Буря. Двенадцатая ночь. Зимняя сказка - Уильям Шекспир

Врага впускать и выпускать готова

Со всем добром! И тысячи средь нас

Больны, того не зная. – Что, мой мальчик?

Мамиллий

Они сказали, что я весь в тебя.

Леонт

                              Очень рад. —

Что, здесь Камилло?

Камилло

                               Здесь, мой государь.

Леонт

Ступай играть, мой сын; ты честный малый.

Мамиллий уходит.

Камилло! Знатный гость решил остаться.

Камилло

Да, трудно было якорь укрепить вам:

Как ни бросай, шел вверх.

Леонт

                                     А! Ты заметил?

Камилло

Король на ваши просьбы не сдавался,

На важность дел ссылаясь.

Леонт

                                         Ты заметил?

(В сторону.)

Так, все кругом уж сплетничают, шепчут:

«Король Сицилии уже…» Далеко ж

Зашли! Я вижу сам. —

(Громко.)

                             Но как случилось,

Камилло, что он все-таки остаться

Решил?

Камилло

           По просьбе доброй королевы.

Леонт

Гм… королевы, да; а «доброй» – кстати

Могло бы быть, но тут – не так. Скажи,

И прочим это бросилось в глаза?

Иль одному тебе? Твой ум, как губка:

Он впитывает больше тех чурбанов.

Кто тоньше, тот подметил? Кто рассудком

Других богаче, разглядел? А чернь?

Она слепа для дел таких? Скажи!

Камилло

Для дел каких? Всем ясно, государь:

Король остался…

Леонт

                          Как?

Камилло

Король остался…

Леонт

                          Да, но зачем?

Камилло

Затем, чтобы исполнить просьбу вашу

И нашей королевы.

Леонт

                               А! Исполнить…

Исполнить просьбу вашей королевы!

Довольно. Вверил я тебе, Камилло,

Со всем, что близко сердцу, – и совет

Мой государственный, где ты, как жрец,

Мне душу очищал; я уходил,

Как обращенный грешник. Но ошибся

Я в честности твоей; обманут тем,

Что честностью казалось.

Камилло

                                     Нет, король мой.

Леонт

Стою на этом: ты не честен; или

Хотел бы ты быть честным, но – труслив,

И ты насильно честности мешаешь

В ее пути; иль просто ты слуга,

Доверием полнейшим облеченный

И потому – небрежный; иль глупец,

Что крупный проигрыш в игре нечестной

За шутку принимает.

Камилло

                               Государь мой!

Быть может, я небрежен, глуп, труслив:

Нет человека, чтоб когда-нибудь

Свою небрежность, глупость или трусость

Среди бесчисленных деяний мира

Не выказал; но если только в ваших

Делах я добровольно был небрежен,

Виной была лишь глупость; коль усердно

Разыгрывал глупца, – я был небрежен,

Не взвешивал последствий; коль боялся

Поступков я с сомнительным исходом,

Успех которых мог бы осудить

Невыполненье их, – то был лишь страх,

И мудрым свойственный. Так, государь:

От этих недостатков ведь и честность

Не может быть свободна; но молю вас

Прямее быть: позвольте мне взглянуть

Вине моей в лицо; коль не признаю —

Я не виновен.

Леонт

                    Разве ты не видел

(Не мог не видеть; иль твои очки

Плотней рогов бычачьих?), иль не слышал

(Где все так ясно, там молва не может

Безмолвствовать), или не думал (мысль

В том не живет, кто этого не думал),

Что неверна жена мне? Сознавайся

(Иль будешь ты бесстыдно отрицать,

Что у тебя есть зренье, слух и мысль?),

Что королева – притча во языцех

И хуже девки-пряхи, что сдается

Еще до свадьбы. Согласись, сознайся.

Камилло

О, я не мог бы слушать, как поносят

Владычицу мою, не загоревшись

Желаньем отомстить. Клянусь душой,

Впервые слышу я слова, что к вам

Нейдут. Их повторять – не меньший грех,

Чем тот… будь правдой он!

Леонт

                                      Да! Так шептаться,

И льнуть щекой к щеке и носом к носу,

И целовать в полуоткрытый рот,

Смех вздохом прерывать (вернейший признак

Разбитой чести!) Ездить стремя в стремя,

В углах шептаться, гнать часы, желать

Час обратить в минуту, утро – в ночь,

Желать, чтоб все глаза кругом ослепли,

Чтоб на свободе их глазам грешить,

Все это – ничего? Да, но тогда

Весь мир, со всем, что в нем, – ничто; и небо —

Ничто; и вся Богемия – ничто;

Жена моя – ничто, и все – ничто,

Коль это есть ничто!

Камилло

                             Король мой добрый,

Безумье скорее излечите:

Оно опасно.

Леонт

                   Говори, я прав?

Камилло

                                   Нет, нет!

Леонт

Я прав. Ты лжешь, ты лжешь, Камилло,

Ты лжешь, – тебя за это ненавижу.

Ты глупый олух, безголовый раб

Иль жалкий соглашатель, безразлично

Глядящий на добро и зло, готовый

Любое выбрать. Будь в ней печень так же

Отравлена, как жизнь, она б и часу

Не прожила.

Камилло

                   Кто ж отравил ее?

Леонт

Тот, кто ее, как медальон, повесил

Себе на шею! Кто? Король богемский!

Будь только у меня такие слуги,

Чтоб честь мою любили наравне

С своею выгодой, они б свершили

То, что деянью злому помешало б.

Ведь ты был кравчим короля; тебя я

Возвысил из ничтожества.