Антология - Русский романс

ВАСИЛИЙ КРАСОВ

(1810–1854)

245. Песня («Взгляни, мой друг, — по небу голубому…»)[256]

Взгляни, мой друг, — по небу голубому,Как легкий дым, несутся облака, —Так грусть пройдет по сердцу молодому,Его, как сон, касаяся слегка.

Мой милый друг, твои младые годыПрекрасный цвет души твоей спасут;Оставь же мне и гром и непогоды…Они твое блаженство унесут1

Прости, забудь, не требуй объяснений…Моей судьбы тебе не разделить…Ты создана для тихих наслаждений,Для сладких слез, для счастия любить!

Взгляни, взгляни — по небу голубому,Как легкий дым, несутся облака, —Так грусть пройдет по сердцу молодому,Его, как сон, касаяся слегка!

246. Стансы («Опять пред тобой я стою очарован…»)[257]

Опять пред тобой я стою очарован,      На черные кудри гляжу, —Опять я тоской непонятной взволнован      И жадных очей не свожу.

Я думаю: ангел! какою ценою      Куплю дорогую любовь?Отдам ли я жизнь тебе, с жалкой борьбою,      С томленьем печальных годов?

О нет! — но, святыней признав твою волю,      Я б смел об одном лишь молить:Ты жизнь мою, жизнь мою — горькую долю —      Заставь меня вновь полюбить!

247. Первая любовь[258]

О! приди ко мне скорее,      В заповедный час, —Здесь никто в густой аллее      Не увидит нас.

Полный робкого желанья      Средь ночной тиши,Я несу тебе признанья,      Всю любовь души.

С милых уст я поцелуя      Жду лишь для себя,Да сказать тебе хочу я,      Как люблю тебя!

О, приди же! Над закатом      Уж звезда взошла,И как дышит ароматом      Тихой ночи мгла.

О, приди ж ко мне скорее,      В заповедный час, —Здесь никто в густой аллее      Не увидит нас…

МИХАИЛ ОФРОСИМОВ

(1797–1868)

248. Коварный друг[259]

Коварный друг, но сердцу милый,Я дал обет забыть твой ков,Мои мечты, мою любовь, —Забыть все то, что в жизни льстило.

Молил тебя не нарушатьОтрадный мир уединенья,Но ты, жестокая, опятьМое тревожишь сновиденье.

Зачем тому твое участье,Над кем лежит судьбы рука?Ужель страдальца, беднякаЗавиден так и призрак счастья?

Когда любви моей святойТебе внимать не приказали, —Оставь меня скорбеть душой,Ты не поймешь моей печали.

НЕСТОР КУКОЛЬНИК

(1809–1868)

249. Сомнение[260]

Уймитесь, волнения страсти!Засни, безнадежное сердце!      Я плачу, я стражду, —Душа истомилась в разлуке;      Я стражду, я плачу, —Не выплакать горя в слезах.      Напрасно надежда      Мне счастье гадает,Не верю, не верюОбетам коварным!Разлука уносит любовь.Как сон, неотступный и грозный,Мне снится соперник счастливый,      И тайно и злобноКипящая ревность пылает,      И тайно и злобноОружия ищет рука.      Напрасно измену      Мне ревность гадает,      Не верю, не верю      Коварным наветам.Я счастлив, — ты снова моя.Минует печальное время, —Мы снова обнимем друг друга,И страстно и жаркоЗабьется воскресшее сердце,      И страстно и жарко      С устами сольются уста.

250. Жаворонок[261]

Между небом и землейПесня раздается,Неисходною струейГромче, громче льется.

Не видать певца полей!Где поет так громкоНад подружкою своейЖаворонок звонкой.

Ветер песенку несет,А кому — не знает.Та, к кому она, поймет.От кого — узнает.

Лейся ж, песенка моя,Песнь надежды сладкой…Кто-то вспомнит про меняИ вздохнет украдкой.

С. СТРОМИЛОВ

251. Ожидание[262]

Зачем сидишь ты до полночиУ растворенного окнаИ вдаль глядят печально очи?Туманом даль заслонена!

Кого ты ждешь? По ком, тоскуя,Заветных песен не поешь?И ноет грудь без поцелуя,И ты так горько слезы льешь?

Зачем ты позднею пороюОдна выходишь на крыльцо?Зачем горячею слезоюТы моешь тусклое кольцо?

Не жди его: в стране далекойВ кровавой сече он сражен.Там он чужими, одинокий,В чужую землю схоронен.

ЭДУАРД ГУБЕР

(1814–1847)

252. На покой[263]

Тяжело, не стало силы,      Ноет грудь моя;Злое горе до могилы      Дотащу ли я?

На покой пора печали,      Время спать костям;Душу страсти разорвали,      Время спать страстям.

А далеко ли? У гроба      Отдохнул бы я;Отдохнули бы мы оба —      Я да грусть моя.

253. Сердце[264]

Поиграли бедной волею      Без любви и жалости,Повстречались с новой долею —      Надоели шалости.

А пока над ним шутили вы,      Сердце к вам просилося;Отшутили, разлюбили вы —      А оно разбилося.

И слезами над подушкою      Разлилось, распалося…Вот что с бедною игрушкою,      Вот что с сердцем сталося.

ВЛАДИМИР СОЛЛОГУБ

(1813–1882)

254. Серенада («Закинув плащ, с гитарой под рукою…»)[265]

Закинув плащ, с гитарой под рукою,К ее окну пойдем в тиши ночной,И там прервем мы песнью молодоюРоскошный сон красавицы младой.Но не страшись, пленительная дева,Не возмутим твоих мы светлых сновНеистовством бурсацкого напеваИль повестью студенческих грехов.

Нет, мы поем и тихо и смиренноЛишь для того, чтоб слышала нас ты,И наша песнь — как фимиам священныйПред алтарем богини красоты.Звезда души! Богиня молодая!Нас осветил огонь твоих очей,И голос наш, на сердце замирая,Любви земной не выразит речей.

Мы здесь поем во тьме весенней ночи;Ты ж, пробудясь от шума голосов,Сомкнешь опять мечтательные очи,Не расслыхав воззванья бурсаков;Но нет… душой услышав серенаду,Стыдясь во сне… ты песнь любви поймешьИ нехотя ночным певцам в наградуИх имена впросонках назовешь.

НИКОЛАЙ ОГАРЕВ

(1813–1877)

255. Деревенский сторож[266]

Ночь темна, на небе тучи,        Белый снег кругом,И разлит мороз трескучий        В воздухе ночном.

Вдоль по улице широкой        Избы мужиков.Ходит сторож одинокий,        Слышен скрип шагов.

Зябнет сторож; вьюга смело        Злится вкруг него;На морозе побелела        Борода его.

Скучно! радость изменила,        Скучно одному;Песнь его звучит уныло        Сквозь метель и тьму.

Ходит он в ночи безлунной,        Бела утра ждетИ в края доски чугунной        С тайной грустью бьет.

И, качаясь, завывает        Звонкая доска…Пуще сердце замирает,        Тяжелей тоска.

256. «Над морем позднею порой…»[267]