Джон Донн - Английская лирика первой половины XVII века

ДЕВСТВЕННИЦАМ

У любви на вас чутье.Уж таились от нееРозамонда (прозябаяВ лабиринте) и Даная(В башне); но любовь пришлаК той и эту проняла.Что ж, пугайте строгай видом,Уподобясь гесперидам,Иль совсем ни на когоНе глядите. Что с того?Были б только не уроды,А любовь отыщет ходыХоть дождем на вас сойти,Хоть мужчиной во плоти.

ПОЦЕЛУЙ

1. Ответствуй — поцелуй? ОткольПриходит, где живет и скольПриятен он?               2. Скажу, изволь.Малыш родится и живетМеж алых уст. Из них же пьет,Из рук любви свой хлеб берет.

Хор. И гнездышко в алькове вьет.

2. Он — каверзный огонь услад,Что льнет к очам и тешить радВ хрустальных люльках милых чад.

Хор. И сушит слезки все подряд.

2. К ланитам следует засим,К ушку, и к шейке, и к другимСекретным радостям своим,

Хор. И не угонишься за ним.

1. Он нем, поди?                       2. О, лишь на вид.Он ловко льстит и веселит.Порою — плут, порой — пиит,

Хор. И деву вмиг заговорит.

1. Он — дух иль плотью облечен?2. Он — явь, но сладок, будто сон.И нектар пьет со всех сторон,

Хор. И жалит, но с приятством он.

ПОЭТ ЛЮБИТ, НО НЕ БУДЕТ ЖЕНИТЬСЯ

Я пут избегнул вновь,Но вновь готов любить,Вымаливать любовь,А нет — так и купить.Во всей своей красеДостойные девицыМеня пленяют все,Но я б не стал жениться.Я буду целовать,И обнимать их тоже,И пуще забавлять,Но не на брачном ложе.Супруг — пиши «бедняк»:Знай, тащится с одною.В достатке холостяк,Что может быть с любою.Ну кто ж настолько плох,Чтоб брать себе женуИ вместо двух иль трехПольститься на одну?

ИСКУССТВО ВЫШЕ ПРИРОДЫ. ДЖУЛИИ

Когда сквозь дивный гребень твойКаскад струится золотой,Или цветочный твой уборМне очаровывает взор;Иль новая прическа чудно,Как многоярусное судно,Встает передо мной, напруживПрямые паруса из кружев;Когда вдруг косы захотятУлечься в круг, овал, квадрат,Иль завязаться в сто узлов,Чтобы поэт лишился слов;Когда сии златые травыРазвиты сонно и лукавоИ, завиваясь там и тут,Меня волнуют и зовутТогда мои прельщает чувстваНе столь природа, сколь искусство.

НА ЗЛЫЕ ВРЕМЕНА

О временаКромешных бед!Где свет?Ты дожил до темна.Тускнеет взор:К чему смотреть,Чтоб зретьВсеобщий сей разор?Куда идти?Кругом войнаОдна:Смерть на любом пути.Ты побеждалНе раз в боях,Но прахОдин для всех — финал.

НОЧНАЯ ПЕСНЬ. ДЖУЛИИ

Трава светляками да светит,Кометы да путь тебе метят,И эльфы пускайТебя невзначайПод старыми вязами встретят.«Блудячий огонь» да не блудит,Летучих мышей да не будет,И пусть никакойДух леса ночнойВернуться тебя не понудит.Ступай себе неустрашимо,Луной толстобокой хранима.Пусть звезды гурьбойИдут за тобой,Как факелы неисчислимы.Когда же (пути здесь немного)Придешь ты ко мне (слава богу),К сребристым стопамПаду и воздамЛобзаньями им за дорогу.

МАЙСКИЙ ШЕСТ

Возвысился май,Бокал поднимай;Я пью за гирлянды витые,Но прежде за тех,Чьи ручки для всехСплетали венки золотые.За здравье девиц,Что сотню царицЗатмить, несомненно, могли бы!Пусть будут мужьяБароны-графья!Засим да плодятся, как рыбы.

О ПЛАТЬЕ, В КОТОРОМ ЯВИЛАСЬ ДЖУЛИЯ

Вдыхая аромат ее шагов,Я онемел, я умереть готовВесь в благорастворении шелков.Я различаю сквозь туман в глазахВолненье складок, дивных линий взмах,Тону, тону в трепещущих волнах!

