Александр Ермак - Пьесы и пьески

– Вот они, мои милые, красивые. (Вытягивает ниточки из рук бабушки. Ходит с шариками по сцене, любуется ими. Останавливается возле края сцены, откашливается, обращается к публике) «Купите прекрасные воздушные шарики: голубые, как глаза любимого, зеленые, как дальние острова, красные, как лучшие в мире розы… Купите своей жене или невесте, мужу или жениху, купите своим детям или внукам, купите своим дедушкам и бабушкам… Купите…» (Обращается к бабушке) Ну, как бабушка? Получается? (Подходит к бабушке. Та продолжает спать. Вера кивает) Ты не слышишь меня… А если бы слышала, то сказала бы: «Получается, внученька, получается». (вздыхает и гладит бабушку по голове) Спи, моя милая бабушка. А я должна идти. Я посмотрела – уже светает. Хотя… (прислушивается) еще же не было первого гудка. Правда, не было. Значит у завода еще пусто. Там никого нет. Слишком рано. А мне не терпится. И ждать невмоготу… Тогда, тогда я еще раз повторю. (Подходит к краю сцены, предлагает зрителям) «Купите прекрасные воздушные шарики: голубые, как глаза любимого, зеленые, как дальние острова, красные, как лучшие в мире розы… Купите своей жене или невесте, мужу или жениху, купите своим детям или внукам, купите своим дедушкам и бабушкам… Купите…»

Открывается дверь. Зевая, входит Гоша. У нее такой же, как на стене, паяльник:

– Ты-то чего не спишь?

Вера:

– Да вот… шарики…

Гоша бросает паяльник, укладывается на полу:

– Шарики у нее за ролики… Я бы на твоем месте спала… И спала бы, и спала бы… Толкнешь меня, как загудит…

Вера:

– Толкну… А ты, ты что?… Твоя опять буянит?

Гоша с закрытыми глазами, зевая:

– Ага, явилась за полночь… с новым хахалем. Бубнили-бубнили, возились-возились, потом полаялись… И тогда она давай меня воспитывать, стерва. И хахалю своему кричит: «Ремнем ее надо, ремнем…»

Вера:

– Ремнем?

Гоша:

– Ага. Тот ко мне сунулся было. Так я ему по башке табуреткой. Успокоился вроде. Но только заснула, они опять поцапались. Там такой визг, все ходуном ходит… У тебя досплю. Толкнешь…

Вера:

– Толкну. (походит к Гоше, гладит по голове) Бедная…

Гоша:

– Только не бубни.

Бабушка всхрапывает. Гоша не открывая глаз:

– И ты заглохни, старая.

Вера:

– Она и так глухая.

Бабушка опять всхрапывает. Гоша не открывая глаз:

– И у тебя толком не поспишь… Хорошо ей глухой, сама себя не слышит. А когда у матери любовники храпят, я им хвост дохлой крысы в нос вставляю. Как суну, так у них сразу весь храп проходит.

Вера:

– Ужас какой.

Бабушка опять всхрапывает. Гоша приподнимает голову:

– Давай и бабуле вставим. Есть у тебя где-нибудь дохлая крыса?

Вера:

– Нет у меня крысы. Ни живой, ни дохлой. И как ты можешь так, моей бабушке. Она ведь и тебя любит.

Гоша, опуская голову на пол:

– Ага, любит. Помнишь, как тогда клюкой своей по спине так огрела.

Вера:

– Так ты же у нее слуховой аппарат стащила и сменяла на конфеты.

Гоша:

– Дура была – лучше б вина купила сладкого… Ага, конфеты-то мы съели вместе. А клюкой (чешет спину) только мне одной досталось.

Вера:

– А помнишь, она потом тебя от прыщей вылечила?…

Гоша:

– Помню, помню… Ничего не помню. Дай поспать…

Бабушка опять всхрапывает. Гоша:

– Когда уж копыта откинет…

Вера:

– Не говори так.

Гоша:

– Вот интересно… (открывает глаза) А на том свете храпят? Если храпят, то где: в раю или в аду?

Вера:

– Не знаю. Может там вообще не спят.

Слышен гудок. Гоша:

– Ну вот и мы поспали. Я еще минутку. А, Верунчик?

Вера:

– Еще минутку можно. (отходит и шепчет) «Купите прекрасные воздушные шарики…»

Из-за двери слышен голос Коли:

– Собирайтесь девки в кучу!

Гоша открывает глаза:

– Колян?

Вера:

– Он самый. Кому ж еще так орать в такое время…

Гоша садится, достает из кармана зеркальце, прилизывается:

– Сейчас-сейчас.

Вера смотрит на нее:

– Да красивая, красивая, иди уже.

