Иван Лажечников - Вся беда от стыда

Виталина. Есть, так что ж?

Полицейский чиновник. В частной книге-с она числится дочерью чиновника 14-го класса.

Виталина. Точно так.

Полицейский чиновник. Изволите видеть, выходит оказия... сделан донос, что она... не прогневайтесь, не я так называю ее... что она жидовка, даже некрещеная, и фальшиво называется дочерью чиновника.

Виталина (в смущении). Это ложь, клевета! Я знаю, из какого источника она вышла.

Полицейский чиновник. Мы и сами так думаем-с, какие-нибудь шуры-муры. Стоит только представить актец о рождении и крещении госпожи Гориславской, ничего более-с.

Виталина (про себя). Что мне делать? Акт о крещении явно обнаружит, что она дочь жида, а я выдавала ее за дочь чиновника. Это запутает меня в дело, может быть, уголовное. Теряю голову. Надо хоть время выиграть... (Вслух.) Вот видите, мой муж был военный, законов хорошо не знал; я женщина, я подавно... когда мы брали на воспитание от чиновника Гориславского дочь его, мы не подумали взять акта о крещении... взяли одно свидетельство, что она дочь его.

Полицейский чиновник. Так пожалуйте свидетельство.

Виталина. Оно... у меня... в саратовской деревне... я его выпишу и по получении... тотчас доставлю. Довольны ли?

Полицейский чиновник. Пожалуйте письменное объяснение.

Виталина. Разве вы мне не верите?

Полицейский чиновник. Не смею не верить, сударыня, но дела не делаются на словах. Кстати (указывая на письменный стол), здесь все готово для писания... Две-три строчки, и я более вас беспокоить не буду.

Виталина (садясь за письменный стол, в сторону). Господи! надо ложь мне подтвердить письменно. До чего я дожила? (Написав объяснение, складывает руками бумагу и отдает ее полицейскому чиновнику.)

Полицейский чиновник. Будьте покойны. Когда изволите получить требуемый акт, вы представите его куда следует. (Раскланивается и уходит.)

Виталина (одна). Что я сделала?.. я сама наложила на себя руки... В мои лета, какое безрассудство!.. Куда это поведет меня? Чем это все кончится?.. Судьба запутывает нас более и более. В зависимости от презренных Мухоморовых, от каждого полицейского чиновника, Бог знает еще от кого; беспрестанно лгать, беспрестанно обманывать и стараться скрыть обман, ожидать каждую минуту, что откроется фальшивое звание Наташи... нас будут судить... Не уйти от позора!.. Какая ужасная будущность!.. с кем посоветоваться? К кому прибегнуть? Везде низкие, продажные души. (Задумывается.) Светлая мысль блеснула в голове моей. Открою все Ипполитову; этот человек благороден в высшей степени... я уверена в нем, как в себе самой... Зоркий ум его, прекрасное сердце мне помогут... Пускай делает с нашей тайной, с нашим стыдом, что придумает! (Уходит.)

Медовицына (входя, прислушивается). Обещал быть здесь, когда Софья Андреевна уедет... Вот и укатила!

Странно все, что здесь делается! От меня прячут какую-то тайну... Замечаю что-то необыкновенное между Мухоморовыми и Натали. Особенно вчерашний вечер доказал мне это... Сейчас приходил полицейский с какими-то секретными розысками; Софья Андреевна необыкновенно смущена... Что бы ни было, а я обязана помогать Мухоморову. Унижена, презренна... мщение! мщение!

Медовицына и Павел Флегонтыч.

Медовицына. Что вы хотели от меня?

Павел Флегонтыч. В ваших руках теперь судьба моя.

Медовицына. Приказывайте, я готова все исполнить.

Павел Флегонтыч. Уступки ни к чему не ведут. Надо разом покончить. Вчера вы сами видели опыты моего тайного влияния на нее...

Медовицына. Которого я однако ж не понимаю.

Павел Флегонтыч. Теперь не время объяснять эту тайну. Сергей Петрович также видел... кажется, довольно бы для него... Что ж? понегодовал голубчик и — посмотрите — опять нынче ж будет у ног очаровательницы. Вы одни можете открыть ему глаза.

Медовицына. Без загадок, говорите скорее. Повторяю, что я готова все исполнить, хотя бы стоило броситься в пропасть.

Павел Флегонтыч. Будет стоить только нескольких капель чернил да прогулки к Сухаревой башне.

Медовицына. Хоть в трущобу, говорю вам.