ПРОЩАНИЕ МИСТЕРА РОБЕРТА ГЕРРИКА С ПОЭЗИЕЙ

Так под луной любовники украдкойЕдва вкусят восторга страсти краткой,Из милых уст опьянены на мигДыханьем роз, фиалок и гвоздик,Едва пошлют воздушное лобзаньеЖемчужине ночного мирозданья,Как тут их друг у друга отниматьБежит жена ревнивая иль матьС крыльца гремит ключей унылой связкой,И те, несчастные, поспешной ласкойПокажут вдруг, как туго им пришлось:Вдвоем нельзя и невозможно врозь.Вот так и мы перед разлукой хмурой;Влюбленные нам родственны натуройМы так же гнали прочь железный сон,Когда в окно влетал вечерний звон.Нет, полночь, — нет! — мы были своевольней.Когда рассвет вставал над колокольней,Мы, бодростью превосходя рассвет,С восторгом слали солнцу дня приветИ пили, общим пламенем объяты,За девять тех, которым Феб десятый;В вакхическом безумстве мы неслиСердца и души вихрем вкруг земли,В венце из роз, в испуге, в изумленьеОт своего хмельного исступленья;Да, я ширял, как пламенный дракон,Но к дому невредимым возвращен.О наша всемогущая природа!Ты даришь огнь сынам людского рода,А с ним простор, насущный хлеб, и честь,И воскрешенье от греха, и весть,Что воцарится над юдолью бреннойВсеобщий радостный апрель вселенной,Когда все станут равными. Во прахКакие тысячи б сошли в векахИ сколькие в грядущем миллионы!Но души смертных, одухотворенныТобой, живут благодаря тебеИ не сдаются злобе и судьбе.Гомер, Мусей, Овидий и ВергилийПрозренья огнь поныне сохранили,И наши барды, милостью твоей,Тенями да не станут средь теней,Доколе мир для славы или слухаХранит фанфары, и язык, и ухо;Но сей удел не для меня, о нет:Я сам себе и небу дал обетИ пламень чувств, и совести движеньяВручить священническому служенью.Не жупел человечества, нужда,С тобою нас разводит навсегда,Взывая к здравомыслию, но знанье,Что я созрел для высшего призванья,Иначе б я давно утратил пылИ в сытом самомнении почил;Нет, бог природы новые отличьяГотовит мне для вящего величья.Ты поняла? Ступай же; нет, постой,Ты слышишь речь, рожденную тоской,Ты видишь лоб, тоской изборожденный,О, не таков ли на смерть осужденный,Когда в слезах, печалясь о былыхИ небывалых радостях земных,С товарищами он бредет куда-то,Откуда человекам нет возврата.И менестрель такой же бросил взглядНа Эвридику, шедшую сквозь ад,Каким тебя я всякое мгновеньеСлежу с явленья до исчезновенья,Каким вотще взываю о любвиИ жажду удержать черты твои.Так Демосфен, велением собраньяНавеки обреченный на изгнанье,Глядел назад и видел за кормойДым очагов над Аттикой родной;Так Туллий, не любовник, но свидетельВремен, когда почила добродетель,Глядел и тщился рок остановитьИль падший город взором уловить.Так, так я на тебя гляжу печально;И что любовь моя материальна,А не словесна — я в залог принесЖемчужины моих замерзших слезБери, ступай неспешною стопою,К Легасову направься водопоюИ на горе раздвоенной узриСвященных дев, которых трижды три,И осуши стыда и гнева чашуЗа братью прорицательскую нашу,И, опьянев, кляни хромых, слепыхБалладников, коверкающих стих,Присвоивших твои алтарь и имя;О, преврати их чарами своимиВон тех в лягушек, а вот этих в змей,Таких-то — в крыс, а этаких — в свиней,Чтоб их обличье стало так отвратно,А сущность даже глупому понятна.Последний поцелуй! Теперь иди;И я пойду, храня тебя в груди,Хотя не ты даруешь вдохновеньеДля проповеди горнего ученья,А муза новая. Но ты — мой друг,Так будь во мне готова к сим заботам,Служанка, облеченная почетом.Благотворящих благость вводит в рай;Наш труд — венец земных трудов. Прощай.

СИЛЬВИИ, С ПРИГЛАШЕНИЕМ ВЕНЧАТЬСЯ