Самуил Маршак - Сочинения в четырех томах. Том второй. Лирика, повести в стихах, сатира, пьесы

1945

Геббельс — Гитлеру

После вторжения союзных армий

Вы — предсказатель! Вы — пророк!Предвидели вторжение.

Вот вам на голову венок —И наше поздравление!..  

Конечный маршрут

Проходит поезд бронированныйГлубокой ночью без огней.Сидит в вагоне, как прикованный,Злодей, боящийся людей.

Кочует фюрер по Германии,От всех скрывая свой маршрут,Но все равно без опозданияПрибудет к станции Капут.

 1944 

Дурное воспитание

«Здесь неуместен разгул животных

инстинктов, как за рубежом».

Из фашистских газет 1945 года

Из-за границВернулся ФрицК себе домой — в Германию.И слышит, онСо всех сторонТакие восклицания:

«Послушай, Фриц! —Со всех страницКричат ему газеты. —Зачем ты грабишь частных лиц?Зачем насилуешь девиц?Очнись, подумай, где ты!

Ты не во Франции теперь,Не в селах Украины.Послушай, Фриц, скорей умерьТы свой инстинкт звериный.

Когда-то грабил ты и жегДеревни Белоруссии,А нынче грабишь ты, дружок,Дома Восточной Пруссии…

За рубежомТы грабежомБыл занят непрестанно.Но грабить свой, немецкий, дом —По меньшей мере странно!»

В ответ раздался стекол звонИ хриплый голос Фрица:«Я не могу, — воскликнул он,Уже остановиться!

1945

Война, как таковая

«Война является естественным состоянием человека».

А. Гитлер

«…Никому из нас не придет в голову

расхваливать войну, как таковую».

Из фашистской газеты «Вестдейтчер беобахтер»

— Нет, война, как таковая,Не легка и не сладка! —Говорит передоваяИз фашистского листка.

А когда-то, в дни былые,Клялся фюрер, что война,Как родимая стихия,Немцам истинным нужна.

Почему же неизвестныйЖурналист в передовойОтзывается нелестноО войне, как таковой?

Потому что на ВостокеВ грозной схватке боевойНемцам дал урок жестокийСталинград, как таковой.

Потому что из Туниса,Где сдалась фашистов ратьТолько Роммель, точно крысаС корабля успел удрать.

Потому что с небосклонаСамолетов слышен войИ летит за тонной тоннаНа Берлин, как таковой.

Так, в минуту роковуюФюрер смутно разобрал,Что войну, как таковую,Навсегда он проиграл!

Новая басня про старого лжеца

«… И к былям небылиц без счету прилыгал».

И.А. Крылов, «Лжец»

Фон Роммель, старый лжец,Который некогда грозился взять Суэц,С корреспондентами гуляя в чистом поле,Рассказывал про европейский валИ к былям небылиц без счету прилагал.

— Вы видите, друзья, цветут здесь каприфоли,Ромашки, ландыши, и тмин, и бальзамин,А под корнями их — два миллиарда мин!..

Смотрите, на лугу траву жуёт корова.Даю вам слово,Что минами она у нас начиненаИ, если ток включить, взрывается она!Мы всё минируем — от хлева до овина.Вот немка к нам идёт. «Как ваше имя?»«Минна!..»

Услышав сей ответ, пугливый журналистОт Минны бросился бежать, дрожа, как лист,И больше к Роммелю не ходит для беседы,Боясь коровьих мин и женщины-торпеды.

У басенки моей простейшая мораль:Границы должен знать и самый пылкий враль.Пускай припомнит он один закон старинный, —Что при плохой игре не помогают мины! 

Разговор по душам

В Виши обсуждался вопрос о переезде «правительства» Петэна в Париж. Петэн заявил, что он опасается враждебного отношения парижан.

Приглашают нас в Париж,Говоришь?Чтоб повысить наш престиж,Говоришь?

