не стесняя свободу.

А свобода — одна.И не делится, вроде.А свобода — нужна! —Чтоб наш Дух был свободен.

Без него ж — ничегоНе достичь… В каждом гнётеТех же сил торжество,Власть взбесившейся плоти.

Выбор — веку под стать.Никуда тут не скрыться:Драться — зло насаждать.Сдаться — в зле раствориться.

Просто выбора нет.Словно жаждешь в пустыне.Словно Дух — это бредВоспалённой гордыни.

Лучше просто дышать,Понимать и не злиться.Я хочу — не мешать.Я — не в силах мириться.

1971

В ЗАЩИТУ ПРОГРЕССА

(западным левым и московским «славянофилам»)

Когда запрягут в колесницуТебя, как скота и раба,И в свисте кнута растворитсяНерайская с детства судьба.

И всё, что терзало, тревожа,Исчезнет, а как — не понять,И голову ты и не сможешьИ вряд ли захочешь поднять,

Когда все мечты и загадки,Порывы к себе и к звездеВдруг станут ничем — перед сладкойНадеждой: поспать в борозде.

Когда твой погонщик, пугаясь,Что к сроку не кончит урок,Пинать тебя станет ногамиЗа то, что ты валишься с ног,

Тогда, — перед тем, как пристрелятТебя, — мол, своё отходил! —Ты вспомни, какие ты трели,На воле резвясь, выводил.

Как следуя голосу моды,Ты был вдохновенье само —Скучал, как дурак, от свободыИ рвался — сквозь пули — в ярмо.

Бунт скуки! Весёлые ночи!Где знать вам, что в трубы трубя,Не Дух это мечется — хочетБездушье уйти от себя.

Ища не любви, так заботы,Занятья — страстей не тая…А Духу хватило б работыНа топких путях бытия.

С движеньем веков не поспоришь,И всё ж — сквозь асфальт, сквозь века,Всё время он чувствует, сторож,Как топь глубока и близка.

Как ею сближаются дали,Как — пусть хоть вокруг благодать, —Но люди когда-то пахалиНа людях — и могут опять.

И нас от сдирания шкурыНа бойне — хранят, отделив,Лишь хрупкие стенки культуры,Приевшейся песни мотив.

…И вот, когда смыслу переча,Встаёт своеволья волна,И слышатся дерзкие речиО том, что свобода тесна,

Что слишком нам равенство тяжко,Что Дух в мельтешеньи зачах…Тоска о заветной упряжкеМне слышится в этих речах.

И снова всплывает, как воля,Мир прочный, где всё — навсегда:Вес плуга… Спокойствие поля…Эпический посвист кнута.

1971

ЗЛОБА ДНЯ

Нам выпал трудный век —                   ни складу в нём, ни ладу.Его огни слепят —                 не видно ничего.Мы ненавидим тех,                 кого жалеть бы надо,Но кто вовек жалеть                    не стал бы никого.И всё-таки, как знать —                      наш суд не слишком скор ли?Мы злы, а так легко                    от злости согрешить.Мы ненавидим тех,                 чьи пальцы жмут нам горло,Хоть знаем: им теперь                     иначе не прожить.Да, их унять — нельзя,                    их убеждать — напрасно.Но в нашу правду стыд                    незнамо как проник.Мы ненавидим тех,                 кто стал рабом соблазна,Забыв, что тот соблазн                     пришел не через них.Он через нас пришел,                    наш дух в силки попался.Такая в сердце сушь,                   что как нам жить сейчас?Мы ненавидим тех,                чьи жмут нам горло пальцы.А ненависть в ответ                    без пальцев душит нас.

