Недиалог - Надя Алексеева
Камский. Ну какое бедро. Люда, побойся бога.
Мила. Заткнись. Я побоюсь, я и тогда боялась – смерть видеть. Знаешь, как страшно. Вот был человек, а стал покойник. На этой же койке, секунду назад. Держишь руку эту, трясешь. И ничего понять не можешь. Медсестры меня выпроваживают, в палате задерживаться не положено по инструкции. Надо в морг. Надо в морг.
Камский. Люда.
Мила. Пошел на хер! Ты свои данные обрабатывал, для истории сохранить Борис Иваныча. А кому она нужна, твоя история, тебе самому и нужна. Борис Иваныч без сына помер. Один. С невесткой, которую на дух не переносил.
Рус. Ну, это ты перегибаешь.
Мила. Рит, как он меня называл: хамка?
Рита. Хабалка.
Камский. Я же приехал, как ты позвонила, сорвался. Я же не знал, что в этот день.
Мила. А я знала? Ты меня спросил? Хочу ли я там быть? (Чуть успокоившись.) Сразу поехал? Ты, сука, пост этот гребаный писал или, скажешь, заготовочка? Запланированная публикация? Сопли по столу развозишь. Крысу полудохлую Джимом окрестил, блеснул про космос. Дочери бы лучше помог с физикой. Дура дурой растет.
Камский. Интеллект по материнской линии.
Мила. Да пошел ты! Чтоб ты тоже застрял в канализации вместе со своим папаботом.
Мила уходит за калитку. Рита бежит за ней.
3. Стограда Фамилия
Мила идет все быстрее, решительнее. Рита, спотыкаясь, догоняет, обе мерзнут, но на холод реагируют по-разному.
Рита (сутулясь, скручиваясь плечами внутрь, как свиток). Мила, почему? Почему? Да погоди ты.
Мила (распахнувшись, сотрясаясь всем телом). Иди домой, я такси заказала.
Рита. Такси сюда не проедет, надо к воротам. Или пропуск офо…
Мила. Значит, машину поймаю.
Рита. Тут никто не ездит, все паркуются у ворот.
Мила. Отвали, а? Можно я одна побуду или обязательно на ваши хоромы любоваться?
Рита. Ты же замерзла вся, давай, правда, в дом пойдем, там поговорим, ну не очень и хоромы, просто поселок элитный, ты же знаешь, мне-то оно… все Рус.
Мила. Ну, конечно, все Рус. Сначала отец все для тебя, потом мама: «Как она похудела, как она на океане отдохнула, а вот Риточка в Барселоне, у Стограды Фамилии».
Рита. Саграды.
Мила. Приятно принимать все, да? Все для тебя делают, а ты такая безучастная, хрупкая, робкая. Не заносила еще до дыр?
Рита. Что?
Мила. Роль. С детства ведь носишь не снимая, удивляюсь на тебя.
Рита. Слушай, мне очень жаль, что вот так с Борис Иванычем, что тебе пришлось, если бы ты мне позвони…
Мила. Не смеши меня, ты сама из одной болячки в другую, какая от тебя помощь, к тебе еще в больничку не надо ходить – и то спасибо.
Рита. Я не просила вроде.
Мила. Ну, судя по вашим ножам, недолго осталось. Чего тогда делать-то? К родителям вернешься? Или тебя приютить? На племяшку хоть посмотришь, то-то обрадуется.
Рита. Мы со Све…, с Ветой переписываемся иногда, она меня помнит.
Мила. А мать? Отец?
Рита. Хорошо, я наберу.
Мила. Нет, ты съезди. Съезди. И не как принцесса, а с сумкой еды.
Рита. Хорошо.
Мила. И мужа привези, пусть помолятся.
Рита. Мы разводимся.
Мила (не слушая Риту). А то они затрахали: Руслан то, Руслан это, Камский у них не может за столом нормально сидеть, вечно едой давится.
Рита. Чем давится, треской в маринаде?
Мила. Разводитесь?
Рита. Костей там сколько, я сама ее есть боюсь, треску эту.
Мила. Разводитесь.
Рита. Да.
Мила. Ха! Вот мать упадет. Русик твой ей, оказывается, и ремонт сделал, и икры прислал чуть ли не ведро к праздникам.
Рита. Какой ремонт.
Мила. Такой, когда мы с Камским обои клеили у них все выходные, а ты на тренинге зависала. Потом оказалось, что это вы всё там делали.
Рита. А икру мы посылали, да. Правда маленькую коробочку черной, маме.
Мила. За время пути коробка могла подрасти. Разводитесь! (Ей становится весело.)
Рита. Люд, я правда не вывожу.
Мила. Вот мать упадет. И когда же?
Рита. Когда разрешит. Пока хочет меня недееспособной выставить и положить.
Мила. С какого фига! То, что ты с ним разводишься, еще ничего не доказывает. То-то я думаю, ты про тетрадки какие-то мелешь весь вечер, крыса эта далась тебе.
Рита молчит, держит свитер за манжеты, так чтобы рукава не задрались. Мила смотрит на нее долгим взглядом. Кивает головой. Рита кивает в ответ.
Мила. Страх топит в себе сострадание. Аристотель. Папабот выдал седня.
Рита. Пойдем, крысу эту вытащим хоть.
Мила. Я покурю сначала.
4. Почти пейзаж
Двор. Катька, Рус и Камский стоят возле канализационной решетки. Катька достает из сумки у пояса бутылочку воды. Наливает в колпачок. Подходит Рита.
Рита. Можно мне?
Катька (протягивая колпачок). Цапнет – я не отвечаю.
Рита садится на корточки, аккуратно подстраивает колпачок к морде крысы.
Рита. Ну пей, ну вот же, это же вода, просто вода, маленький, маленький Джим.
Рус. С какой стати Джим? Почему вы этой крысе имя дали?
Камский. Это естественно, тот, у кого есть имя, – считай, что твой знакомый.
Катька. Вряд ли.
Рус. Рита, убери руки от нее! Убери, сказал! Может, она заразная.
Рита продолжает сидеть возле решетки не оборачиваясь.
Рус (накидывается на Катьку). А почему вы подкрепление не вызвали? Что вы тут торчите у нас во дворе?
Катька. Нет подкрепления. Я одна.
Рус. Ваши документы.
Рита. Отстань от девушки. И не ори вообще, Джим спит, пусть поспит хотя бы.
Рус. Он сдох уже!
Камский (светит фонариком). Нет.
Рус. Рита, я сказал, иди в дом.
Камский смотрит на него, Катька тоже.
Рус. Рита!
Рита ложится щекой на асфальт возле решетки, смотрит на крысу, так, будто тоже застряла. Рус пытается ее поднять, оторвать от земли, она не встает. Камский тянет Руса за рукав.
Рус. Отвали, Камский. Не лезь, это наши семейные дела. Рита, ты хочешь, чтобы я позвонил? Я наберу, и они быстро приедут, ты знаешь, они с тобой справятся, но потом ты будешь на учете. (Осекается.)
Рита. Постыдись при посторонних.
Катька. Вставайте, правда, застудитесь.
Рита. А может, я так и хочу, застудиться,
