Джон Донн - Английская лирика первой половины XVII века

КРОВЬ АВЕЛЯ

Пурпурный, траурный родник,Ты — первомученика крик,Которым вечно окликаемКровавый Каин!Красна струя и в поздний час,Хоть ранним утром излилась!..Но если могСей глас (хоть слаб и одинок)Вопить немолчно, без конца,Тревожа в небе слух Творца,Какой же гром рождает тот,Чьим жертвам уж потерян счет,Кем крови даже не струяПролита — целые моря?!Их волны не смыкают глаз,В их бездне слышен бездны глас,И шум — биенье многих водУ вечных плещется ворот,И вопли мести слиты в гром,И души жертв под алтаремЕдиным криком, полным боли,Кричат Всевышнему: «Доколе?!.»Святой судья!Для добрых благо — власть твоя,Ее уставами храним,Тот счастлив, кто живет по ним!Я говорю Тебе, клянясьДушой, которую Ты спасОт рук убийц, и клятвой тойПлачу за милосердный твойСвет, — лишь последовав ему,Я одолел и смерть, и тьму!Пусть крови сей потокИсполнен мести и жесток,Он детски-кротким может стать,Прощать, молиться и рыдатьО тех, кем пролит он, чтоб крикО мести неба не достиг!Да, кровь нас с небом примирит,Кровь эта лучше говорит,Чем Авелева: та и днесьНа землю призывает месть…Но Сын Твой учит нас молиться,Чтоб были прощены убийцы!..

ВОДОПАД

Сквозь немоту времен — твоя струя!Прозрачна и свежа, волна твояДрожит, вопя,И, как толпа,Как люд, что на бегу возликовалИ замер, пред собой узрев провал,Твой блеск зеркалЗастыл и впалВнезапно в страхИ — ниц, во прах!Но, из могилы каменной восстав,Свой светлый путь вершит в иных местах…Мой водопад, моя скамья,Порой глядел и думал я:Коль капля, и достигнув дна,Бывает вновь воскрешена,Так разве страшен тьмы уделТому, кто море света зрел?Когда частица бурных вод,Низвергшись в бездну, вновь живет,Что ж смертным верить не велит,Что Бог умерших оживит?..О, влажный грохот с высоты!Ты — память о крещенье, тыПрозренье тех живых ручьев,Где души слышат Агнца зов!Исполнен истины, глубокПритчеобразный твой поток!От нас, глупцов, твой смысл сокрыт,Пока нас Дух не просветит,Что, вея встарь над ликом вод,Любовью согревал свой плод!..Как струй летящих шумный звукВнизу безмолвный чертит кругИ след их гасится о брегТак исчезает человек…О брег незримый, где, маня,Свобода славы ждет меня!Душа иного русла ждетНе этих падающих вод…

ЛИВЕНЬ

О вечный ливень! С неба — ниц!Дождь, серебрящий крылья птиц!Низринь в юдоль ручьи своиИ прах иссохший напои!О, в скольких светлых вечерахЦветник от ливней сладко пах,О, сколько, просияв светло,Чудесных солнц при мне зашло!И все ж впервые осчастливленЗакат таким вечерним ливнем!

ВОСКРЕСЕНИЕ

Раскройся, в свет Его войди,Ночные страхи — позади.Блажен встречающий рассвет,Для спящих глаз — сиянья нет:Лишь тем, кто всмотрится, виднаРоса светающего дня!Ты слышишь: изменив полет,Нам теплый шепот ветер шлет,Прошла пурга, и сник мороз,Свиданье с жизнью вновь сбылось.Заслышав горлиц голоса,Смеясь, ответствуют леса,А здесь, во прахе и в пыли,Раскрылись лилии любви!

