Куда светит Солнце. Поэмы и пьесы - Дмитрий Николаевич Москалев
Ипполита:
— Это он от счастья.
А ты, счастливец, любви
Не сторонись, и не отрекайся
От неё!
(Входит гонец и священник со свадебным венцом и кольцами).
Священник:
— Масти разные сошлись…
Гонец:
— Любовь зла,
Полюбишь и козла!
Конец.
Февраль 2017.
Пьеса третья. У каждого черта своя кочерга
У каждого черта своя кочерга
Комедия
Папа Римский — Павел III.
Кардинал — Джованни Пиетро Караффа.
Слуга Папы Римского.
Слуга кардинала.
Милорд.
Харчевник — хозяин трактира.
Федерико — немой бездомный.
Марта — жена харчевника, его служанка.
Незнакомец.
Первый и второй незнакомцы.
Полицейский.
Священник.
Духовенство.
Палач.
Тюремщик.
Голова.
Губошлёп.
Блоха.
Амбруаз-Дикобраз.
Карга.
Ублюдок.
Сёстры.
Стража.
Толпа.
Другие.
Действие первое
Папа Римский.
Кардинал.
Слуга Папы.
Ватикан. Рабочий кабинет Папы Римского. Заходит немного погулявший и выпивший слуга, что категорически запрещено слугам (употреблять яд Диониса, яд язычников), но, как известно, божественные слуги этим иногда пренебрегают.
Слуга:
— Книги… моль,
Он нищий что ль?
Мне нечем поживиться
Здесь!
Какая-то гремящая смесь
Из предметов старины.
Видать, не здесь растут маслины
И сады!
Ни шиша,
Ни гроша
Паршивого,
И нечем тут напиться,
Но надо ль мне в его норе уединиться?
Хотя б какой-нибудь и чёрствый сухарь
Попался, но нет, у нас он важный царь!
Мне суждено носить подносы,
И убирать за ним подроты91,
Так требую я для себя,
Немного счастья и вина,
Покуда жизнь моя мелка́ и так проста,
Что не приносит мне доходы.
Искать я буду иные подходы,
Вкушать и с барского стола отходы.
Вести подземные подкопы,
И проводить сырые проходы
В любовные окопы,
Против юных служанок,
И прихожанок
По воскресеньям!
В этот божий день добьюсь
Я от любви разрешения
Войти в закрытые двери,
Какие держат по будням на затворе.
(За дверью слышатся чьи-то шаги).
Слуга:
— Кто-то идёт,
Это он!
А я тут,
Найдёт — то мне каюк!
Прячусь,
В тень занавески обращаюсь!
(В кабинет входит кардинал. Осматривается и начинает его обыскивать).
Кардинал:
— Никого?
Вот повезло!
И дверь, как ни странно
Открыта.
Один лишь мусор,
Нет никаких интриг,
И нитей нет сомнительных,
Связей подозрительных.
А он, видать, предусмотрительный,
Что тщательно скрывает
Теневую жизнь.
И не за что мне ухватиться,
Прямо-таки, он не чает
В благодетельности изъяна.
Меня зависть связала
С сетями рыбаков,
Ловящих истину из тайников.
Этого дьявольского лицемера
Не смерит мера
И вера
Его скупа
На дела.
Презрение –
Его изгнание,
И есть его признание
Семьёю кардиналов!
Опорочить репутацию,
Способна лишь мутация
Общественного начала,
Что надобно начать с начала
Искать и рыться мне
В нижнем и грязном его белье.
Любовницы,
Или кладовые делишки?
Мне принесли после слежки
Бездомные мальчишки
Много интересного,
Но здесь, нет ничего!
Известно, что суждено
Мне отыскать чего-чего,
А самое то!
Ведь люди находят часто
Не то, что нужно,
А то, что ищут.
Сыны дорогу мне расчистят
Для преступления
Против запустения.
Но ждать соизволения случая –
Скучно!