Павел Флегонтыч (подавая ей бумажку). Спишите посекретней эту записку и пошлите ее поскорее от себя к Леандрову сыну.

Медовицына (читает записку). «Платите за мою привязанность равнодушием, за преданность — неблагодарностью, я не изменю обету, которым поклялась, лишь только вас увидела; я и вдали от вас, изгнанница из рая, которого сладости дали мне видеть одно мгновение, не думаю уж о своем благополучии, а помышляю только о вашем. Оградить вас от зла для меня высшее блаженство. Что ж, когда дело идет о счастьи целой вашей жизни? Вы любите другую... вы уверены в любви ее к вам — обман, коварный обман! Я должна, я обязана открыть вам глаза... это мой долг, хотя бы судьба закляла меня у алтаря, которому я посвятила свое служение». (Целует записку.) Прекрасно! как будто я сама диктовала. (Читает далее.) «Очарованные ее красотой, с мнимыми душевными качествами, вы не могли оградить от них свое сердце. Не верьте ей, она связана тайными узами с другим. Вспомните, Павел Флегонтыч воспитывался вместе с нею, был четыре года ее женихом... я видала не раз их нежные отношения... этого мало: они тайно видались... в чужом доме». Но это клевета, сущая клевета! это уж слишком много!..

Павел Флегонтыч. Так вот ваши жертвы, ваши великие слова! Сильная, железная душа!.. Подите! где вам делать серьезные дела, где вам любить — вы умеете только сантиментальничать!..

Mедовицына. Простите, простите, это была только минутная слабость. Я докажу, что достойна моего призвания — я решусь и на преступление, лишь бы мне отмстить за коварство, за насмешки над моею любовью! (Читает далее.) «Эта чудная, таинственная связь заставляет ее покоряться его воле. Она, может быть, и любит вас, но в то же время боится своего жениха... Никто не поверит этому, тем более вы. Но не осуждайте меня прежде времени. Хотите доказательств?.. Ныне, в семь часов вечера, он приказал ей быть близ Сухаревой башни, при повороте в Черствый переулок,— в какой дом, не знаю. Она будет. Угодно? вы увидите ее с ее властелином».

Да, я спишу эту записку и пошлю к нему, даю вам самое святое слово.

Павел Флегонтыч. Наталья Ивановна будет ныне просить ехать с нею... к Сухаревой башне... скажет вам, что она должна, тайно от своей благодетельницы, посетить бедное семейство... Не отказывайтесь, поезжайте. В продолжение дня старайтесь с нею сблизиться, наденьте личину дружбы, готовой на все жертвы... поклянитесь ей в сохранении тайны честью, благодарностью, Богом... У Садовой, близ Сухаревой башни, она выйдет одна из кареты; люди пускай останутся у экипажа... я встречу ее в первом переулке... Оставьте нас тогда одних на полчаса...

Медовицына. Не понимаю вашей власти над нею, но понимаю, что в письме моем к Леандрову, в вашем намерении заключается какая-то адская штука... и я повинуюсь вам. (Подает ему руку.) До лучших минут, союзник мой! (Уходит.)

АКТ IV

Улица с Садовой на Сретенский бульвар; виден переулок; на углу влево церковь, за домами высится Сухарева башня.

Сергей Петрович и Ипполитов останавливаются подле дома с вывескою сапожника, у фонарного столба.

Сергей Петрович. Чудное место выбрано для прогулки!.. Маленький, нечистый переулок, где живут швеи, цыгане, жиды... И здесь будет она одна с ним?.. Нет, это ложь, святотатство!.. Они хотят меня с ума свести.

Ипполитов. Если б не вечер у Гусыниной, и я сказал бы то же.

Сергей Петрович. Дай, еще раз прочту для куражу дорогие строчки! (Вынимает письмо из жилетного кармана и пробегает его.) «Эта чудная, таинственная связь заставляет ее покоряться, его воле...» Таинственная связь? А! увидим!.. (Пробегает еще письмо.) «Хотите доказательств? Ныне, в семь часов вечера, он приказал ей быть...» Хочу ли? Вот я и здесь, ровно в семь часов, мамзель Медовицына! Верен рыцарь вашему призванию!.. Но берегитесь... если не найду их вместе, я приволоку вас к ногам ее, как подлую клеветницу.

Ипполитов. Отсюда видно кто идет и едет по Садовой и переулку.

Сергей Петрович. Прекрасно!.. бесподобно!.. Настоящий раек!.. О! глаза мои поймают теперь и муху, которая перелетит через переулок. Какая перспектива домиков! Все обители невинности и добродетели!..