Недиалог - Надя Алексеева
Рус. Вы – гости, сидите, правда. Ладно, показывайте, кто там застрял у вас.
Катька. У вас.
Все вздыхают.
Рита. Я пойду. Мне подышать надо. Екатерина, да? Пойдемте.
Мила. Прямо то самое «Общество распространения между образованными женщинами практических знаний». Надо же было такое отчебучить. Назвали бы «богадельня».
Рита и Катька выходят, по пути Катька пытается всучить Рите деньги, та не берет.
Камский. Люд, все-таки вывеска начала двадцатого…
Мила. Ой, удивил! Со своей Людой еще. Да сколько там этих обществ в Твери было и все что-то распространяли – что теперь, всем восхищаться?
Камский. Основы феминизма.
Мила (отмахнувшись от Камского, обращается к Русу). Борис Иваныч ее обнаружил, на стене как-то вычислил, длиннющая такая вывеска, во всю стену, расчистил. Приехали с телека снимать, а его с инфарктом на скорой увозят. Машины прямо разминулись, говорят. Так и сняли без него.
Рус. Вывеску?
Камский. Передачу.
2. Мистер Джим, рожденный в Германии
У канализационной решетки, откуда торчат крысиная голова и лапки, стоят Катька и Рита. Слышится писк, но очень слабый.
Рита. А как она так застряла?
Катька. Не знаю, не пролезла, не рассчитала. Не готова была бежать…
Рита. Крысы заразу переносят.
Катька. То есть вы травили крыс?
Рита. Нет, я про то, что… Как вы к нам попали вообще?
Катька. Было не заперто.
Рита. Мы только переехали и не знали, что есть зоозащитники в поселке. Как ваша компания называется.
Катька (думает.) ПэВэЭр.
Рита. ПэВэЭр? Никогда не слышала.
Катька. А новости вы вообще смотрите?
Рита (оглядываясь по сторонам). В последнее время нет, у меня как-то сил нет на них. Да и работы много. Весной, знаете, обостряется… (Обрывает себя.) Давайте ее вытащим, может, ее потянуть просто можно? За лапки, потихоньку.
Катька. Какие лапки, вы не видите, она едва дышит. Но тяпнуть может.
Рита. Как всё некстати.
Катька. Конечно, когда суши ждешь.
Рита. Что?
Подходит Камский с сигаретой. И чуть пошатывается. Видимо, еще поддал.
Камский. Вот он, легендарный мистер Джим. Был такой крыс, в космос летал. В капсулу не влезал, ему просто хвост обрубили астронавты – и вперед. В Германии родился, не знал, где умирать придется…
Катька (всматривается в него). Вы что предлагаете?
Камский. Ничего. Я покурить вышел.
Рита (оживляясь). Она так тянется, смотрите? Она живая еще, она хочет жить. Давайте (Хватает Катьку за руку.) решетку поднимем. И снизу ее вытащим за хвост, оттуда же она не укусит.
Катька. Или сама уйдет, откуда явилась, не будет мешать вам суши есть.
Камский. Решетка тонну весит, и ухватиться не за что. Девушка, как вас, Катерина, что там у вас принято делать в таких ситуациях?
Катька. У нас принято спасать жизни и оказывать содействие.
Камский (достает телефон, говорит). Пап, крыса застряла в канализации, что делать? Животное…
Оттуда голосом Борис Иваныча, похожим на голос Камского, но состаренным, размеренным: «Это естественный отбор. Нежизнеспособное животное должно погибнуть для стабилизации популяции».
Рита немного покачивается на месте, будто сейчас упадет в обморок.
Рита. А если она сама? Ну, знаете, надоело жить, бывает же, день за днем одно и то же. И думаешь, а что если взять и самой себе отмерить.
Подходит Мила.
Мила. Что тут? Господи. Блин. Она живая еще?
Катька. Да.
Рита. Это Джим.
Мила (не слушая ее). Там Рус звонит, разбирается, где суши. Вы долго мерзнуть будете? Пошли уже.
Камский. Тебе ее не жалко?
Мила. Мне тебя жалко, куришь как паровоз, еще и бронхит подцепишь по пьяной лавочке. Девушка, долго еще?
Катька. Пока не вытащим.
Мила. А, да, давайте деньги (Практически выдергивает купюры у Катьки из рук и держит, не убирает.) А кто будет тащить?
Катька. Вы. Жильцы обязаны оказывать нам содействие. Посмотрите, она же измучена.
Мила. Ну, на тощую она не тянет. Особенно на Риткином фоне. (Рите.) Ты ешь вообще? (Поворачивается к Катьке.) А эта, ваша, может, она как Винни-Пух. Похудеет и проскочит. Представим, что она в дикой природе, где нет людей ей помочь? (Никто не отвечает, Мила ждет и машет рукой.) Пошли, Камский.
Катька преграждает путь Миле.
Катька. Но она в вашем люке застряла.
Рус (подходя). Они говорят, суши доставили на адрес. Вот чудеса.
Мила. Теперь я понимаю, что с сестрой: к вам сюда еду не возят, а готовить она так и не научилась. Вот и высохла к херам.
Рита. Да, и не родила до сих пор.
Рус (вставая между ними и кивая на Катьку). Так, Екатерина, давайте мы поступим цивилизованно. Крыса, кажется, не выживет, у вас, возможно, есть еще дела, ну или животные, кого спасать, у нас – гости.
Катька не реагирует.
Рус. У ребят вообще папа умер. Сорок дней. Нам очень жаль, но вот. (Кивает, забирает у Милы деньги, добавляет еще из кармана и протягивает купюры Катьке, Катька не реагирует.) Сделаем вид, что мы не видели.
Мила. Не видели.
Рус. Да, вы не увидите, как она умрет, а утром, я вам обещаю, я сам похороню ее.
Камский. Его. Джима.
Рита. Из Германии в Штаты, потом в космос, и вот.
Катька. То есть вы сможете заниматься своими делами, зная, что у вас животное во дворе умирает. Отвернетесь. А потом, по умершему, будете горевать. С мертвыми-то ясно, что делать.
Камский. Пап?
Катька (не слушая его). Смерть, слава богу, неизлечима.
Голос Борис Иваныча из телефона: «В клятве Гиппократа сказано: „Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла“».
Мила. Выключи его.
Рус (убирая деньги в карман). Это что было вообще?
Камский. Папабот.
Мила. Я сказала, выключи. Чтобы я его больше не слышала.
Камский. Я два месяца его пилил.
Мила. А я два месяца металась между домом, работой, больничкой, ребенком и свекром, врачами, аптеками. Что ты там в посте своем написал: «Не стало папы, я не верю, кажется, куда-то вышел». А знаешь, почему ты не веришь? Потому что не видел. И прибежал уже тело оплакивать. А он лежал, умирал. В коме, ничего исторического уже не говорил, ничего умного, как «Википедия», на уши тебе не лил, Ницше не поминал. Он просто, мать его, лежал и дышал. Не слышно, весь в проводах, и пикалки эти кругом, люди какие-то бахилами шаркают. Медсестра подошла: возьмите, говорит, его за руку, скоро всё, – а я
