Шутки кончились. Книга стихов - Сидерос Дана
Прямо вот в полдень, даже не среди ночи.
Где-нибудь, скажем, в какой-нибудь Барселоне.
Вы возразите: «Позвольте, так не бывает».
Я вам отвечу: «Бывает ещё не такое».
Кстати, не самый худший сценарий смерти.
Всё же испанское солнце, брусчатка, клёны.
Скажем, трамвай — это больно, но лучше рака,
Да и бедняцкий покой веселей колонии.
Полупрозрачным стоять у трамвайной дверцы
Под невозможным небом его Барселоны...
Он подмигнёт, мол, что ты, не нужно плакать.
Я поклонюсь: «Вы прекрасны, сеньор Антонио».
Вот бы и жить поселиться за облаками
Где-нибудь недалеко от этого места.
И продырявить себе втихаря оконце
Над бесконечно строящимся собором —
Этим безумным термитником, над домами,
Воском свечным оплывающими в сиесту.
Но Барселона осталась за тем каталонцем.
Так что придётся
Искать другой
Город.
ноябрь 2007
«Я могу рассказать, каково возвращаться обратно...»
Я могу рассказать, каково возвращаться обратно
На каминную полку сквозь злую зеркальную гладь.
Как небрежно пасьянсы рукою раскладывать ватной
И безмолвную пешку вперёд и вперёд подвигать.
Все цыплята владеют французским — поверишь едва ли.
Нам кухарка на ужин готовит цыплят табака.
А на завтрак сегодня сырое яйцо подавали,
Я осколки пыталась собрать, но не вышло пока.
Все цыплята владеют французским. Все кошки — цыплята.
Есть ли кошкам от этой идеи какой-нибудь прок?
В два часа — два часа изученья учёных трактатов.
В шесть часов — «файф-о-клок». Добрый вечер, Клубничный Пирог.
Хочешь ты или нет — все цыплята владеют французским.
Да, дурная посылка подчас убивает игру.
Я могу научить, как читать этот бред без закуски,
Но науку мою ты опять позабудешь к утру.
Я могла бы сказать, каково возвращаться обратно.
Но в дверях гувернантка, в руках её — туфли и зонт.
Семь часов — время чинно бродить по аллеям опрятным,
С каждым шагом тебя забывая, мой ласковый Дронт.
март 2006
ЭГОЦЕНТРИЧЕСКАЯ РЕЧЬ
«Предположим, тебе шесть лет...»
Предположим, тебе шесть лет.
Вокруг закипает лето.
На тебе голубое платьице и белые сандалеты.
Дома ждут котлеты, кисель и повтор балета.
Это здорово. Но занимает тебя не это:
ты стоишь на крыше,
туча вот-вот тебя краем тронет...
Платье всё в гудроне.
Сандалики все в гудроне.
А внизу мальчишки присвистывают с уважением,
примеряются к крепким новеньким выражениям:
проиграли малявке.
Малявка взлетела вверх, проворная, как коза.
Ты стоишь и стараешься не реветь,
а ведь нужно ещё слезать.
Ты не помнишь, куда ставить ногу,
где держаться руками,
и не знаешь, как показаться маме.
Предположим, тебе двадцать три.
У тебя проекты, дедлайны,
безразмерная майка,
шампунь
с ароматом киви и лайма.
Лето плавит асфальт, чтобы это сносить
нужно сделаться далай-ламой
или, может быть,
саламандрой, виверной, ламией.
Ты стараешься выглядеть глупо,
нелепо и неопрятно.
Бесполезно.
Они раскусили тебя: ты не помнишь путей обратно,
не умеешь рассчитывать силы,
никогда не отводишь взгляда
и полезешь куда угодно ради пустой бравады.
Брось. Подумаешь, жарко...
Говорят, к обеду станет ненастно.
Может быть, повезёт, и удастся прожить подольше —
вот так же, на спор.
август 2009
ПЕРЕХОДНЫЙ ВОЗРАСТ
Однажды тебе перепадает фамильная брошь,
а ты недостаточно для неё хорош.
