Эмиль Брагинский - Ирония судьбы, или С легким паром
— За него, родимого… — подтвердил Лукашин. — Меня, конечно, пригласили на свадьбу. Я сильно переживал, встал и сказал тост: «Желаю тебе, Ира, поскорей уйти от Павла ко мне. Я тебя буду ждать!» Со свадьбы меня, конечно, вытурили. Был большой скандал!
— А теперь вы с Павлом близкие друзья?
— Почему теперь? Всю жизнь. Он же не виноват, что она его выбрала Именно к ней он должен был прилететь в Ленинград встречать Новый год Она здесь в командировке.
— Бедная Ира! Значит, она тоже пострадала!
— Почему тоже? — обиделся Лукашин. — Я себя, например, не чувствую пострадавшим! — И, улыбнувшись, добавил: — И с удовольствием пойду варить кофе…
— Почему вы? — удивилась Надя.
— Поете вы на самом деле славно! — озорно констатировал Лукашин. — А вот готовить совершенно не умеете! Ваша заливная рыба — это не рыба… Стрихнин просто!..
— Но вы же меня хвалили! — ахнула Надя.
— Я подхалимничал…
— Вы не слишком вежливы… — нахмурилась хозяйка. Ведь каждая женщина убеждена, что именно она готовит превосходно.
— Это правда, — согласился Лукашин. — Я вообще себя не узнаю. Дома меня всю жизнь считали стеснительным. Мама всегда говорила, что на мне ездят все, кому не лень, а приятели прозвали тюфяком.
— По-моему, они вам льстили! — сухо заметила Надя.
— Я сам был о себе такого же мнения…
— Вы явно скромничали, — насмешливо добавила Надя.
— А теперь я чувствую себя другим, более…
— Наглым! — саркастически вставила Надя.
— Зачем же так? — огорчился Лукашин. — Нет, смелым… Более…
— Бесцеремонным! — с той же издевкой вновь подсказала Надя.
— Нет, решительным! Более…
— Развязным! — продолжала суфлировать Надя.
— Нет, не угадали! Я чувствую себя человеком, который может всего достигнуть! Понимаете, во мне дремала какая-то сила, а теперь вот пробуждается. Это, наверное, оттого, что я встретился с вами. Благодаря вам во мне проявился мой подлинный характер, о котором я и не подозревал.
Надя от изумления всплеснула руками:
— Вы соображаете, что говорите?! Значит, это я сделала из вас хама?!
Лукашин зашелся от восторга:
— Меня никто и никогда так не обзывал! Надя, я счастлив!
И тут раздался звонок в дверь.
— Ну и настырный же он! — рассвирепел Лукашин. — Я не знаю, что с ним сейчас сделаю!
Он решительно направился к двери, но Надя оттолкнула его:
— Не смейте! Я сама!
Надя вышла в коридор и резко распахнула входную дверь. На пороге стояли Валентина и Татьяна. Как и договорились по телефону, они зашли за Надей.
— Идем ночевать ко мне! — предложила Валентина. — Надька, что случилось? Он хулиганил, да?
— Вы поссорились? — спросила Татьяна.
— Он женат? — продолжала Валентина. — Я его сразу раскусила!
— У него ребенок! — высказала догадку Татьяна.
Услышав женские голоса, Лукашин подошел к шкафу, где красовалась фотография Ипполита, сокрушенно развел руками, как бы извиняясь перед соперником, и повалил карточку лицом вниз. После содеянного Лукашин решительно появился в прихожей:
— Зачем вы пришли? Кто вас звал? Уходите, пожалуйста!
— Вы что, с ума сошли! — возмутилась Надя.
Гостьи растерялись от подобного приема.
— Но Надя сама просила… — начала заикаться Татьяна.
— Надю я не отпущу! — решительно объявил Лукашин.
— По какому праву вы здесь хозяйничаете? — Надя тоже опешила.
Ответ Лукашина прозвучал нахально, главное, правдиво и убедительно:
— Потому что я — Ипполит!
Надя захохотала.
— Что это вы смеетесь? — поинтересовался Лукашин.
— Потому что ты врешь! — ответила Надя, даже не заметив, что перешла на «ты». — Девочки! — обратилась она к подругам. — В прошлый раз я постеснялась вам сказать…
— Говори, говори! — угрожающе посоветовал Лукашин.
— Это не Ипполит! — продолжала с отчаянием Надя. — Это совсем незнакомый мужчина. Я даже не знаю его фамилии.
— Не верьте ей! — вмешался Лукашин. — Я Ипполит. Надя не стала бы проводить ночь с незнакомым мужчиной.
— Я вам все объясню, девочки! — Надя не знала, как выпутаться. — Когда я вечером пришла домой…
— Ты им расскажи про мою баню! — перебил Лукашин. — И тогда тебе сразу поверят!
— Когда я вечером пришла домой, то увидела… — продолжала выкручиваться Надя.
