Антология - Русский романс
(Из Цедлица)
По синим волнам океана,Лишь звезды блеснут в небесах.Корабль одинокий несется,Несется на всех парусах.
Не гнутся высокие мачты,На них флюгера не шумят,И молча в открытые люкиЧугунные пушки глядят.
Не слышно на нем капитана,Не видно матросов на нем;Но скалы, и тайные мели,И бури ему нипочем.
Есть остров на том океане —Пустынный и мрачный гранит;На острове том есть могила,А в ней император зарыт.
Зарыт он без почестей бранныхВрагами в сыпучий песок,Лежит на нем камень тяжелый,Чтоб встать он из гроба не мог.
И в час его грустной кончины,В полночь, как свершается год,К высокому берегу тихоВоздушный корабль пристает.
Из гроба тогда император,Очнувшись, является вдруг;На нем треугольная шляпаИ серый походный сюртук.
Скрестивши могучие руки,Главу опустивши на грудь,Идет и к рулю он садитсяИ быстро пускается в путь.
Несется он к Франции милой,Где славу оставил и трон,Оставил наследника-сынаИ старую гвардию он.
И только что землю роднуюЗавидит во мраке ночном,Опять его сердце трепещетИ очи пылают огнем.
На берег большими шагамиОн смело и прямо идет,Соратников громко он кличетИ маршалов грозно зовет.
Но спят усачи-гренадеры —В равнине, где Эльба шумит,Под снегом холодной России,Под знойным песком пирамид…
1840237. Соседка[248]
Не дождаться мне, видно, свободы,А тюремные дни будто годы;И окно высоко́ над землей!И у двери стоит часовой!
Умереть бы уж мне в этой клетке,Кабы не было милой соседки!..Мы проснулись сегодня с зарей,Я кивнул ей слегка головой.
Разлучив, нас сдружила неволя,Познакомила общая доля,Породнило желанье одноДа с двойною решеткой окно;
У окна лишь поутру я сяду,Волю дам ненасытному взгляду…Вот напротив окошечко: стук!Занавеска подымется вдруг.
На меня посмотрела плутовка!Опустилась на ручку головка,А с плеча, будто сдул ветерок,Полосатый скатился платок.
Но бледна ее грудь молодая,И сидит она долго вздыхая,Видно, буйную думу тая,Все тоскует по воле, как я.
Не грусти, дорогая соседка…Захоти лишь — отворится клетка,И, как божии птички, вдвоемМы в широкое поле порхнем.
У отца ты ключи мне украдешь,Сторожей за пирушку усадишь,А уж с тем, что поставлен к дверям,Постараюсь я справиться сам.
Избери только ночь потемнея,Да отцу дай вина похмельнея,Да повесь, чтобы ведать я мог,На окно полосатый платок.
1840238. Тамара[249]
В глубокой теснине Дарьяла,Где роется Терек во мгле,Старинная башня стояла,Чернея на черной скале.
В той башне высокой и теснойЦарица Тамара жила:Прекрасна, как ангел небесный,Как демон, коварна и зла.
И там сквозь туман полуночиБлистал огонек золотой,Кидался он путнику в очи,Манил он на отдых ночной.
И слышался голос Тамары:Он весь был желанье и страстьВ нем были всесильные чары,Была непонятная власть.
На голос невидимой периШел воин, купец и пастух;Пред ним отворялися двери,Встречал его мрачный евну́х.
На мягкой пуховой постели,В парчу и жемчу́г убрана,Ждала она гостя. ШипелиПред нею два кубка вина.
Сплетались горячие руки,Уста прилипали к устам,И странные, дикие звукиВсю ночь раздавалися там.
Как будто в ту башню пустуюСто юношей пылких и женСошлися на свадьбу ночную,На тризну больших похорон.
Но только что утраь сияньеКидало свой луч по горам,Мгновенно и мрак и молчаньеОпять воцарялися там.
