Куда светит Солнце. Поэмы и пьесы - Дмитрий Николаевич Москалев
Я все преграды смёл,
И увидел как-то раз его,
А все остальные воспоминания — того,
Единственный фрагмент –
Его обвисший зад,
Воспоминания уж больше не вернуть назад.
Кардинал в сторону:
— Теперь уж мне всё ясно,
Повеселил меня во славу плут!
Ежели его я сам не отлуплю,
Назначу до вечера щекотки,
Чтоб все ощипа́ли щиколотки.
Теперь мораль ясна,
Как одинокая сосна,
Она возвеличивается над кустарниками,
И над самими садовниками,
Который есть я,
Даю отсюда трепака!
Священник палачу за дверью:
— Палач,
Вели пустить других!
И самых малых, и больших!
(Входит палач за ним приводят других заключённых).
Другие:
— О, Федерико,
Покуда был немой,
Хранила Эйрена наш покой.
Священник:
— Угомонитесь,
И посторонитесь!
(Все расходятся по камере. Священник показывает перстень палачу).
Священник:
— Властью, данной мне,
Этот день для вас пройдёт во сне
Утех и жарких смехолюдий!
Палач, прощекочи все пяты
Этих особ, ведь их грехи предвзяты.
Тогда на них не оставь ты кандалов,
Ни оков.
И пусть идут своей дорогой,
С богом!
Кто домой, кто в забегаловку,
И смотри, ни один волос не пророни
С их головы!
Будь аккуратен, жизни береги!
Харчевник:
— Святая Мария!
Такое перетерплю я!
Уж лучше, расшатанные нервы,
И спущенные шта́ны,
Чем расшатанный череп!
Надежде был я верен!
Заживут, душевные рваные раны…
Марта:
— А, как я рада!
Для уст моих услада,
Слова преподобного
Великородного
Дона!
Сеньора!
Федерико:
— Где родился, там и уродился!
Медным тазом накрылся
Весь заведомый успех
Утех
Палача,
Благодарю я, плача!
Палач:
— Скучные люди не любят веселья,
Для них щекотки униженье,
Большое пяточное раздраженье,
Когда под мышками луженье
Происходит от пера
Большого королевского гуся!
Священник:
— Прощайте!
Слова из Библии не забывайте!
(Священник выходит. Палач щекочет подопытных до упаду).
Действие четвёртое
Первый незнакомец.
Второй незнакомец.
Голова.
Губошлёп.
Блоха.
Амбруаз-Дикобраз.
Карга.
Сёстры.
Ночь. Улица. Подворотня. Вновь два незнакомца. Топчутся на месте.
(Двое незнакомцев стоят в дверном широком косяке переулка).
Второй незнакомец:
— Успел я проплатить,
Всем уличным шутам,
Немного и вина разлить,
По низкосортным кабакам.
Пустить сумел я слух,
Среди знакомых слуг,
Придворных и не очень,
В словесных поединках,
Уж был я очень точен.
Дыхание навета
Из нового завета
Мне очи прояснило,
Главенство, как трясина
Меня всосало,
Как-то болото Данте.
В ад, имея прейс-куранты95,
Раздать билеты я всегда готов,
Хотя они блестят не серебром,
А золотом.
Всегда найдётся тот смельчак,
Готовый на них, сходить
Напиться в низменный кабак:
Голова — дурья башка,
Губастый –
Губошлёп, тот ещё чёрт напористый!
Карга, и её сестра,
И сестра сестры,
Когда-то медсестра
Из богадельни.
Блоха –
Вроде не плоха, проказы шелуха.
Ублюдок –
Ест руками из любого блюда.
Не мытый и не бритый,
Бездомный паж,
Он тоже наш,
Устроит саботаж –
Амбруаз-Дикобраз.
Вот весь наш багаж,
Помимо них, ещё лиц
Со́рок,
Чтоб не ловили у собора соро́к,
Когда начнётся, я заплатил с лихвой,
Так громче будет вой.