А ненависть, как мигрень ползучая,
Расползается и давит.
Охотничьи ищейки рыщут,
В поиске и славу ищут.
Её и их громогласно Герн92 славит,
В погоне за вепрем диким нас он не оставит!
Но слышу шум,
Ворчанье голоса,
Шуршанье ног.
Наверное, хозяин кабинета
Переступил порог!
И обстоятельства
Велят мне скрыться
За вот этой занавеской,
Откуда я подслушивать готов,
И замысел лгуна раскрыть.
Он опозорится, и будь таков!
(Кардинал прячется на занавеской и подслушивает. Входит Папа Римский.
По разные стороны занавеса стоят кардинал и слуга).
Слуга в сторону:
— О, некая оказия, надобно за ним проследить,
А то он может и наблудить,
Шелудивый!
Смогу за это я деньжата получить,
Когда раскрою замысел
Врага,
Узнав получше умысел
Ведь правда — дорога!
Папа Римский:
— Объять необъятное!
Намного может быть приятнее
Уложить в тесную кладовую,
В свой Пандоры ящик,
Мысли, чтоб не кутить напропалую,
И не сыграть в него досрочно, как тот ямщик,
Который гнал безумно лошадей,
Всё быстрей и быстрей!
Так гнать коней мне невозможно
Под старость лет,
Таких сил у старика давно уж нет!
Но можно
Исторг унять,
И окунуться в детство,
Повернуть всё вспять!
Хоть я ношу́ священную рубаху,
Угодить на сердобольную кривую плаву
Народной вековой молвы,
На суд домашней суеты
Словесной,
И отзывов повсеместно
Нелестных
В мой адрес, могу!
И вряд ли этого избегну!
В ворчливых голосах я утону.
Народу нужно потакать,
Его словами не унять,
Мистерия93 толпе необходима,
Она ему так дорога,
Она им так любима!
Словно, свежая травка для быка,
Как для овец пасущихся широкие луга.
Им травки дай,
Они и веселей!
Им огненной воды налей,
Озолотиться водолей!
Им проповедь пропой,
Нагорную, или другую какую,
Ту, о которой так тоскует
Вольный барашек,
В воображении рисует
Истину на траве всё краше.
Наш храм великой правды устоит,
Его незыблемы устои,
Не нужно ль нам умы простых
Оставить в архаическом покое?
Иль их, как Бог над глиною играл,
Нам суждено промять -
Умы и тела́ пройдох мирских
Обнять и этим обуять?
Среди наук божественных, морских,
Да выстроить к душе канал
И по нему купцов пускать,
Чтоб души покупать и покупать!
Задаром, за бесценок,
Не существует ведь
Душевных и божественных расценок!
Солнце светит для всех,
Иногда, оставляя без игривых утех
Слепых или слепцов,
А иногда и ватиканских
Высокостатусных отцов.
Пора звезду зажечь
И сжечь
Проклятый Вифлеем!
Но перед тем, пойду поем!
Время к обеду,
Откинем прочь мы старчества диету!
(Уходит).
(Выходит кардинал).
Кардинал:
— Можно загнать лошадь
В воду, но пить её не заставишь,
Пока не загоняешь
В мыло!
От чего б она брыкалась так сердито.
Чтоб я оглох,
Будь я олух,
Если не воспользуюсь
Предубеждениями высокопочтенного
Мужа́, и сумбуром
И фарсом не наслажусь
Я вдоволь!
На то моя молодцевата удаль!
Вот будет потеха!
Не обойдётся и без смеха!
Вот будет соль
Ему на язык, на то сгожусь,
Сыграю закулисную я роль!
За нос водить глупца,
Уважаемого отца,
Есть великая благодетель,
А паповодец — гениальный, по сути,
Государственный деятель!
Тот ещё получится злодей.
(Уходит).
(Выходит слуга).
Слуга:
— Ах, мракобесие,
Засилье бесчестия,
Этому алале я не позволю
И
