Александр Гриценко - Избранное: Проза. Драматургия. Литературная критика и журналистика

Русская изба. Темно. Свет исходит лишь от лампадки, которая висит у иконы. Женщина стоит на коленях, она молится. Её лицо светлое, безмятежное. Одета она в чёрное, на голове чёрный платок. Пламя от лампадки отражается в её глазах, бликует на ее лице. Это Вера.

Вера. Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого. Ныне и присно, во веки веков. Аминь.

Едва она успела сказать «аминь», как дверь в комнату распахивается. Вперевалку входит мать. Она с трудом несёт свое грузное тело во время ходьбы, а, когда произносит слова, тяжело дышит. Следом за ней в комнату просочилась худая с морщинистым лицом женщина. Это Анна. Обе они одеты в чёрные платья. На матери чёрный платок, Анна – с непокрытой головой.

Мать. Беда случилась, Верочка!

Лицо Веры мгновенно утратило благолепие и безмятежность. Теперь мы видим, что женщина старше, чем нам показалось.

Вера. Мама, что случилось?

Анна (в слезах). Твоя сестра сошла с ума! У неё точно с головой не в порядке!

Мать. Может быть, правы были Кузнецовы, когда говорили, что как только человек денех много зарабатывать начинает – это не к добру… А мы думали, что завидують.

Вера поднимается с колен, садится на стул и молча смотрит на женщин.

Анна (плачет). Да как же это так Антошу убили, Андрюшу без ног оставили, а тётка с ними путается…

Вера медленно крестится. Мать сажает своё грузное тело на стул.

Вера. С чуркой с каким-то спуталась?..

Анна. Не просто с чуркой. С чеченом.

Вера. Хосподи! (Вера произносит это слово, будто захлёбывается. Крестится.)

Мать. Бедные вы у меня дочки, несчастные… Что ты, Аня, что ты, Вера… Только бы Андрюша не узнал!

На окне плотная занавеска. От этого темно в избе.

А на улице в это время день. Осень. С деревьев падают листья.

Много листьев. Весна красивая пора, но мудрее поздняя осень…

Когда живая природа уже осознала свой конец, но, несмотря на это, устраивает последний праздник.

Внутри двора. Деревья, под ними огромные кучи листьев. Сарай, около которого ходят курицы и утки, собачья будка – около неё на цепи сидит огромный пёс… Он кажется грозным. Неожиданный порыв ветра разметал по двору ворох жёлто-красных листьев.

На небе рваные облака. Полнеба занимают дикие птицы – они улетают. Слышен их крик.

В конце двора стоит баня. В ней, на лавке, закутавшись в фуфайку, спит Андрей. Во сне его мучают кошмары. Он стонет, тяжело дышит, как будто пытается от кого-то убежать. У него нет ног. Протезы стоят рядом у лавки. Это превосходного качества импортные протезы.

Мать. Ведь узнает – убьёт!

Анна. И пусть убьёт! Она мне деньги на протезы ему дала! Наверно, чечен ей дал! Ох, узнает и меня убьёт!

Вера. Господи благослови!

Мать. Я её сюда вызвала поэтому… (Из кармана платья достаёт мобильный телефон.) Тоже она подарила.

Мать кладёт мобильный на стол. Вера косится на телефон и крестится: «Господи благослови!»

Вера. Дьявольское творение!

Анна. У меня больше нет сестры! И деньги займу, но отдам. А ее… Чтобы ноги ее здесь не было!

Мать. Дочь моя всё же.

Анна. А о наших с Верой детях ты подумала?! Нет у меня сестры!!!

Через окно в баню мы видим спящего Андрея. Он сжал зубы, весь вытянулся. Он начинает отмахиваться от кого-то. Как будто кто-то летает около него… Через некоторое время он тяжко вздыхает и отворачивается к стене.

По просёлочной дороге едет автомобиль. Он приближается. Через лобовое стекло мы видим, что за рулём – молодая беловолосая девушка. Её лицо красиво накрашено и имеет серьёзное выражение.

Мать. Может быть, она там в городе наркотики употребляет? От этого что-то с головой её случилось?

Анна. Да уж конечно – колется, наверное. А этот чечен её на иглу и посадил.

Вера. Нечего ее было в город отпускать. Мы сами виноваты.