— Расскажи им, что я лежал в твоей постели, — посоветовал Лукашин.
— Пожалуй, мы пойдем! — смущенно сказала Валентина.
— Женя, — вспылила Надя, — немедленно прекрати балаган!
— Какой Женя? — вспылил Лукашин. — Вы Женю привели? Развод!
— Сейчас я его поколочу! — Надя явно собиралась выполнить свое намерение, но подруги силой удержали ее.
— Лучше это сделать, — сказала Татьяна, — после нашего ухода.
— Тогда вы не уходите! — попросил Лукашин.
— Я ему задам! — не унималась Надя.
— Девочки, побудьте еще немного. Давайте выпьем по рюмочке. Все-таки Новый год! — Лукашин подталкивал подруг к праздничному столу. Проворно разлил вино по бокалам.
— За дружбу! — Татьяна, видимо, хотела примирить «молодых».
— Какая там дружба! — посетовал Лукашин. — Она меня всю ночь по полу валяла.
Валентина поспешно произнесла тост:
— Дорогие Надя и Ипполит!
— Но он не Ипполит! — устало перебила Надя.
— Надя, это уже неостроумно! — вмешалась Татьяна.
— Конечно, неостроумно! — Лукашин победоносно поглядел на Надю.
— Я поднимаю этот бокал, — продолжала Валентина, — за то, чтобы в Новом году вы уже не ссорились!
— Мы больше не будем! — охотно согласился Лукашин.
— Девочки, я ухожу вместе с вами! — сказала Надя.
— Не болтай глупостей! — грубо, как муж, прикрикнул Лукашин. — Почему вы на этот раз не кричите «горько»?
Надя онемела от его неслыханной дерзости.
— Если вы просите… Горько! — неуверенно пролепетала Валентина.
— Горько, горько! — поддержала Татьяна.
Надя стала отступать:
— Я не буду с ним целоваться!
Лукашин, приближаясь к Наде, объяснил свое поведение:
— Народ требует!
— Женя, не прикасайся ко мне!
— Я не Женя! Я — Ипполит!
Преодолев Надино сопротивление, Лукашин обнял ее. Долгий поцелуй. Такой долгий-предолгий, что подруги успели деликатно удалиться. В дверях Татьяна обернулась, чтобы еще раз посмотреть любовную сцену, но Валентина силой вытащила ее на лестницу.
Наконец Лукашин и Надя смущенно отошли друг от друга.
— А где Татьяна и Валя? — не зная, как себя вести, спросила Надя.
— Мне очень нравятся твои подруги… — переводя дыхание после поцелуя, ответил Лукашин.
— Разве мы перешли на «ты»? — удивилась Надя.
— Давным-давно! — ответил Лукашин. — Разве ты не заметила?
И здесь снова раздался звонок в дверь.
— Это не квартира, а проходной двор! — Лукашин в гневе бросился открывать. — Кто бы ни был, убью!..
В квартиру ворвалась шумная молодая компания.
— Синицыны здесь живут?
— Минуточку. Надя! — крикнул Лукашин. — Как твоя фамилия?
— Шевелева! — отозвалась Надя.
— Нет, не здесь. Увы… — развел руками Лукашин. — Мы — Шевелевы!
— Будем звонить во все квартиры подряд! — предложила девушка, а парень с аккордеоном заиграл бравурное вступление.
— А как твоя фамилия? — поинтересовалась Надя после того, как компания удалилась.
— Лукашин.
— А отчество?
— Михайлович.
— Евгений Михайлович Лукашин, — озорно поклонилась Надя, — весьма приятно познакомиться.
Ничего не сказав, Лукашин подошел к телефону и снял трубку.
— Куда ты собираешься звонить? — удивилась Надя.
Лукашин набрал номер:
— Хочу узнать, когда уходит второй самолет…
— Почему ты решил отложить отъезд?
— Не хочу уезжать, и все! Алло, аэропорт, скажите, пожалуйста, когда уходит самолет на Москву, нет, первый я знаю… а второй… а третий?… а четвертый?.. Безобразие! — Лукашин в сердцах кинул трубку: — Просто черт знает что! Они уходят через каждые полчаса! — Он прошелся по комнате. — Я вообще ничего не понимаю.
— Ты о чем? — Надя, увидев, что фотография Ипполита валяется на пустой полке, водворила ее на законное место.
— А почему я должен улетать утром? Мне на работу второго, днем мы погуляем, сходим в Эрмитаж… А вечером я улечу или уеду поездом.
— Ты ведешь себя бесцеремонно! — сделала выговор Надя. — По-моему, я тебя не приглашала.
— Так в чем же дело? Пригласи! — посоветовал Лукашин.
— Зачем? — совершенно серьезно спросила Надя.
Вместо ответа Лукашин подошел к шкафу, отодвинул стекло и взял фотографию Ипполита.
— Я не могу так разговаривать! У меня ощущение, будто нас трое!