Нет, мерси, мон шер[5] Лаваль,Очень жаль,Но поеду я едва ль,Пьер Лаваль.

Я поехать был бы рад,Да наврядНас в Париже захотят.Так-то, брат!

Там нас немцами зовут,Старый плут,Чужеземцами зовут,Старый плут!

Люди ставят нам в вину, —Антр ну[6], —Что мы продали страну.Вот те ну!

Мол, продались торгашиЗа гроши.Лучше будем жить в тиши,Пить Виши…

Приглашают нас в Париж,Говоришь?Не поеду я в Париж.Нет, шалишь!

О Лавале и его печали

Пьер Лаваль высказал в печати свою скорбь по поводу начавшегося освобождения Франции.

Они вдвоем смотрели вдальИз-за бетонных стен.«Стреляют!» — вымолвил Лаваль.«Палят!» — сказал Петэн.

«Беда!» — подумал Пьер ЛавальИ впал в глубокую печаль.

Он, как премьер и как француз,Не может не грустить:Его страну от рабских узХотят освободить.

Глядит сквозь щелку Пьер Лаваль,И грустью он объят.Он понимает, что едва льГрехи ему простят.

Что продал недругам давноОн совесть и страну,И вместе с ними сужденоЕму идти ко дну! 

Безработные палачи

…Не для торжественных речей,Не для банкетов светскихСобралась шайка палачей,Гаулейтеров немецких.

Один-единственный вопросИнтересует их всерьез,А суть вопроса вкратце:Куда им всем деваться?

Они, гаулейтеры, вчераОт Минска до ВерсаляИ от Ламанша до ДнепраЕвропой управляли.

Теперь у них переполох,Им тесно в душной банке.Сидит в котле гаулейтер Кох,В котле — гаулейтер Ганке.

Иных уж нет, а те — в пути,Готовятся к отлету…Но где бездомному найтиГестаповцу работу?

Кули таскать? Рубить дрова?За это платят скудно.Притом дрова — не голова.Рубить их очень трудно!

Лудить, паять, кроить, дубитьТруднее, чем дубасить.Носить трудней, чем доносить,И легче красть, чем красить.

Так что же делать? Вот вопрос.Ответа ждет гаулейтер.Но, хвост поджав, как битый пес,Дрожит и сам ефрейтор.

Разговор ефрейтора с генеральским мундиром

Прощай, мой мундир, мой надежный слуга.Приходит минута разлуки.Навеки прощай!.. Уж не ступит ногаВ мои генеральские брюки!

С тобой покорить я надеялся мир,Мечтал о добыче и славе.С тобою в Париж я вступил, мой мундир,В тебе гарцевал по Варшаве.

В тебе я когда-то всходил на ПарнасС веселой подвыпившей свитой.В тебе я летал по Европе не разОт фьордов норвежских до Крита.

Осталась прореха в твоем рукаве,Прореха огромная — сзадиНа память о тщетном стремленье к Москве,О том, что стряслось в Сталинграде…

Вот эти заплаты оставил Донбасс.Карелия… Крым… Украина…Вот Венгрия, Польша… А эти сейчасНашиты вблизи от Берлина.

Теперь ты скучаешь в грязи и в пыли,Лишившись подкладки атласной,И тихо дрожишь, услыхав невдалиОрудия Армии Красной.

С тобою дождались мы черного дня.Свой век доживем мы в разлуке.И скоро повесят тебя и меняСуровые, твердые руки.

Меня до костей пробирает озноб, —Так сильно грохочут орудья.Тебя бы — в мой гроб, а меня — в гардероб!Да только найдут меня судьи…

Давно уложил я тебя в чемодан,Мечтая лететь в Аргентину.Увы, далеко от меня океан,А фронт подступает к Берлину!

Прощай, мой мундир, мой надежный слуга.Приходит минута разлуки.Навеки прощай!. Уж не ступит ногаВ мои генеральские брюки…

1944