Мать. Думала, хоть она поживёт как человек…

Слышно, что за окном подъехала машина. Залаяла собака.

Вера. Она! (Крестится.)

Мать. Сидите здесь. Сама ее встречу. (Поднимается. Идёт к двери, переваливаясь. Причитает.) Хоть бы Андрюша не узнал…

Во дворе.

Люба идёт к дому. Она одета в топики короткую юбку. У Любы очень красивое лицо, стройная гибкая фигура, красивые ноги.

Огромная собака лает, но не грозно, а приветливо.

Мать выходит во двор, сделав пару шагов, останавливается.

Когда Люба подошла, то мать со слезами обнимает ее, целует в обе щеки.

Мать. Дочка моя родная…

И снова обнимает и целует.

В избе Анна и Вера.

Вера. Как смотреть на нее буду…

Анна. А нечего на неё смотреть, на бесстыдницу!

В избу заходят мать и Люба.

Анна. Явилась! Как….ь размулёванная, почти голая! Страм!

Люба. В чём дело? Ты как разговариваешь со мной?

Анна. Она еще будет спрашивать! Щас волосы все напомаженные повыдергаю, будешь знать!

Мать (с тяжёлой отдышкой). Не кричите вы, дочки. Сядьте. Поговорить нада.

Люба тут же садится. Села и Анна. Молчат. Долго молчат. Вдруг:

Мать. Ты, правда, встречаешься с чеченом?

Люба не отвечает, она смотрит в пол. Пауза.

Мать. Замуж собираешься или просто любишься?

Люба. Он мне предложение сделал.

Вера. Хосподи!

Анна. Чеченят, бабка, будешь нянчить!

Мать. Дочка… Люба… Как же ты так с нами…

Анна. Андрюше они ноги оторвали, Антона убили, а ты!

Мать. Так по нам война эта прошлась… Как ты можешь? (Пауза.) Родила я тебя поздно… Говорил мне гинеколог, что ребёнок может быть с отклонениями разными.

Люба. Да сами вы с отклонениями! (Плачет.)

Вера. Любаша, ты ведь мне не просто сестра, ты мне и как дочка была. С нашими детьми – с моим и с Анькиным – вместе росла. Ты Антона не помнишь? Как его в гробу привезли?

Люба рыдает.

Мать. От Веры племянника твоего они убили, другого, от Ани, калекой оставили. А ты с ними путаешься!

Люба. Да ни с кем я не путаюсь! Он то не воевал!

Анна. И что? Звери они! Нелюди!

Люба. Ты хочешь, чтобы я так же, как вы, без мужа жила?! Чтобы вся жизнь наперекосяк? Я хочу мужа любимого! Хочу от него детей! Её лицо в потёках туши ужасно. Она похожа на бесноватую. На фурию. Огонь лампадки отражается в глазах. И кажется, будто глаза горят каким-то неземным – дьявольским – огнём.

Анна. Как ты от него детей рожать собираешься?! Если ты понесёшь, я этого волчонка сама выдавлю из тебя!

Люба вскакивает, хватает первое, что попадается под руку (мобильный телефон) и бросает в Анну. Промахивается. Телефон разбивается. Анна встаёт. Кажется, что она хочет ударить Любу.

Мать. Я сама с ней поговорю! Отнесите Андрею поесть.

Вера послушно встаёт. Она вытаскивает что-то из буфета, берёт что-то со стола. Анна садится на место. У нее каменное лицо. Все молчат.

Вера. Пойду я к касатику нашему. (Выходит.)

Вера идёт через двор. Ветер плюется в неё листьями. Походка у неё угловатая, поспешная. Она о чём-то думает. О чём-то серьёзном. Собака залаяла и осеклась, будто ей заткнули пасть.

Вера стучит в баню. Раздается голос: «Да входи!»

В бане.

Вера. Благослови тебя Бог!

Андрей. И тебя так же, тётя Вера.

Вера. Я поесть принесла.

Андрей. О о о! Давай! Жрать хочу! Хавать! (Смеётся.) Чё грустная?

Вера. Может, вернёшься в дом? Что ты тут, как… прости Господи!., собака…

Андрей. Нее, тетя Вера, я, пока не очень холодно, здесь поживу. Не могу с вами… И так тоска. А тут ещё вы.

Вера. Ну Бог с тобой. Сам знаешь.