Тюрьма человека. Стены - Мария Виргинская
ЕРОФЕЙ: А что еще бывает синим?
ЭСПЕРАНСА: Васильки!
ЭСТРЕЛЬЯ: (смотрит в упор на Ерофея) Глаза.
ЕРОФЕЙ: Еще!
ЭСТРЕЛЬЯ: Еще — небо!
ЭСПЕРАНСА: Ой, да что ж это с вами сделали!
ЭСТРЕЛЬЯ: Я тебе нравлюсь?
ЕРОФЕЙ: Мне твое имя нравится. Оно — синее.
ГРЕК: Оранжевое. В белый и зеленый цветочек!
ЭСТРЕЛЬЯ: Цветочки не бывают зелеными. Только трава.
ГРЕК: Значит, твое имя напоминает мне луг. Ероша, ты помнишь луг? Вы ездили туда на пикник. Твои друзья, твоя девушка…
ЕРОФЕЙ: Здесь нет такой фотографии.
ГРЕК: Есть. Но не там, а тут. (прижимает ладонь к груди) Повспоминай этим местом.
ЭСПЕРАНСА: (Греку) А тебя-то сюда за что?
ГРЕК: Кажется, я подрался с полицейским.
ЭСПЕРАНСА: И сильно ты его отоварил? Обидно, если не сильно!
ЭСТРЕЛЬЯ: Почему ты столько всего помнишь, а он…
ГРЕК: Потому что я за себя борюсь.
ЭСТРЕЛЬЯ: А смысл?
ГРЕК: Во мне. В моей личности. В невозможности ее кастрировать, подмять под сапог. Они могут убить меня, но это все, что они могут.
ЭСПЕРАНСА: Понятно. Тогда и Ванька вернется, каким ушел!
ГРЕК: Он тебе… глянулся?
ЭСПЕРАНСА: Нормальный мужичок. Не будь там того, что есть, мы б с ним совпали по-серьезному.
ЕРОФЕЙ: А что там?
ЭСТРЕЛЬЯ: Не надо, Надька! Мне и так страшно!
ЭСПЕРАНСА: А чего говорить? Ванька — тут, я — там. А стены — они и в Африке стены!
ЕРОФЕЙ: Там тоже стены? Какие?
ЭСПЕРАНСА: Зданий! Здания, Ероша, это такие дома! Постройки из камня, дерева, подручных материалов…
ЭСТРЕЬЯ: Надька!
ЭСПЕРАНСА: Некоторые — с оградами! А еще есть заборы…
ЭСТРЕЛЬЯ: Перестань!
ЭСПЕРАНСА: Да, что-то я раздухарилась. Не к добру…
ЕРОФЕЙ: У Аглаи была синяя блузка. В тот день. В мой последний свободный день. Мы тогда были вместе?
ЭСПЕРАНСА: Не молчи! Скажи — да! Вам было хорошо вместе!
ЕРОФЕЙ: Ты сказала, ты меня помнишь? Но прошло десять лет! Ты не можешь быть такой, как сейчас…тогда.
ЭСПЕРАНСА: Три года прошло!
ЭСТРЕЛЬЯ: Вас обманули.
ЕРОФЕЙ: Ты совсем не изменилась, а я…
ЭСПЕРАНСА: Над ней опытов не делали!
ЭСТРЕЛЬЯ: И я изменилась.
ЕРОФЕЙ: Вышла замуж.
ЭСПЕРАНСА: На панель она вышла!
ЕРОФЕЙ: Нет!!
ЭСТРЕЛЬЯ: Мне надо кормить ребенка.
ЕРОФЕЙ: У нас кто-то родился?..
ЭСТРЕЛЬЯ: Девочка. Слабенькая очень.
ЕРОФЕЙ: Господи! Я не знал…
ЭСПЕРАНСА: Толку, что узнал! Она ж одна, как перст Божий, Стелка! Родаков — под прорядку, брательник без вести пропал. Мой тоже, кстати. Правда, говорят, жив. За границу сбег… Знаете, кто он?
ЭСТРЕЛЬЯ: Надька!
ЭСПЕРАНСА: Светозар Иванов!
ГРЕК: Неправда!
ЭСПЕРАНСА: Меня ж не за блядство в первый раз взяли — за брата! Я тогда еще чистая была девушка!
ЭСТРЕЛЬЯ: Надька, замолчи!
ГРЕК: Нас же слышат!
ЭСПЕРАНСА: А пусть! А то они не знают! Умерла Надя Иванова! Сдохла в СИЗО от изнасилования дежурной ротой! Теперь я — Эсперанса, веселая девочка!
ЭСТРЕЛЬЯ: А я — Стелла. По паспорту. А по работе — Эстрелья.
ЕРОФЕЙ: А наша дочь?..