Ричард Крэшо

МУЗЫКАЛЬНЫЙ ПОЕДИНОК

Уж полдень отпылал и солнца ходКлонился к западу, когда близ водЖурчащих Тибра в зелени травы,Укрывшись под шатром густой листвы,Сидел Лютнист, забывший за игройИ полдня жар, и дел насущных рой.Неподалеку, прячась меж ветвей,Внимал игре искусной Соловей(Дубрав окрестных радостный жилец,Их друг и сладкогласый их певец).И, слушая, звенящим струнам в тонВеселой трелью отзывался он,Найдя в своем регистре верный звук,На каждое движенье ловких рук.В сопернике такую видя прытьИ над певцом желая подшутить,Лютнист зовет противника на бой,Прелюдом возвещая вызов свой,Как будто перед битвой стать должнаЗастрельщицею каждая струна,Чуть тронутая им, — в ответ скорейДробит свой нежный голос СоловейНа тысячи сладчайших, чистых нотИ, выведя в рядах певучих ротНесметный рой заливистых бойцов,Дает понять, что в бой и он готов.Перстов послушны беглому чутью,Запели струны — каждая своюМелодию, затем — небрежный взмахРуки, и словно бурей на струнахСмешало звуки, чтобы вновь начатьИм от струны к струне перебегатьИ понемногу смолкнуть наконец.Но в полной мере воздает певецИскусством за искусство-то порой,Как бы колеблясь, долго тянет свойНапев нехитрый, как витую нитьИз горла влажного, то оживитьПытаясь песню, ищет, где бы в нейАкцент поставить нежного нежней,И, трелями короткими дробяЕе на части равные, себяПеребивает. Удивясь, как могСтоль малый шлюз вместить столь мощный токМелодий, чьи напевы и стройны,И безыскусной прелести полны,Лютнист в ответ движением однимРассорил струны (что дышали с нимЕдиным вздохом): хриплые басыХулят ворчливо дискантов красы,А те честят их с чистой высоты,Частя, пока посредники — перстыНе гасят перепалку эту вмиг,И хрип, и звон сплетая в трубный клик,Зовущий Марса на поля смертейДля новой страшной жатвы. СоловейУдар и этот возвратить спешит,Трепещет грудь его, и клюв дрожит,И рвется ввысь, сверкая и дробясь,Внезапных трелей правильная вязьОсмысленный ликующий трезвон!То вдруг, рыдая, задохнется онВ коротких, частых всхлипах — словно град,Несется этих звуков водопадЧрез горло его влажное, спешаИз той груди излиться, где душаПевца — родник ее вечноживойОмыта в струях музыки самой.Гармоний золотых счастливый край,Где зреет лучших песен урожай,Где каплющие сладостью плодыНаграда садоводу за трудыНа этой щедрой ниве! Горний хор,Во славу Феба певший с давних пор,Звенящий серебром с той высоты,Где музы на заре полощут ртыРосою Геликона и людскимУшам даруют свой рассветный гимн,Как бы моля: пусть спит усталый люд,Пока они заутрени поют,Своим небесным щебетом храняЕго покой от рдеющего дня!Так Соловей, дыханье горяча,Поет, и льется песнь его, журчаРучьем искрящимся. И он кладетВ основу новой песни прежний ходМелодии, покуда вихрь сильнейВздымает грудь его, рождая в нейКак бы землетрясенье, и тогдаНапев окрепший прянет из гнезда,И к небу, лепеча, взовьется он,Самим собой, как эхо, окрылен.Открыв блаженству шлюзы, СоловейДает свободно музыке своейСкользить по волнам, что и вверх, и внизРаскачивают гордый вокализ.То чередой пронзительных руладЗальется он, то вдруг умерить радИх пыл усердный вставками басов,То медных труб военных хриплый зовИздаст. Экстазом певческим полнаЕго душа, и так легко онаИзлита, что вознесся над самимСобою он, той песней одержим.Стыдом и гневом поражен вдвойнеЛютнист: «Что ж, госпожа, придется мнеСыграть еще — пой, лютня, так, чтоб мойИзбыть позор, иль стань навек немой.Иль песнь победы выстрадай в борьбе,Иль плач надгробный по самой себе!»Так он сказал и, пламенем объят,И яростно, и робко тронул лад,И задрожал в смятенье нежный хорИспуганных и трепетных сестерКак будто пряди Феба самогоВолнуются и вьются под егоДыханьем буйным, что меж сфер поет,И шире раздвигают небосвод.Порхая по струнам то вверх, то вниз,Биенье ритма чувствует ЛютнистВ своей крови, а пальцы бой ведутВ тенетах Феба с ратью звонких пут,По их ручьям впадая в океанГармонии. Напев Лютниста пьянТаким нектаром сладостным, что с нимКипящий в кубке Гебы — несравним.И каждый взмах перстов рождает свойМгновенный отклик — струн певучих стройПорой жужжит назойливо и зло,Порой щебечет звонко и светло;И каждый штрих, и каждый оборотЛучится новым счастьем и цвететИной красою. Так по гребням волн(Неистовством столь гармоничным поли)Вихрь вдохновенья гонит пред собойРапсодий нарастающих прибой.И этот росчерк царственных причудПронзает воздух, и то там, то тутМелькает в гордых тактах, и затемТеряется, не узнанный никем;Их голос робкий мечется меж нот,Твердя им о тщете своих забот:Ведь тайны, что хранит высокий духИскусства, он назвать не смеет вслух,А только шепчет. Так на всякий ладТрепещут струны, будто бы хотятЛютниста душу провести по всемНадмирным сферам музыки — в ЭдемГармоний и средь горней высотыПоднять на трон нетленной красоты.И наконец (венчая долгий спорПевучих струн, рождавших до сих порБлаженный разнобой под властью рук,Чьей волей описало полный кругПодъемов и падений колесо)В сладчайшем полнозвучье тонет все.Лютнист окончил и спокойно ждет,Чем Соловей ответствует, и тот,Хоть прошлый труд его чрезмерен был,Все ж рвется в битву из последних сил.Увы, напрасно! Многозвучный звонИскусных струн лишь миг пытался онУнять в порыве горестном однимПростым и чистым голосом своим.И не сумел, и в скорби опочил,И смертью пораженье искупил,И пал на лютню, о достойный, чтоб(Столь звучно певший!) лечь в столь звучный гроб!

ПЛАЧУЩАЯ