Шутки кончились. Книга стихов - Сидерос Дана
катарсис подлинный.
Говорят, узнав, как они погибли,
даже родня покатывалась со см
е
ху.
Впрочем, на панихиде всё было чинно.
Говорят, о них уже пишут гимны,
шьют в их честь сувениры из синтепона и меха,
тёзкам их наливают бесплатно в
и
на.
Говорят, без упоминания их имён
не обходится даже репортаж о погоде,
даже интервью с заштатной кухаркой.
Все подряд слетелись, как мухи на мёд,
и изрекают разные глупости, вроде:
«Видно, Буджум ошибистей Снарка!»
Прелесть в том, что кто бы как ни галдел,
какие бы умники ни кружили звенящим роем,
чьих бы ни задевали чувств,
действительное положение дел
известно только мёртвым героям.
И мне.
Но я промолчу.
сентябрь 2009
«Степан просыпается рано — после семи не выходит спать...»
Уважали дядю Стёпу
За такую высоту.
Шёл с работы дядя Стёпа —
Видно было за версту.
Сергей Михалков
Степан просыпается рано —
после семи не выходит спать.
Встаёт, стопкой книг подпирает
продавленную кровать.
Идёт умываться,
в проёме дверном не застряв едва.
Решает не бриться: зачем?
Весь день в дому куковать.
Стоит у конфорки, согнувшись,
накинув пальто из драпа:
«Как холодно, Господи,
а ведь уже середина лета...»
Квартиры в старинных домах
бывают похуже склепа.
Степан хочет сесть на стул,
но, подумав, садится на пол.
Вчера приходил репортёр —
микрофон на манер тарана.
Хотел секрет долголетия,
обстоятельства смерти сына,
рассказ, как живётся в бывшем Союзе
бывшему великану...
Степан бормотал бессвязно,
сидел пустым манекеном.
А что тут расскажешь? Автору
приспичило сдобрить поэму пафосом.
Мол, «будет герой жить вечно»...
Вечно.
Попробуй сам!
Сегодня мутно и тихо,
от пола ног не отнять.
Согреться бы как-то,
убить бы ещё полдня —
часов до шести: в шесть обычно
детишки приходят и в дверь звонят,
и тащат его во двор
показывать очередных щенят,
и вечно им нужно снимать с берёзы
какого-нибудь кота,
и виснут на нём, и просят:
«На плечах покатай!»
Но самое главное —
они ему не велят сутулиться.
Степан выдавливает себя
из сырой квартиры на улицу,
Степан распрямляет плечи,
вытягивается
во весь свой
огромный
Р О С Т,
Степан становится выше заборов,
выше вороньих гнёзд.
«Деда, а можешь достать до звёзд?»
Нет, говорит Степан,
только до третьего этажа.
И смеётся так,
что во всём квартале
стёкла дрожат.
август 2008
«В волшебном городе N огни Рождества светлее и резче...»
В волшебном городе N огни Рождества светлее и резче.
Дети-сироты, получая с утра подарки
согласно обычаю,
Знают, что их принёс Дед Мороз,
дух снегов и метелей.
Знают — у него в упряжке олени
или северные овчарки.
Распихивая по полкам и ящичкам нужные красивые вещи,
Они хотят, чтобы мир был немного обыденнее и циничнее,
Чтобы волшебный дед
оказался обманкой родителей,
Подкладывающих чадам
рождественские подарки.
А Дед, наблюдая за ними
из снежного своего запределья,
Жалеет,
что существует,
пожимает плечами:
