Еврипид - Медея

Эгей уходит.

Сын Майи, божественный вождь,Да к дому приблизит Эгея!И все, что задумал ты, царь,Пускай совершится скорее.Рожденья высокого знакТы в сердце зажег восхищенном…

О, Зевс! О, правда Зевса! Солнца свет!Победой мы украсимся, подруги,Победою. Я знаю наконец,Куда мне плыть. И гавань перед намиЖеланная открылась. Стоит намТуда канат закинуть, и ПалладыНас примет славный город. А теперьРешение узнай мое, не думай,Что я шучу, пожалуйста. СюдаРабыня к нам потребует ЯсонаОт имени Медеи. Он найдетЗдесь ласковый прием и убедится,Что я на все согласна и что милНам приговор Креонта. Лишь о детяхЕго молить я буду, чтобы ихОставили в Коринфе. Не затемЯ этого хочу, чтоб меж врагамиОставить их, – но мне убить царевнуОни помогут хитростью, чрез нихЯ перешлю дары ей: пеплос дивныйИ золотую диадему. ТотЧарующий едва она наденетУбор, погибнет в муках, – кто бы к нейПотом ни прикоснулся – тоже ядомЯ напою дары свои, жена.Об этом слов довольно… Но, стеная,Я передам теперь, какое злоГлядит в глаза Медее после… ЯДолжна убить детей. И их не вырветУ нас никто. Сама Ясонов с корнемЯ вырву дом. А там – пускай ярмоИзгнания, клеймо детоубийцы,Безбожия позор, – все, что хотите.Я знаю, что врага не насмешу,А дальше все погибни… Точно, в жизниЧего жалеть бы стала я? Отчизны?Родительского крова? Ведь угла,Угла, где схоронить мои несчастья,Нет у меня на свете. О, зачемЯ верила обманам, покидаяОтцовский дом, и эллину себяУговорить позволила? А впрочем,Мы с помощью богов свое возьмемС предателя. И никогда рожденныхМедеею себе на радость онНе обольет лучами глаз, невеста жЖеланная других не принесет.Ей суждены, порочной, только мукиОт чар моих и в муках – злая смерть.Ни слабою, ни жалкою, наверно,В устах людей я не останусь; насНе назовут и терпеливой; нраваИного я: на злобу я двумя,А на любовь двойною отвечаю.Все в мире дети славы[21] таковы.

Посвящена в твой замысел и толькоДобра тебе желая, не могуЯ все ж забыть о Правде, – солнце миру, —И говорю тебе одно – оставь.

Мне поступить нельзя иначе. Муки жНе испытав моей, тебе, жена,Понять мои желанья тоже трудно.

И ты убьешь детей, решишься ты?

Чем уязвить могу больней Ясона?

Несчастием еще ль ты не сыта?

Пусть гибнет все… А вы, уста чужие,Свое уже сказали.

Ты ступайИ приведи Ясона к нам; коль вернойПотребует судьба у нас слуги,Кого назвать другого? НичегоНе говори ему о наших планах.Но госпожу ты любишь, и самаТы женщина. Нас, верно, поняла ты.

Рабыня уходит.

Стасим третий

О Эрехтиды древле блаженные,Дети блаженных богов!Меж недоступных хранят вас холмовНивы священные.Там славы жар вам в жилы влит,Там нега в воздухе разлита,Там девять чистых ПиэридЗлатой Гармонией повиты.

Дивной Киприды прикосновениеСтруи Кефиса златит,Ласково следом по нивам летитРоз дуновение.Благоухая в волосах,Цветы не вянут там свитые,И у рассудка золотыеВсегда Эроты на часах…

Тебя ж те чистые волны,И город, и друг,Скажи мне, принятьРешатся ли, еслиДетей ты погубишь?Представь себе толькоВесь этот ужас…Раны на детях!..Видишь, твоиЯ обнялаВ мольбе колена…О, пощади,Не убивай,Медея, милых.

Откуда же дерзость рукаИ сердце возьмут,Скажи мне, скажи,Зарезать малюток?Лучи, упадаяИз глаз на дрожащих,Выжгут ли слезДетскую долю?Нет, никогдаРуку в кровиДетей молящихТы не дерзнешьСвою смочитьВ гневе безбожном.

Эписодий четвертый

Входит Ясон.

Я приглашен… и хоть враждебно тыНастроена, но выслушать хотел быЖелания, о женщина, твои.