Ещё пообещал зарок,
Отдать ещё в обещанный мной срок.
Первый незнакомец:
— Во славу духам и святым,
Когда я был слепым,
Ронял молитвы на мослы,
И не в карете проезжал мосты,
Не помышлял я путь пройти,
И от нищенства в монастыри уйти,
Но я вельможа ведь богатый,
И не люблю на то рогатых,
Какие безучастно ждут,
Пока плоды посева возымеет блуд.
Пусть голос мой и сух,
Средь приближенных слуг и сук,
Мы пилим сук,
И трон с грохотом провалится,
Унеся с собой и римского отца,
От удара судьбы тот развалится,
И сляжет в постель,
И наша канитель
Устроится
В дворце,
И возымеет силу в сердце
Каждого прихожанина,
Рима горожанина!
(Из тёмного угла выходят Голова, Губошлёп, Блоха, Амбруаз-Дикобраз, Карга и её сёстры).
Все:
— Здравствуйте господин,
Вы не один!
Но кто же с ним?
Сам принц, или король?
Какую он играет в пьесе роль?
Второй незнакомец:
— Инкогнито,
А вы лучше представьтесь,
Расспросы в сторону отставьте.
Все:
— Повинуемся,
За ваш каприз мы лишь волнуемся.
Губошлёп:
— У черта за пазухой,
Люблю я жить размашисто,
Ещё люблю болтать я беспросветно,
И всем известно,
Если меня понесло -
То можно сказать, словесно
В море унесло,
Где бушует океан страстей и дури,
Не скрыться там он адской бури
Череды букв и слого́в,
Как и от происков богов!
Блоха:
— Я всегда была мала,
Когда гуляла по миру молва,
О злой и яростной чуме,
Старухе рыскающей во тьме.
Болела оспой,
Какая изуродовав меня,
Оставила одну на разбитой улице,
И, как на дороге русской — ямы на лице.
Но подцепила я проказу,
Что поняла, не сразу.
Лишившись носа,
Я поняла, что нос совать, как та лиса
В чужой виноградник — не наберёшься зла,
От такого добра!
Голова:
— Рыцарство меня оберегало,
Пока меня не разуверило в обратном гало
Солнца, парящего среди лучей луны,
По голове своей я получил огромным буздыганом96,
Когда сражался с мавританским ханом,
Не стало для меня Фортуны,
Ведь туп
Я и глуп,
Ношу теперь дырявый я тулуп,
Стал мелочен и скуп.
Амбруаз-Дикобраз:
— Держал пассаж,
Ещё имел богатый сад,
Но мой отец всё потерял,
И нас с сынами растерял,
Оставил в нищете,
И простоте,
Бултыхаться в вине
И грязной из ручья
Городского воде.
Французский был вельможа,
Теперь уж обросла та рожа,
Какая посещала и дворцы,
Поля, сады, полные статуй и зелёной травы.
Долги
Приходится платить и сыновьям,
Коль ты вечно пьян, и грубиян,
Раз не умеешь сохранить именье,
На то сноровка требует уменья!
Карга:
— Горб меня согнул,
И ветер гнул,
Испытывал на прочность,
Брала я ношу — сверхурочно
И днём и ночью я радела
Творить богоугодные дела.
Но как-то раз заря пропела,
И я противиться не смела,
Стала слаба и гнусава́,
За то и выгнали меня!
Сёстры:
— Мы вечные подруги
Побирушки мы, и слуги
Скупых господ,
На то велит Господь,
Просить у монастырей и церквей милостыню.
Не можем мы уйти в пустыню
И скитаться,
Питаться
Манною небесной,
Как проделывал то с рабами
Египетскими Моисей,
Нам вместе в трущобах веселей,
Наравне со вшами и клопами.
Второй незнакомец:
— Оставим
Это, Бог с ваши!
Займёмся завтра мы делами!
Все слухи подготовить вы поспейте,
