Уильям Шекспир - Антоний и Клеопатра

Лишь Прокулею…

Клеопатра

Цезаревым слугам

Я доверять не стану. Доверяю

Своей решимости, своим рукам.

Антоний

Не надо сокрушаться о плачевном

Моем конце. Пускай тебя утешат

Воспоминанья о счастливых днях,

Когда прославленнейшим, величайшим

Я был среди властителей земных.

Я умираю не позорной смертью.

Я не склонился, сняв трусливо шлем,

Пред соплеменником победоносным.

Но принял смерть как римлянин, который

Был римлянином честно побежден…

Отходит дух мой… Больше не могу…

Клеопатра

Как! Ты умрешь, славнейший из мужей?

А я? Меня оставишь прозябать

В постылом этом мире? Без тебя

Он — хлев свиной.

Антоний умирает.

О девушки, взгляните!

Венец вселенной превратился в прах. —

Любимый! — О!.. Увял победный лавр.

Повержен наземь воинский штандарт.

До уровня подростков несмышленых

Род снизился людской. Ушло геройство,

И не на что глядеть теперь луне,

Взирающей с небес.

Хармиана

О госпожа!

Не надо так!

Ирада

Она мертва.

Хармиана

Царица!

Ирада

Царица!

Хармиана

Господа моя! Царица!

Ирада

О повелительница египтян!

Властительница!

Хармиана

Тсс… Ирада, тише!

Клеопатра

Нет, не царица; женщина, и только.

И чувства так же помыкают мной,

Как скотницей последней… О, швырнуть бы

Богам бездушным скипетр мой в лицо

И крикнуть, что и я была богиней,

Пока они алмаз мой не украли!..

Нет сил терпеть. Грызет меня страданье,

Как пес взбесившийся. Так разве грех

Войти в заветное жилище смерти

Незваной гостьей? — Девушки, что с вами?

Мужайтесь! Что с тобою, Хармиана?

О милые мои! — Померкло все.

Иссяк источник света. — Соберите

Все ваше мужество, солдаты. С честью

Вождя мы похороним, а потом,

Как римлянам бесстрашным подобает,

Заставим смерть объятья нам открыть.

Как холодна немая оболочка,

В которой прежде жил могучий дух!

Нет больше друга, он ушел от нас,

Но мы его нагоним в смертный час.

Уходят, унося тело Антония.

АКТ V

Лагерь Цезаря близ Александрии.

Входят Цезарь, Агриппа, Долабелла, Меценат, Галл, Прокулей и другие.

Цезарь

Скажи, чтоб он сдавался, Долабелла.

Разгромлен он; его сопротивленье

Бессмысленно.

Долабелла

Я повинуюсь, Цезарь.

(Уходит.)

Входит Деркет с мечом Антония в руках.

Цезарь

Ты кто такой? Как смел ты появиться

Пред нами с окровавленным мечом?

Деркет

Меня зовут Деркет. Служил я честно

Антонию, который, как никто,

Заслуживал, чтобы ему служили.

Пока он мог стоять и говорить,

Он был мне господином. Жизнь свою

Я не щадил в борьбе с его врагами.

Захочешь взять меня к себе на службу, —

Тебе я буду верен, как ему.

А нет, — ты властен над моею жизнью.

Цезарь

Что это значит?

Деркет

Что Антоний мертв.

Цезарь

Не может быть. Обвал такой громады

Вселенную бы грохотом потряс.

Земля должна была бы, содрогнувшись,

На городские улицы швырнуть

Львов из пустынь и кинуть горожан

В пещеры львиные. Его кончина

Не просто человеческая смерть.

Ведь в имени «Антоний» заключалось

Полмира.

Деркет

Да. И все же умер он.

Он пал не от секиры правосудья,

Не от наемного кинжала. Нет,

Та самая рука, которой он

В историю вписал свои деянья,

Найдя решимость в мужественном сердце,

Пронзила это сердце. Поглядите,

Вот вынутый из раны меч; на нем

Застыла благороднейшая кровь.

Цезарь

Друзья, вы все омрачены печалью.

Клянусь богами, что такой рассказ

Достоин царских слез.

