Самуил Маршак - Сочинения в четырех томах. Том второй. Лирика, повести в стихах, сатира, пьесы

Декабрь 1938 г.

Вся Европа

Кличет Гитлер Риббентропа,Кличет Геббельса к себе:— Я хочу, чтоб вся ЕвропаПоддержала нас в борьбе!

— Нас поддержит вся Европа! —Отвечали два холопа.И пустились вербоватьМногочисленную рать.

ШведИз города Берлина,Три бельгийцаС половинойДа подручныйДориоВстать готовыПод ружье.

ОпереточныйИспанецС шайкой жуликовИ пьяниц —Вот фашистскийЛегионВсех мастейИ всех племен.

Вызвал ГитлерРиббентропаИ спросил,Нахмурив лоб:— Это что же —Вся Европа?— Вся! — ответил Риббентроп.

 1941 г.

Два плаката

Бьемся мы здорово,Рубим отчаянно, —Внуки Суворова,Дети Чапаева

1941

Днем барон сказал партизанам:«Шапку с головы долой»

Ночью отдал партизанамКаску вместе с головой

  1942

Юный Фриц,

или

экзамен на аттестат «зверости»

Юный Фриц, любимец мамин,В класс явился на экзамен.Задают ему вопрос:— Для чего фашисту нос?

Заорал на всю он школу:— Чтоб вынюхивать крамолуИ строчить на всех донос.Вот зачем фашисту нос!

Говорят ему: — Послушай,А на что фашистам уши?

— Ухо держим мы востро,Носим зá ухом перо.

Все, что ухом мы услышим,Мы пером в тетрадку пишем —В наш секретный «ташен-бух»Вот зачем фашисту слух!

Вопрошает жрец науки:— Для чего фашисту руки?— Чтоб держать топор и меч,Чтобы красть, рубить и сечь.

— Для чего фашисту ноги?— Чтобы топать по дороге —Левой, правой, раз и два!— Для чего же голова?

— Чтоб носить стальную каскуИли газовую маску,Чтоб не думать ничего.(Фюрер мыслит за него!)

Похвалил учитель Фрица:— Этот парень пригодится.Из такого молодцаМожно сделать подлеца!

Рада мама, счастлив папа:Фрица приняли в гестапо.

1941 

Ленинградское кольцо

«У кольца нет кольца»

Пословица

Враги кричали: «Нет концаУ Ленинградского кольца

Мечом рассек его боец —И вот кольцу пришел конец.

«Укорòтишь — не ворòтишь»

Отступая, гитлеровцы говорили в приказах о сокращении линии фронта

Глаз подбит у негодяя,И на лбу фонарь,Но хрипит он, угрожая:— Ну, еще ударь!

После волжской жаркой бани Говорил он: — Ну,Мы сочтемся на КубаниИли на Дону!

После Дона и Кубани Он грозил не раз:— Я вас в рог согну бараний —Суньтесь-ка в Донбасс!

Из Донбасса отступая,Говорил он: — Тпрру!Дальше ехать не желаю. Суньтесь-ка к Днепру!..

Очутившись за Дунаем, Он кричал: — Ну да!Это фронт мы сокращаем.Двиньтесь-ка сюда!

«Укоротишь –Не воротишь!» —Говорит портной.

У БерлинаВ три аршинаБудет фронт длиной!

1944 

«НЕ» и «Ни»

Мне рассказывал смоленскийПаренек:— В нашей школе деревенскойШел урок.

Проходили мы частицы«Не» и «ни».А в селе стояли фрицыВ эти дни.

Обобрали наши школыИ дома.Наша школа стала голой,Как тюрьма.

Из ворот избы соседскойУгловойК нам в окно глядел немецкийЧасовой.

И сказал учитель: «ФразуДайте мне,Чтобы в ней встречались сразу«Ни» и «не».

Мы взглянули на солдатаУ воротИ сказали: «От расплатыНИ один фашист проклятыйНЕ уйдет!» 

Последние итоги или Дитмар в тоге

Перед последней «тотальной» мобилизацией мобилизацией 1945 года фашистский генерал Дитмар озаглавил свой очередной обзор:«Дело дошло до триариев».

Когда, бывало, в старинуВели латиняне войнуС народом Галлии, Швейцарии, —В несчастье обращался РимК последним воинам свом:«До вас дошел черед, триарии!»

И нынче Дитмар-генералВ минуту краха и аварии,Накинув тогу, пропищал:«До вас дошел черед, триарии!»

Откликнулись на этот зов —И то под страхом наказания —Ряды тотальных стариков,Мобилизованных в Германии.

Они идут — за взводом взвод —Из Вюртемберга, из Баварии.Спросил фон Дитмар: «Что за сброд?» —«А это, батюшка, триарии!» 

Шнабель и его сыновья

В фашисткой Германии объявлена новая «сверхтотальная» мобилизация.

Из газет

Два у Шнабеля сына, как и он, два кретина.Говорит им папаша: «Ребята,Самолет заводите, миномет зарядитеДа возьмите-ка два автомата.

Нынче пишет газета: в обе стороны светаОтправляет наш Фюрер отряды.Посылаю я Макса разгромить англосакса,Мориц, русских громи без пощады!

Привезите побольше из России, из ПольшиШерсти, кожи, мехов побогаче.Я оставлю в наследство вам солидные средстваИ свою пивоварню в придачу!»

Сыновья с ним простились, в путь дорогу пустились.Шнабель думает: «Где мои парни?»Только вместо ответа бомба грохнула где-тоВ самом сердце его пивоварни.

Одинок и печален, он стоит меж развалин.В небе гулко гудят бомбовозы.Вдруг письмо с Украины: фотография сынаНа кресте из плакучей березы.

Снова бомба валится. Шнабель в норах таится.Вдруг приходит второе известье:Крест дубовый над Максом, что грозил англосаксам,Крест дубовый в Парижском предместье.

Фронт восточный все ближе, англосаксы в Париже.Над империей звон погребальный.Старый Шнабель хлопочет, — на войну он не хочет,Но готовится к новой «тотальной».

Новые приключения Макса и Морица

В автобусе встретился с Морицем Макс.Спросил он: — Как ваши делишки?Веселого мало, находите? Так-с!Отмечу я в памятной книжке!..

Встревоженный Мориц прервал его: «Вас?Вас заген зи[4] старый знакомый?Я тоже могу донести, что у васПриемник имеется дома!»

У Макса в глазах замелькали огни,Слетела от ужаса шляпа.И оба стремглав побежали ониКратчайшей дорогой в гестапо.

Из уст в уста

У подъездов Фридрихсплатца,У дверей киноНемцам по двое скоплятьсяНе разрешено, —

Потому что там, где двоеИли больше двух,Слово искра, сам собоюВозникает слух.

Вот покрытый сединамиНемец-генерал,Наклонившись к рыжей даме,Что-то прошептал.

Полицейский! Полицейский!Манием рукиЭтот заговор злодейскийВ корне пресеки!

Почему же ты ни с места?Догоняй, свисти!Неужели от арестаДашь ты им уйти?

Что я вижу?Ты недаромК преступленью глух.Ты в беседе со швейцаромРаспускаешь слух.

Этот слух пойдет по дому,По другим домам,От жильца пойдет к другому,Как по проводам.

Так, по городу летая,Запрещенный слух,Словно стрелка часовая,Совершает круг.

Слухи, слухи, как зараза,Ширятся, растут.Все отчетливее фраза:«Гитлеру капут!» 

1945