Прощения за то, что здесь ты слышал,Я у тебя прошу, Ясон, – любовьЖила меж нас так долго, что горячностьМою поймешь ты, верно. Я же, царь,Додумалась до горького упрекаСамой себе. Безбожница, чего жБеснуюсь я, и в самом деле злобойНа дружбу отвечая, на властейИ мужа поднимаясь? Если дажеЖенился муж на дочери царяИ для детей моих готовит братьев,Так я должна же помнить, что для насОн это делает… Неужто гневТак дорог сердцу? Что с тобой, Медея?Да разве все не к лучшему? Иль нетДетей у нас, а есть отчизна, город?Иль все мы не изгнанники, друзейЛишенные?.. Все это обсудивши,Я поняла, что было не умноСердиться и напрасно. Я тебяХвалю теперь… И точно, долг и скромностьТобою управляли, о Ясон,Когда ты брак задумал новый; жалко,Самой тогда на ум мне не пришлоВойти в твой план советом… и невестеПрислуживать твоей, гордясь такимРодством… увы! Но что же делать? Все мыТакие женщины – будь не в обиду вам.Но ты, Ясон, не станешь слабым женамПодобиться, не будешь отвечатьРебячеством на женскую наивность…Я рассуждала плохо, но моиРешения переменились. Гей!

О дети милые! Вы обнимите крепчеОтца и вслед за мною повторяйтеС приветом и любовью, что беречьНа друга зла не будем… ВосстановленМир, гнев – забыт. Держитесь, дети, так,Вот вам моя рука… О, горе, горе!Над вами туча, дети… а за ней?И долго ли вам жить еще, а мнеГлядеть на ваши руки, что во мнеЗащиты ищут… Жалкая душа!Ты, кажется, готова плакать, дрожьюОбъята ты. Да, так давно с отцомБыла я в ссоре вашим, и теперь,Когда мы помирились, слез горячихНа нежные ланиты реки льются.

Да, свежая и у меня бежитВниз по лицу слеза. Довольно бедствий!

Мне нравятся, Медея, те слова,Которые я слышу, – улетевшихЯ не хочу и помнить. Гнев у женВсегда кипеть готов, когда мужьямПриходится им изменять на ложе.Да, хоть не сразу, все-таки пришлаТы к доброму решению. И скромностьВ Медее победила… Вам же, дети,При помощи богов я доказатьСвои заботы долгие надеюсь…Когда-нибудь меж первыми людьмиУвижу вас в Коринфе… через братьев,Которые родятся. А покаРастите, детки, – дальше ж дело бога,Коль есть такой, что любит вас, и наше;Даст бог, сюда вернетесь в цвете силИ юности и недругам моимПокажете, что расцвели недаром.Ба… ты опять за слезы… Не глядишь…И нежные от нас ланиты прячешь…Иль я опять тебе не угодил?

О нет, я так… Раздумалась о детях.

Несчастная, иль думать значит плакать?

Ведь я носила их… И вот, когдаТы им желал подольше жить, так грустноМне сделалось; то сбудется ль, Ясон?..

Смелей, жена! Что сказано, устрою.

О, из твоей не выйду воли я.Мы, жены, так и слабы и слезливы…Ну, будет же об этом… а теперь,Вот видишь ли… Царям земли угодноМеня отсюда выслать, и для насТакой исход, пожалуй, не из худших…Тебе и им помехою, Ясон,Не буду я, по крайней мере, – тяжкоБыть в вечном подозренье. Парус свойСегодня ж поднимаю. Но КреонтаТы упроси, чтоб дал хоть сыновьямОн вырасти у их отца, в Коринфе.

Что ж? Попросить, пожалуй, я не прочь.

Жене вели просить, чтобы малютокНе удалял отец ее твоих.

Да, да, его мы убедим, конечно…

Коль женщина она, одна из нас…И я приду на помощь вам – подаркиТвоей жене пошлю через детей,Я знаю: нет прекрасней в целом мире…Постой… сейчас… Рабыни, кто-нибудь,Там пеплос тонкий есть и диадема.Рабыня быстро уходит в дом.Да, благо ей на долю не одно,А мириады целые достались:На ложе муж, такой, как ты, вельможа,А с ним убор, что Гелий завещал,Отец отца, в наследье поколеньям…Берите вено это, дети, выБлаженнейшей царевне и невестеЕго снесете. О, завиден дар!

Мотовка! Что нищишь себя? Иль малоТам пеплосов в чертогах у царейИль золота? Прибереги на случай…Коль сами мы в какой-нибудь цене,Твои дары излишни, я уверен.

Не говори… Богов и тех дары,Я слышала, склоняют. Сколько надоПрекрасных слов, чтоб слиток золотойПеретянуть… к счастливице невестеИ мой убор пойдет… Так молода —И царствует… О, чтоб остались дети,Что золото? Я отдала бы жизнь…

Ну, дети, вы пойдете в дом богатый,К жене отца и молодой моейЦарице, так смотрите ж, хорошенькоЕе вы умоляйте, чтобы, дарУважив мой, оставили с отцом вас…А главное, глядите, чтоб уборОна сама взяла… Ну, поскорее.Ответа я нетерпеливо жду,И доброго, конечно. С богом, дети!

Дети уходят в сопровождении дядьки.