Лишь Терек в теснине ДарьялаГремя, нарушал тишину;Волна на волну набегала,Волна погоняла волну;
И с плачем безгласное телоСпешили они унести;В окне тогда что-то белело,Звучало оттуда: прости.
И было так нежно прощанье,Так сладко тот голос звучал,Как будто восторги свиданьяИ ласки любви обещал.
1841АНДРЕЙ СЕРЕБРЯНСКИЙ
(1810–1838)
239. Вино[250]
Быстры, как волны, дни нашей жизни,Что час, то короче к могиле наш путь.
Напеним янтарной струею бокалы!И краток и дорог веселый наш миг.
Будущность темна, как осени ночи,Прошедшее гибнет для нас навсегда;
Ловите ж минуты текущего быстро,Как знать, что осталось для нас впереди?
Умрешь — похоронят, как не был на свете;Сгниешь — не восстанешь к беседе друзей.
Полнее ж, полнее забвения чашу!И краток и дорог веселый наш миг.
Начало 1830-х годовИВАН МЯТЛЕВ
(1796–1844)
240. Звезда («Звезда, прости! — пора мне спать…»)[251]
Звезда, прости! — пора мне спать,Но жаль расстаться мне с тобою,С тобою я привык мечтать,А я теперь живу мечтою.
И даст ли мне тревожный сонОтраду ложного виденья?Нет, чаще повторяет онДневные сердцу впечатленья.
А ты, волшебная звезда,Неизменимая сияешь,Ты сердцу грустному всегдаО лучших днях напоминаешь.
И к небу там, где светишь ты,Мои стремятся все желанья…Мои там сбудутся мечты.Звезда, прости же! до свиданья!
НИКОЛАЙ ПАВЛОВ
(1803–1864)
241. Романс («Не говори ни да, ни нет…»)[252]
Не говори ни да, ни нет,Будь равнодушной, как бывало,И на решительный ответНакинь густое покрывало.
Как знать, чтоб да и нет равноДля сердца гибелью не стали?От радости ль сгорит оно,Иль разорвется от печали?
И как давно, и как люблю,Я на душе унылой скрою;Я об одном судьбу молю —Чтоб только чаще быть с тобою.
Чтоб только не взошла заря,Чтоб не рассвел тот день над надаи,Как ты с другим у алтаряПоникнешь робкими очами!
Но, время без надежд губяДля упоительного яда,Зачем я не сводил с тебяК тебе прикованного взгляда?
Увы! Зачем прикован взор,Взор одинокий, безнадежный,К звездам, как мрачный их узорРисуется в дали безбрежной?..
В толпе врагов, в толпе друзей,Среди общественного шума,У верной памяти моейВезде ты, царственная дума.
Так мусульманин помнит райИ гроб, воздвигнутый пророку;Так, занесенный в чуждый кран,Всегда он молится востоку.
1830242. Романс («Она безгрешных сновидений…»)[253]
Она безгрешных сновиденийТебе на ложе не пошлет,И для небес, как добрый гений,Твоей души не сбережет;С ней мир другой, но мир прелестный,С ней гаснет вера в лучший край…Не называй ее небеснойИ у земли не отнимай!
Нет у нее бесплотных крылий,Чтоб отделиться от людей;Она — слиянье роз и лилий,Цветущих для земных очей.Она манит во храм чудесный,Но этот храм — не светлый рай,Не называй ее небеснойИ у земли не отнимай!
Вглядись в пронзительные очи —Не небом светятся они:В них есть неправедные ночи,В них есть мучительные дни.Пред троном красоты телеснойСвятых молитв не зажигай…Не называй ее небеснойИ у земли не отнимай!
Она — не ангел-небожитель,Но, о любви ее моля,Как помнить горнюю обитель,Как знать, что — небо, что земля?С ней мир другой, но мир прелестный,С ней гаснет вера в лучший край…Не называй ее небеснойИ у земли не отнимай!
1834243. «Не говори, что сердцу больно…»[254]