ЭСТРЕЛЬЯ: В приюте. Таким, как я, детей растить не положено.
ЕРОФЕЙ: Ты ее видишь?..
ЭСТРЕЛЬЯ: Когда есть, что воспитателям сунуть, вижу. Пару минут.
ЕРОФЕЙ: Я не хочу умирать! Я не хочу! Не согласен! Да где же, черт возьми, этот Светозар?! На него так надеялись! Верили! А он!..
ГРЕК: Не кричи!
ЕРОФЕЙ: Он шкуру свою спасает! Сидит где-то на курорте! В Женеве!
ЭСПЕРАНСА: Не клевещи на моего брата!
ЕРОФЕЙ: Они все — по Женевам, а мы — помирай! Разлагайся тут заживо!
ЭСПЕРАНСА: Вот и не разлагайся! Заткнись! Он дело делает!
ЕРОФЕЙ: Какое?!
ЭСПЕРАНСА: Мне забыл доложить!
ГРЕК: Тихо! Раз он знает, что его родная сестра… Знает, чем она зарабатывает на жизнь… Раз он ее не забрал в Женеву…
ЭСПЕРАНСА: Он вернется! Соберет людей и вернется!
ЭСТРЕЛЬЯ: Надька!! Ты доболтаешься, что мы не выйдем отсюда!
ГРЕК: Да, ты… Не надо так больше.
ЕРОФЕЙ: Все равно они уже слышали…
ЭСПЕРАНСА: Я и повторить могу! Мой брат Светозар Иванов ни свою страну, ни меня в такой жопе не кинет! А если я отсюда не выйду… Так здесь хоть кормят! И подкладываться под кого попало не надо! Ведь не надо? Грек? Тебя, кстати, как звать? Или ты тоже Ванька?
ГРЕК: Я — Грек.
ЭСПЕРАНСА: Ты ж не беспамятный!
ГРЕК: Я — Грек. Мы отвлеклись, Ерофей, а время идет!
ЕРОФЕЙ: Я его знал, Светозара?..
ЭСТРЕЛЬЯ: Шапочно.
ЕРОФЕЙ: А когда меня взяли… Ты была со мной? Я ведь не дошел. Кажется. С полуавтоматом.
ЭСТРЕЛЬЯ: Не дошел. А расстались мы в сквере. Ты меня отправил домой. Я слышала потом — по новостям — что ты почти дошел, но ты очень нервничал, и этим привлек к себе внимание охраны.
ЕРОФЕЙ: Какой я был идиот! Ничего не сделал! Мой ребенок в приюте, стихи пропали, и даже этого урода, этого хищного отморозка я не пристрелил… Грек! Я заслуживаю смерти! Уже за то, что я ничего не сделал.
ЭСТРЕЛЬЯ: Иди ко мне! Да, да! Смелее!.. (ласкает его) Не смотри туда. Здесь только ты и я. Как тогда.
ЕРОФЕЙ: Я не могу…
ЭСТРЕЛЬЯ: Все ты можешь.
ЕРОФЕЙ: Нет…
ЭСТРЕЛЬЯ: Все будет, как тогда. А потом ты вспомнишь стихи. Ты много чего вспомнишь…
(Дверь открывается. Входит Вор, и дверь за ним закрывается)
ВОР: Ох ты, как я некстати!
ЭСПЕРАНСА: Принесла нелегкая!
ВОР: Такую красоту обломал!
ЭСПЕРАНСА: Ну, и где ты был?
ВОР: С Тихоном играл в шахматы!
ГРЕК: Что?..
ВОР: Кроме шуток! Он ведь тоже страшно здесь одинокий. С начальством не поиграешь, с вами не пообщаешься, а старый враг, он порой лучше друга!.. Чего вы на меня уставились? Каким я был, таким я и остался, как пелось в одной древней песне!
ЕРОФЕЙ: (резко) Который час?! Надя!
ЭСПЕРАНСА: Восемнадцать пятнадцать.
ЕРОФЕЙ: Не нашли! Значит, и не найдут!
ВОР: Ты про книжку? Забудь уже!
ГРЕК: Да, давай закончим реконструкцию тех событий…
ЕРОФЕЙ: Не хочу. Я уже все про себя понял.
ВОР: Что ты понял?
ЕРОФЕЙ: Я надеялся на стихи. Что они меня оправдают…
ЭСТРЕЛЬЯ: (Эсперансе) Ничего не получится.
ЭСПЕРАНСА: А то! Кем надо быть, чтоб перед смертью на бабу лезть?
ВОР: (Эсперансе) Ну, чего ты там сидишь, одинокая такая? Иди, отогрею!
ЭСПЕРАНСА: Отстань.
ЕРОФЕЙ: (Эстрелье) Ты была со мной, когда меня взяли! Мы были вместе, и тут они ворвались! В комнату с картинами! А
