Екатерина Михайлова - Игровая комната. Книга стихов

Екатерина Михайлова (Кайтана)

Игровая комната. Книга стихов

От издателя

Открывать новые имена всегда приятно. Есть особое удовольствие — знакомить читателя с поэтом, которого прежде знали разве что подписчики блога.

Из поэтов Серебряного века автору этой книги больше всего нравится Анна Ахматова. При желании можно даже найти своеобразную перекличку: «Когда б вы знали, из какого сора...» «...получаются разные странные штуки». Михайлова — вовсе не «Ахматова сейчас»: другой образный ряд, иная степень экспрессии. Но обеих роднит пристальное внимание к запутанным человеческим отношениям, таким, для которых в современных социальных сетях есть прекрасное определение: «Всё сложно».

А так как «сложно» бывает в жизни почти любого человека, в итоге оказывается, что эти стихи — о каждом из нас.

ТЫСЯЧА И ОДНА НОЧЬ

Говорит себе: «Ну чего тебе это стоит?Персонажи какие вокруг —характеры, стать, фактура!Вон сюжетов в воздухе сколько, какие истории —просто тупо садись и делай литературу».

Говорит себе: «Не ленись, если вяжешь лыко,раз у лодки твоей пока не заметно крена».

Только дома — ужин и чай, кальян и его улыбка,и свечи, поскольку проводка перегорела.

«Только ждёт тебя тот,кто как книгу тебя листает,кто и сам — рассказчик с огромным стажем.Кто в тебя поверил — со всеми твоими тайнами, —и кто сам тебя и придумает, и расскажет».

И идёт (нет — уже бежит) домой, поминутнооглядываясь от страха,зажмуриваясь от света.

«Слушай,тебя никто не убьёт наутро.

Ты теперь вообщебессмертна».

Она была девушкой юной...

Она была девушкой юнойИ даже немного фатальной.Ей нравился ром, чёрный юмор,Конфеты и старец брутальный.

Ей нравился старец брутальный —Она была так инфантильна!Он влёк её сильно — ментально,Духовно и даже тактильно.

Но старец походкою луннойБежал от подобных явлений.Она перестала быть юной(Ну, стала значительно менее),

Когда они очень банальноСтолкнулись однажды (губами).Ей было совсем инфернально,Всё было в полнейшем тумане,

Но старец не стал с нею спорить,А просто влюбился — мгновенно:«Я жизнь не хотел Вам испортить —Теперь уже можно, наверно».

ПРО КИНО

а в первый раз он говорил с утра,пока мы электрички дожидались,что это всё как в школе, в пятом классе,когда весь класс он затащил в киношку,сорвав урок. конечно, был скандал.

в вагоне на плече пыталась спать,понятно, ничего не получалось,сидела и боялась шевелитьсяи думала: ну вот зачем он это —зачем так нежно дышит мне в висок.

теперь, конечно, верится с трудом;да, где-то есть доска, журнал, уроки,прохлада гулких школьных коридоров,учитель ходит злой по кабинету,

но вот кино не думает кончаться,не думает, не думает совсем.

Два марсианина с радужными надкрыльями...

Два марсианинас радужными надкрыльямивсюду искали своих, как воды в пустыне.Два марсианинатак отчаянно мимикрировали,что чуть-чуть друг друга не пропустили.

Думали, что больны, вызывали лекарей,наблюдали повадки людей —в метро их тысячи.

После первого же полёта они уехали,сняли комнату за Мытищамии устроили там конкретный локальныйстранныйМарс — с его невиданными растениями,пылевыми бурями, розовыми туманамии почти незаметнымисилами тяготения.

И под вечер, особенно если погода лётная,в сумерках, чтоб не смущатьчеловеческий разум,два марсианина бродят по небу — лёгкие,легче людейв два с половиной раза.

29.04.2011

Его имущество — старая скрипка и тёплый плед...

Его имущество — старая скрипка и тёплый плед,чтоб мог заснуть в произвольном местелюбой страны.А лучше всего он играет на тонущем корабле,и знает это,как знает четыре свои струны.

И музыка то струится шёлком, то бьёт как кнут,лишает воли, уводит от пошлых земных забот.Но тот, кто знаком с ним дольше пяти минут,увидев его на борту,не взойдёт на борт.

Хочется заарканить его строкой...

Хочется заарканить его строкой,сделать зверушкой, ласковой и ручной,в клетке держать, подбрасывая сырку.Чует подвох — убегает как молоко,утекает меж пальцев холодной водой речной,если вдруг зазываешь его в строку.

Тянет упаковать, например, в сонет —чтобы владеть, показывать: дескать, вон,редкий цветок на склоне горы сорвал!А оно просто ставит тебя к стенеи прошивает очередью — всего —

счастье,неконвертируемое в слова.

ЕСЛИ ЧТО

Если что, мой хороший — это нас не убьёт,и тем более ничего не случится с миром.Если что — в аптечке найдутся бинты и йод.Мы в Москве, не в лучших традицияхдрам Шекспира.

Не сдадимся унынию — это не лучший грех,и безумие нас теперь не возьмёт без боя.Мы же лёгкие люди, мы тени, мы — не из тех,кто сломается даже под самой большой любовью.

Просто каждый сольётся в вагоне метро с толпой,просто каждый возьмёт билет на другом вокзале.Одного из слепых перестанет вести слепой(а зато мы отлично слышим и осязаем).

Мы очнёмся, мы смажем полозья своих санейи укатим туда, куда нам укажет разум.

Если что — это просто сделает нас сильней.Только лучше б оно нас убило,на месте, сразу.

ПОРТРЕТ БЕЗ ИНТЕРЬЕРА

Мой напарник — исконный, породистый одиночка;шрамы, перстни, наколки и седина в висках.Ничего, на самом-то деле, не помню точно,до сих пор не пойму, как стала ему близка.

Мой напарник знает, откуда здесь дует ветер,где зимуют раки и где они ждут весны.С ним непросто шутить, в особенности о смерти.Он не носит ножа, так как знает, что делать с ним.

Рядом с ним я щенок, восторженный и нелепый,карамельная девочка в шёлке и кружевах.Так он смотрит в мои глаза и сбивает пепел,что не знаю, как я вообще до сих пор жива.

У него высокие скулы, стальные нервы —но в груди цветут эдельвейсы,крылья режутся за спиной.

Помню, я была чьей-то женой, и почти примерной;он сказал:«Бросай это дело, идём со мной».

МАЛЬЧИК-ЗИМА

А вроде бы между вами и нет родства,и нет ей местав твоём бесконечном холоде, —но, мальчик-зима, она за тобой приходит.Приходит;не то чтобы ты её сильно звал,

но вот её ключ поворачивается в замке —и птицы летят с руки, и садятся тебе на плечи,и крылья щекочут шею,и сразу светлей и легчестановится с ней в одноместном твоём мирке.

Ты всё понимаешь:нет, не твой это стиль —писать и звонить, и ждать хоть кого-то к ужину.Попробуй пойми, для чего тебе это нужно,попробуй себе объясни —зачем ты её впустил,

зачем заслоняют листья белую даль,зачем она настаёт — ведь себе дороже;

зачем глаза закрывает,когда по горячей кожескользит от ключиц неуклоннокусочек льда.

ИГРОВАЯ КОМНАТА