Гагра, октябрь 1971

ГАГРИНСКИЕ ЭЛЕГИИ

(Неоконченное)

Осенним днём лежим под солнцем летним.Но всё вокруг твердит: «Терять учись!»Мы окунёмся в море — и уедем.Не так же ль окунулись мы и в жизнь.В любовь, тоску, в мечты, в переживанья,В простую веру, что земля — твоя…Хоть полный срок земного пребываньяНам краткий отпуск из небытия.Как будто нам тут сил набраться нужноИ надышаться воздухом Земли, —Чтоб с тем вернуться к месту вечной службы,В постылый мрак, откуда мы пришли.И, значит, всё, что любим, чем согреты,Что нас терзало, смыслом озарив, —Всё это вместе — только проблеск света,Между двумя тоннелями разрыв.И всё — как сон: надежда, вера, совесть,Жар честолюбья, вдохновенность, цель……Идет разрывом бесконечный поездИ тащит нас и наш вагон в тоннель.А из тоннеля сзади нам на сменуЕще вагон ползёт — на ту же боль.На тот же свет…              Ах, пусть в нем всё мгновенно,Но только с ним я был самим собой.Всё — только с ним… И мы болтать не вправе,Что это миг… Нет, век живет душа!Не с тем Господь нас в этот мир направил,Чтоб мы прошли, ничем не дорожа.Нет, пусть тут грязь, пускай соблазна много,Здесь и Любви бывает торжество.И только здесь дано постичь нам БогаИ заслужить прощение Его.Всё только здесь… А будет ли наградаЗа это всё когда-нибудь потом, —Об этом даже думать нам не надо,Не надо торговаться… Суть не в том.

Осенним днем лежим под солнцем летним,А дома осень — снег с дождем сейчас.Мы окунёмся в море — и уедем.И наша жизнь опять обступит нас —Как снег и дождь…                Но не хочу впервыеЯ снова в жизнь — за всё держать ответ.Кто видел мир в минуты роковые,Не столь блажен, как полагал поэт…

1971

* * *

Страх — не взлёт для стихов.Не источник высокой печали.Я мешок потрохов! —Так себя я теперь ощущаю.

В царстве лжи и грехаЯ б восстал, я сказал бы: «Поспорим!»Но мои потрохаПротестуют… А я им — покорен.

Тяжко день ото дняЯ влачусь. Задыхаясь. Тоскуя.Вдруг пропорют меня —Ведь собрать потрохов не смогу я.

И умру на все дни.Навсегда. До скончания света.Словно я — лишь они,И во мне ничего больше нету.

Если страх — нет греха,Есть одни только голод и плаха.Божий мир потрохаЗаслоняют — при помощи страха.

Ни поэм, ни стихов.Что ни скажешь — всё кажется: всуе.Я мешок потрохов.Я привык. Я лишь только тоскую.

1972

РОДИНЕ

Что ж, и впрямь, как в туман,Мне уйти — в край, где синь, а не просинь.Где течет Иордан, —Хоть пока он не снится мне вовсе.

Унести свою мысль,Всю безвыходность нашей печали,В край, где можно спастись,Иль хоть сгинуть, себя защищая.

Сгинуть, выстояв бой,В жажде жизни о пулю споткнуться.А не так, как с Тобой, —От Тебя же в Тебе задохнуться.

Что ж, раздвинуть тискиИ уйти?.. А потом постоянноВидеть плёсы ОкиВ снах тревожных у струй Иордана.

Помнить прежнюю боль.Прежний стыд, и бессилье, и братство…Мне расстаться с Тобой,Как с собой, как с судьбою расстаться.

Это так всё равно, —Хоть Твой флот у Синая — не малость.Хоть я знаю давно,Что сама Ты с собою рассталась.

Хоть я мыслям чужимВторя страстно, кричу что есть силы:— Византия — не Рим.Так же точно и Ты — не Россия.

Ты спасёшься? — Бог весть! Я не верю.Всё смертью чревато.…Только что в Тебе есть,Если зная, как Ты виновата,

Я боюсь в том краю, —Если всё ж мы пойдем на такое, —Помнить даже в боюГлупый стыд — не погибнуть с Тобою.

1972