Бабушка, не открывая глаз, произносит речетативом:

– А опоздаешь ты на место рабочее, то положено тебе кочерег раскаленных приложить к пяткам и руки повыламывать на дыбе вербовой…

Гоша вздрагивает:

– Бр-р… Накаркает старая. (встает, берет свой паяльник) И так не работа, а ад сущий. Каждый день паяй да обжигайся… (смотрит в зеркальце, прячет его, идет к двери, повышает голос) Все, Коля. Идем.

Вера:

– Иди одна.

Голос Коли:

– Долго ждать-то…

Гоша останавливается:

– Так ты, что не хочешь с нами? Или может ты без меня, вдвоем с Колей?

Вера:

– Что ты выдумываешь?

Гоша:

– Да, ладно тебе. Не дура, вижу, как он на тебя глазищи пялит. И кричит, видишь, как. У тебя под дверью. У тебя. Не меня он дожидается…

Вера:

– Не дождется.

Гоша:

– Ладно, я, конечно, попробую втолковать ему, что не пара он тебе. Что ему попроще кого надо, без претензий всяких…

Вера:

– Что-что?

Голос Коли:

– Вера, выходи…

Гоша:

– Во, слышала? Ведь тебя зовет, не меня…

Вера:

– Да, не пойду я с ним.

Гоша трогается к двери:

– Как хочешь (останавливается) А с кем тогда?

Вера:

– А ни с кем. Я на завод вообще больше не пойду.

Гоша озабоченно:

– Больная что ли? Или закосить решила? Что мастеру сказать?

Вера:

– Да, здоровая я. Просто у меня теперь будет другая работа.

Гоша облегченно:

– А, это ты опять про шарики?

Вера любуется шариками:

– Да. Я точно решила. Сегодня начну. Когда народ с ночной смены обратно пойдет. Люди домой направятся, им о приятном думать захочется. И тут как раз я навстречу: «Купите прекрасные воздушные шарики: голубые, как глаза любимого, зеленые, как дальние острова, красные, как лучшие в мире розы… Купите своей жене или невесте, мужу или жениху, купите своим детям или внукам, купите своим дедушкам и бабушкам. Купите. Недорого, очень недорого…» И люди ко мне сразу: «Дай голубой… Дай красный… А мне желтый… Зеленый…»

Гоша:

– Ага, так все и разбежались. Только шарики у них после ночной смены и на уме. Им отдохнуть надо да пожрать. И подумать о том, как семью одеть-обуть. Шарики у нее. Голубые, красные… Все, хватит. (кивает на висящий на стене паяльник) Бери агрегат, пошли уже. А то Коля, между прочим, может и передумать, не дождется…

Вера:

– Это его дело. И ты иди. Иди-иди без меня. (отворачивается) А я еще раз повторю: «Купите прекрасные воздушные шарики…»

В дверь два раза сильно стучат и тут же входит Коля:

– Вера. (замечает Гошу) А и ты здесь… Девки, идем что ли?

Гоша берет Колю под руку:

– Пойдем, Коля. У нее снова старая история…

Вера:

– Идите… «Купите прекрасные воздушные шарики…»

Коля:

– Вер…

Вера:

– Коля, иди на завод. Опоздаешь.

Коля:

– Ну, Вер, так я ж это… провожу.

Гоша:

– Коля, а мы ей больше не компания. Она теперь не паяльщица, она того… по шарикам пошла. Пойдем. (тянет Колю на выход) Знаешь же, она упрямая. Раз сказала, что не пойдет, то с места не тронется…

Коля освобождаясь от Гоши:

– Иди одна. Да иди же, не мешай.

Гоша жмет плечами:

– Дела… Ну, как хотите (уходит, говорит с порога) Ладно, уж скажу бригадиру, что ты заболела…(тихо) И не совру почти…

Коля подходит к Вере:

– Ну, вот видишь. Я из-за тебя, Вера, на все, на все готов. Ночь под дверьми, под окнами стоять. Слова любые снесу. От тебя, от Гошки, от матери, от отца. А хочешь, ударь. Хоть в глаз, хоть под дых. На бей…

Вера:

– Что ж я изувер какой тебя бить.

Коля:

– Ну тогда, тогда… Все, что хочешь исполню. Скажи и завод брошу. Страдать буду за тебя.

Вера:

– Да не надо страдать, Коля. Иди, давай, на работу. А то тебя, правда, уволят. Иди, еще успеешь.

Коля:

– Так хочешь, чтоб я пошел?

Вера:

– Иди, иди.

Коля:

– Тогда поцелуй. И не думай… Я сегодня зубы чистил…

Бабушка всхрапывает. Вера вздрагивает:

– Вот еще. Не хочу я тебя целовать.