Уильям Шекспир - Много шума из ничего

Надо, чтобы Бенедикт узнал об этом от кого-нибудь другого, раз уж она сама не хочет открыться ему.

К чему? Он только бы высмеял это и измучил бедную девушку еще больше.

Если бы он так поступил, так его повесить мало! Она прелестная, милая девушка и, уж вне всяких сомнений, добродетельная.

И необычайно умна при этом.

Умна во всем, если не считать того, что влюбилась в Бенедикта.

Ах, ваше высочество, когда рассудок и страсть борются в таком хрупком теле, можно поставить десять против одного, что победит страсть. Мне жаль ее, и я имею для этого достаточное основание, будучи ее дядей и опекуном.

Хотел бы я, чтобы она избрала меня предметом своего увлечения: я отбросил бы все другие соображения и сделал бы ее своей дражайшей половиной. Прошу вас, расскажите все это Бенедикту: посмотрим, что он скажет.

Вы думаете, это будет хорошо?

Геро уверена, что Беатриче умрет. Она сама говорит, что умрет, если он ее не полюбит; и тут же добавляет, что скорей умрет, чем признается ему в любви; и еще — что если он посватается к ней, то она скорей умрет, чем отступится от своей обычной насмешливости.

Она права. Если она признается ему в своей любви, очень возможно, что он станет над ней издеваться. Ведь вы знаете, какой он заносчивый человек.

Но красавец мужчина!

Это правда, внешность у него счастливая.

Ей-богу, по-моему, он очень умен.

Да, у него бывают проблески остроумия.

Я считаю его очень храбрым человеком.

Настоящий Гектор, уверяю вас. А в делах чести необычайно мудр: он либо старается избежать поединка, либо уж если решается на него, так с истинно христианским страхом.

Если в нем есть страх божий, так он и должен соблюдать мир, а уж если нарушать его, так со страхом и трепетом.

Так он и поступает: он человек богобоязненный, хоть этому и трудно поверить, судя по его слишком вольным иногда шуткам. Но мне жаль вашу племянницу. Хотите, разыщем его и расскажем о ее любви?

Нет, не говорите ему ничего: может быть, ее сердце само справится с этой страстью.

Невозможно: скорее оно перестанет биться.

Ну, хорошо. Мы узнаем о дальнейшем от вашей дочери. А тем временем пусть все это немного поостынет. Я очень люблю Бенедикта, но хотел бы, чтобы он взглянул на себя беспристрастно и понял, насколько он недостоин такой прекрасной жены.

Не угодно ли пожаловать, ваше высочество? Обед готов.

(тихо)

Если после этого он в нее не влюбится, я перестану верить чему бы то ни было.

(тихо)

Теперь надо расставить такие же сети и для нее. Этим пусть займутся ваша дочь и ее камеристка. Вот-то будет потеха, когда каждый из них вообразит, что другой его обожает, а на самом деле — ничего подобного. Хотел бы я видеть эту сцену: славная получится пантомима! Пошлем ее звать его к обеду!

Дон Педро, Клавдио и Леонато уходят.

(выходит из беседки)

Нет, это не может быть подстроено: разговор шел в самом серьезном тоне. Они узнали всю правду от Геро. По-видимому, они жалеют Беатриче. Кажется, страсть ее дошла до предела. Влюбилась в меня! За это надо вознаградить ее. Слышал я, как они обо мне судят: думают, что я зазнаюсь, если замечу ее любовь; по их словам, она скорей умрет, чем выдаст чем-нибудь свое чувство. Я никогда не собирался жениться; но не надо казаться гордым. Счастлив тот, кто, услышав о своих недостатках, может исправиться. Они говорят, что она красавица: это правда — могу сам засвидетельствовать; и добродетельна — и это так: ничего не могу возразить; и умна, если не считать того, что влюбилась в меня, — по чести, это не очень-то говорит в пользу ее ума, но и не доказывает ее глупости, потому что я готов в нее по уши влюбиться. Конечно, тут не обойдется без разных сарказмов и затасканных острот по поводу того, что я так долго издевался над браком. Но разве вкусы не меняются? В юности человек любит какое-нибудь кушанье, а в старости его в рот не берет. Неужели колкости и шуточки, эти бумажные стрелы, которыми перебрасываются умы, должны помешать человеку идти своим путем? Нет, мир должен быть населен! Когда я говорил, что умру холостяком, я думал, что не доживу до свадьбы! Вот идет Беатриче. Клянусь дневным светом, она прехорошенькая девушка! Я замечаю в ней некоторые признаки влюбленности!

Входит Беатриче.

Меня, против моей воли, прислали просить вас идти обедать.

Прекрасная Беатриче, благодарю вас за труд.

Мне стоило не больше труда заслужить вашу благодарность, чем вам поблагодарить меня. Если бы это было трудно, я бы не пришла.

Значит, это поручение доставило вам удовольствие?

Так, на грошик. У вас нет аппетита, синьор? Тогда прощайте. (Уходит.)

Эге! «Меня, против моей воли, прислали просить вас идти обедать» — в этом заключается двойной смысл. «Мне стоило не больше труда заслужить вашу благодарность, чем вам поблагодарить меня!» — это то же, что сказать: «Всякий труд для вас мне так же легок, как вам — благодарность». Если я не сжалюсь над ней, я буду негодяем! Будь я турок, если не полюблю ее! Постараюсь достать ее портрет. (Уходит.)

АКТ III

Сад Леонато.

Входят Геро, Маргарита и Урсула.

Ступай скорее, Маргарита, в зал.

Там ты найдешь кузину Беатриче

Беседующей с Клавдио и принцем:

Шепни ей на ушко, что мы с Урсулой

В саду гуляем и о ней толкуем;

Скажи ей, что подслушала ты нас,

И предложи ей спрятаться в беседке,

Где жимолость так разрослась на солнце,

Что солнечным лучам закрыла вход:

Так фаворит, монархом вознесенный,

Порою гордо восстает на власть,

Что гордость эту в нем и породила.

Здесь спрячется она, чтоб нас подслушать.

Сыграй получше роль свою. Ступай.

Ручаюсь вам, она придет, и скоро.

(Уходит.)

Как только Беатриче подойдет,

Давай, Урсула, лишь о Бенедикте,

Гуляя по аллее, говорить.

Лишь назову его — ты начинай

Хвалить его превыше всякой меры.

Я ж буду говорить, что Бенедикт

Любовью к Беатриче прямо болен.

Ведь Купидон отлично может ранить

Своей стрелой и через слух.

В глубине сцены показывается Беатриче.

Начнем!

Смотри: как пеночка, к земле приникнув,

Скользит она в траве, чтоб нас подслушать.

Удильщику всего приятней видеть,

Как рыбка золотыми плавниками

Вод рассекает серебро, чтоб жадно

Коварную приманку проглотить.

Так мы сейчас поймаем Беатриче,

Что в жимолости притаилась там.

Не бойтесь, диалога не испорчу.

Пойдем поближе, чтоб не проронила

Она ни крошки из приманки сладкой.

Подходят к беседке.

Нет, право, слишком уж она спесива.

Душа ее пуглива и дика,

Как горный сокол!

Но скажите, правда ль,

Что Бенедикт влюблен в нее так страстно?

Так говорят и принц, и мой жених.

И поручили вам сказать ей это?

Просили, да. Но я их убедила -

Пусть, если только любят Бенедикта,

Внушат ему, чтоб чувство поборол он

И никогда любви ей не открыл.