Эмиль Брагинский - Почти смешная история и другие истории для кино, театра
— Я ничего не принес! — сказал Борис Иванович. — Марина, возьми меня обратно!
— Я об этом подумаю, — пообещала Марина Петровна, — но почему у тебя такой взлохмаченный вид? Она тебе задала трепку?
— Да!
— Но ведь я не умею готовить.
— Я согласен есть полуфабрикаты!..
— У меня в доме никогда не будет художественного беспорядка!
— А я люблю чистоту и порядок!
— И я не буду придумывать тебе слюнявые клички, я просто не умею этого делать.
— Пожалуйста, не придумывай! Знаешь, сколько лет мы без кличек прожили?
— Девятнадцать, — улыбнулась Марина Петровна.
— Нет, двадцать!
— Девятнадцать!
— Нет, двадцать!
— Девятнадцать!
— Нет, двадцать! Вспомни, какое сегодня число, Марина, именно сегодня двадцать!
Жених не выдержал. Он по ковру заспешил к Марине Петровне, остановился на некотором расстоянии и сказал не без возмущения:
— Товарищ с лентой! Сколько можно ждать? Вы должны дать нам команду меняться кольцами? Вы на работе, это ваш долг!
— Хватит! — неожиданно закричала Марина Петровна. — Целый день я всех поздравляю, всем говорю приветственные слова… — Она передразнила сама себя: — В знак бесконечной любви друг к другу. Я повторяла это сегодня тридцать один раз! Могу я когда-нибудь сама выйти замуж? И сойдите с ковра!
1978 г.
Почти смешная история
Дома у меня висит на стене пейзаж, написанный Василием Васильевичем Мешковым на Оке, в тех самых дивных местах, где пишет пейзаж один из главных персонажей фильма, художница Таисия, и где Петр Фоменко снимал «Почти смешную историю». С известным театральным режиссером Петром Фоменко мы встречались в работе для сцены, для теле- и для киноэкрана, то есть во всех трех вариантах, возможных для режиссера и для драматурга. Сценарий «Почти смешной истории» я послал Фоменко в Ленинград, где он возглавлял тогда Театр Комедии. В главных ролях фильма были заняты замечательные артисты: Ольга Антонова и Михаил Глузский. Сыграли они, по-моему, превосходно. Если Глузского знают буквально все зрители, то Антонову, поскольку она появляется на экране редко, — не все. Она популярна, пожалуй, лишь в Ленинграде как театральная актриса. Мне очень хотелось сопроводить сценарий большим количеством иллюстраций, но, увы… Фильм снимался на телевидении, где почему-то по штату на картине не положено иметь фотографа. Удалось разыскать лишь два фото, случайно кем-то снятые.
В «Почти смешной истории», так же как и в «Поездках на старом автомобиле», Фоменко вместе с драматургом, говоря словами режиссера, обращаются ко всем, кому уже порядочно за тридцать, или даже за сорок, или даже за пятьдесят «Эй, не унывайте! Все еще возможно…»
Портить жизнь может кто угодно и что угодно, даже собственный чемодан.
Сначала Иллария Павловна довольно легко достала сверху, с багажной полки, этюдник и здоровенный холщовый зонт, ручка которого имела внизу металлическое острие.
Картонки, перехваченные бечевкой, и чемодан лежали в ящике под нижней полкой. Таисия Павловна приподняла полку, а Иллария Павловна легко выволокла картонки. Зато чемодан никак не давался. Иллария раскраснелась и запыхтела, чемодан то отрывался от пола, то снова бухался на место.
— Надо было брать не один большой, а два маленьких! — сказала Таисия Павловна.
— Тогда получалось пять предметов, как их нести в четырех руках? — Иллария собрала все свои силы, выдернула проклятый чемодан из ящика и опустила на пол.
Поезд уже тормозил, за окном потянулись почернелые кирпичные строения — депо и склады, — поезд приближался к станции.
Иллария ногой проталкивала чемодан по коридору. Чемодан, комкая ковровую дорожку, нехотя продвигался к тамбуру.
Таисия Павловна вынесла на платформу этюдник и зонт, приняла у Илларии картонки и теперь смотрела, как сестра мучается с чемоданом, который отказывался покидать поезд.
— Безобразие! — злилась Таисия Павловна. — Ни одного носильщика!
Иллария догадалась и стала сдвигать чемодан на край, словно собираясь скинуть его вниз, потом накренила и сначала одним углом поставила на ступеньку, потом другим. Так чемодан сошел на платформу.
— Слава Богу! — обрадовалась Таисия. — Пошли!
— Сейчас! — попросила Иллария. — Я немножечко наберусь сил.
Левой рукой она подхватила картонки, правой сжала ручку чемодана, оторвала его от платформы, сделала несколько шагов и остановилась:
— Я пас… Он меня одолел!..