Агриппа

Как это странно,

Что достиженье нашей высшей цели

Оплакивать природа нам велит.

Меценат

Его достоинства и недостатки

Боролись в нем с успехом переменным.

Агриппа

Он человеком был редчайших качеств;

Пороки же богами нам даны,

Чтоб сделать нас людьми, а не богами.

Как Цезарь потрясен!

Меценат

Пред ним открылось

Огромнейшее зеркало, и в нем

Увидел он себя.

Цезарь

Увы, Антоний,

Вот до чего ты мною доведен!

Но что же делать, если нам пришлось

На теле собственном вскрывать нарывы?

Один из нас погибнуть должен был —

Двоим нам было тесно во вселенной.

И все ж позволь оплакать мне тебя

Тяжелыми слезами, кровью сердца.

Позволь, мой брат и сотоварищ мой

По общим начинаниям и власти,

Соратник мой и друг на бранном поле,

Полтела моего и полдуши, —

Позволь печалиться о том, что нас

Так далеко друг с другом развели

Непримиримые созвездья наши. —

Я расскажу вам, добрые друзья…

Нет, не сейчас, потом, в другое время.

Входит гонец.

Я на его лице могу прочесть,

С чем он пришел. Послушаем. — Ты кто?

Гонец

Я египтянин. Госпожа моя,

Царица Клеопатра, заперлась

В единственном теперь своем владенье.

В гробнице, и твоих приказов просит,

Чтоб знать, какая ждет ее судьба.

Цезарь

Скажи — пускай она отбросит страх.

Один из наших приближенных вскоре

Ей возвестит, как мягки и почетны

Решенья наши для нее. Ведь Цезарь

И невеликодушье — несовместны.

Гонец

Ты будешь взыскан милостью богов.

(Уходит.)

Цезарь

Сейчас же, Прокулей, ступай к царице,

Скажи, что не грозит ей униженье.

Что хочешь обещай, лишь бы она

Из гордости себя не умертвила

И не расстроила бы наши планы.

Ведь если в Рим живой ее доставим,

Запомнится навеки наш триумф.

Итак, ступай и тотчас возвращайся

С ее ответом.

Прокулей

Повинуюсь, Цезарь.

(Уходит.)

Цезарь

Ступай и ты с ним, Галл.

Галл уходит.

Где Долабелла?

Пускай идет он тоже.

Агриппа и Меценат

(вместе)

Долабелла!

Цезарь

Не надо — вспомнил я, что с порученьем

Он послан мной и скоро будет здесь.

Теперь прошу за мной, в мою палатку.

Я покажу вам письма, по которым

Вы сможете судить, как был я сдержан,

Как был миролюбив, и убедитесь,

Что я невольно втянут был в войну.

Идемте же со мной.

Уходят.

Александрия. Царская усыпальница.

Входят наверху Клеопатра, Хармиана и Ирада.

Клеопатра

Несчастье мне дает уроки жизни.

Властитель мира Цезарь жалок мне:

Он не вершит судьбу, он раб судьбы;

Он лишь ее приказы выполняет.

Велик же тот, кто волею своей

Все оборвал; кто обуздал случайность,

Остановил движенье и уснул,

Чтобы забыть навеки вкус навоза,

Питающего нищих и царей.

Входят внизу Прокулей, Галл и солдаты.

Прокулей

Владычице Египта Цезарь шлет

Приветствие и просит, чтоб она

Ему свои желанья сообщила.

Клеопатра

Как звать тебя?

Прокулей

Зовусь я Прокулеем.

Клеопатра

Антоний называл мне это имя,

Сказав, чтоб я доверилась тебе.

Но раз уже не страшен мне обман, —

И честность обесценилась. Что ж, если

Твой повелитель хочет, чтоб царица

Просила подаянья, то скажи,

Что подаянья меньшего, чем царство,

Просить не подобает государям.

А потому, коль сыну моему

Отдаст он завоеванный Египет,

Благодарить я буду на коленях

За то, что он мое мне подарил.

Прокулей

Страх отгони, ты в царственных руках.

На Цезаря ты можешь положиться:

Он полон милосердия и рад