— Давайте-ка вашу бандуру! — внезапно раздался мужской голос.
Обе сестры подняли головы и увидели мужчину, ничем не примечательного мужчину, шляпа, усы щепоткой, глаза серые, прищуренные, плащ стандартный, румынский. Зимой этот плащ можно носить на подстежке. Мужчина был уже немолод, лет так что-нибудь около пятидесяти. Он тоже шел с поезда, в руках у него был только портфель.
Мужчина приподнял чемодан.
— Ого! — сказал мужчина. — Что вы туда напихали, золото?
— Краски! — объяснила Иллария. — Краски в тюбиках. Большое вам спасибо. Без вас мы бы просто пропали…
Теперь мужчина шел впереди. А за ним едва поспевали сестры. Иллария несла теперь картонки и зонтик, а Таисия этюдник.
Мужчина шел быстро, и Таисия прошептала:
— А он не хочет украсть чемодан? Почему он спросил, что там внутри?
— Зачем ему твои краски? — вопросом ответила Иллария.
В этот момент чемодан вырвался у мужчины из рук и грохнулся на перрон. Мужчина засмеялся.
— Не вижу ничего смешного! — возмутилась Таисия Павловна. — Вы оторвали ручку! Как мы теперь его понесем?
— Возьмите ручку и ждите меня здесь, — коротко приказал мужчина и исчез.
— Исчез! — Таисия была вне себя. — Не надо было давать чемодан этому проходимцу.
— Ручка совсем развалилась, — вздохнула Иллария. — Я думаю, он пошел за тачкой.
— За тачкой, за телегой! — передразнила сестра. — Какая ты хилая стала, чемодан не можешь нести. Я бы запросто донесла, только мне нельзя перегружать руку, мне потом трудно рисовать.
Возле пострадавших остановился элегантный пассажир в элегантном пальто, элегантной шляпе и с элегантным чемоданчиком «дипломат».
— Я вам сочувствую, — деликатно сказал он. — У меня был похожий случай в Чернигове. Иду по перрону, несу чемодан, о чем-то задумался. Как вдруг ощущаю — мой чемодан стал необычайно легким. Смотрю — в руке у меня только ручка, а чемодана нет… до сих пор.
— Всего хорошего! — попрощалась Таисия Павловна.
— Вам тоже всего наилучшего, и вам, и вашему чемодану! — Незнакомец элегантно приподнял шляпу и элегантно двинулся в направлении вокзала.
Тут вновь появился мужчина в румынском плаще, принес моток веревки.
— В камере хранения выклянчил… — сказал он, приподнимая чемодан и перевязывая его.
— Веревка не выдержит! — заметила Таисия, а Иллария поблагодарила:
— Огромное вам спасибо за веревку!
— Вы куда, на квартиру, в гостиницу? — спросил мужчина, снова пускаясь в путь.
— Нам на такси, мы в гостиницу!
— На такси жуткий хвост! — возразил мужчина. — Поедем на трамвае!
— Конечно, — проворчала Таисия Павловна, — если бы вы не устроили всю эту катавасию с чемоданом, мы были бы одними из первых.
Мужчина взглянул на Илларию и подморгнул ей.
— Не моргайте ей! — вспыхнула Таисия Павловна. — Что вы ей моргаете!
— Тася! — взмолилась Иллария.
Ехали в трамвае на задней площадке. Мелькал городок, где среди церквей, белого камня лабазов, двухэтажных домов, низ каменный — верх деревянный, среди всего этого древнего вырастали блочные, или панельные, или крупнопанельные, или еще какие-то башенным краном собранные коробки.
Площадку трамвая на поворотах поводило из стороны в сторону, тогда мужчина ногой придерживал чемодан, а сам цеплялся за решетку, которая была укреплена на окнах. Иллария тоже держалась за решетку, а старшая сестра стояла широко расставив ноги, не выпускала из рук этюдника, и у трамвайного вагона не хватало силы сдвинуть ее с места. Была Таисия Павловна широкая в кости, крепкая женщина что-нибудь под сорок. Лицо имела даже приятное, если бы не выражение решительности, которое его никогда не покидало.
— Художники? — спросил мужчина.
— Только Таисия Павловна, — охотно отозвалась Иллария, — а я сбоку припека…
— Прекрати! — поморщилась сестра.
— Художники любят старинные города, — продолжал мужчина.
Таисия Павловна мотнула головой:
— Да! Я больна стариной! Я была в Италии! Я была в Ассизи! — При этом она посмотрела мужчине прямо в глаза. Но тот даже не моргнул.
— В Ассизи работал Джотто… — подсказала Иллария. И теперь лицо мужчины не изменилось. Он не вздрогнул и не ахнул.
