Очерки жизни и быта нижегородцев XVII-XVIII веков - Дмитрий Николаевич Смирнов
Биографы говорят, что, одолев вступление в технические науки, молодой Кулибин пристрастился к чтению произведений находившегося тогда в зените своей славы гениального М. В. Ломоносова. Весьма возможно, что нижегородский юноша мысленно сравнивал свою судьбу с судьбой архангельского помора и черпал из биографии последнего полезные уроки и для себя.
С Ломоносовым Кулибина роднила и любовь к поэзии. Мечтательный юноша часами сидел на обрыве горы и любовался далями Заволжья. Впадая в лирическое настроение, излагал его на бумаге типичными для того времени виршами:
Ах, о радости я безпрестанно вздыхаю, Радости же я совсем не знаю. И к любви я стремлюсь душою, Ах, кому же я печаль свою открою?Мечтательность обычно ходит рука об руку с фантазией. Соединение их в характере Кулибина привело к зарождению у часовщика изобретательской жилки. Однажды он попробовал прорезать зубцы часового колеса новым своеобразным приемом «с боку». В другой раз заменил некоторые деревянные детали часов металлическими. Видя успех своих новаторских попыток, решил бросить ремонт сломанных механизмов и перейти к созданию новых.
Первой попыткой Кулибина в этой сфере было создание целиком металлических стенных часов. Хороших инструментов, годных для резки металла, у Кулибина не было. Собранные медные часы не пошли.
Через год случилось талантливому нижегородцу побывать по делам посадского общества в Москве. В свободное время бродя по улицам, он заглядывался на витрины часовщиков, а однажды, расхрабрившись, вошел внутрь мастерской и познакомился с хозяином. Приветливый москвич позволил новому знакомому наблюдать работу мастеров. В той же мастерской купил Кулибин подержанный резательный станок и лучковую пилу.
В Нижнем с помощью этих инструментов он стал успешно мастерить всякие металлические механизмы. Отец между тем умер, мучная торговля пришла в упадок, Кулибин женился, и пришлось серьезно подумать о средствах существования. Слава Кулибина, как лучшего в Нижнем часовщика, доставила ему довольно широкое знакомство среди местных зажиточных обывателей. Купцы Извольский и Костромин приняли в талантливом самородке некоторое, может быть не вполне бескорыстное, материальное участие, снабжая иной раз деньгами на покупку часовых материалов. Извольский, человек с налетом культурности, выписывал «Петербургские Ведомости», которые и давал на прочет приятелю-часовщику. В «Ведомостях» еженедельно помещались заметки о европейских технических новинках, изобретениях и открытиях.
Кулибин задался мыслью создать какую-нибудь техническую диковинку. Купец Костромин поддержал намерение, прибавив от себя, что хорошо бы такую вещь впоследствии поднести царственным особам и тем устроить свою судьбу. Порешили составить компанию на условиях: Кулибин выберет из газеты какую-нибудь иностранную техническую «хитрость» и осуществит ее, Костромин доставит материал и будет полностью содержать часовщика на свой счет за все время работы. Сделанный предмет будет совместно поднесен императрице.
Выбор Кулибина пал на яйцо с часовым механизмом, музыкой и «комедийным действом».
Подобные оригинальные игрушки делались тогда кое-где за границей, в частности в Нюрнберге.
Задача оказалась сложнее, чем предполагал самоучка-механик. Он знал, что он должен делать, но не знал, как он должен делать. Чем, какими способами и средствами грубые человеческие пальцы могут соорудить крохотный, с грецкий орех механизм, управляющий часовым ходом, театриком, музыкальным органом? Ведь вся игрушка не должна превосходить величиною гусиное яйцо! Московский станок и лучковая пила явно не годились для этой работы.
Два года пришлось Кулибину придумывать и мастерить для проектируемых часов одни только рабочие инструменты, не приступая к самой работе. Когда наконец на третьем году началось осуществление замысла, необходимость заставила изобретателя быть одновременно механиком, слесарем, литейщиком, скульптором и музыкантом. Без дневных перерывов и праздничного отдыха трудился Кулибин в своей мастерской, довольствуясь за сутки четырьмя часами сна. Да и ночью, просыпаясь, заносил грифелем на доску пришедшие на ум соображения.
Приятель Кулибина и Костромина купчик Извольский, как умел, «помогал» делу. Посещая по торговым делам Москву, аккуратно справлялся в «рядах» о технических новинках: если находил, то покупал и привозил домой. Нижегородцы толпами стекались к квартире Извольского посмотреть и пощупать никогда не виданные вещи: ручную зрительную трубку, садовый телескоп-рефлектор, настольный микроскоп и электрическую машину.
На Кулибина оптические приборы произвели сильнейшее впечатление. Отложив временно работу с яйцом, он превратился в механика-оптика: разбирал, собирал и вновь разбирал до последнего винтика все четыре фабрично сделанных предмета. А после того как изучил досконально, решил сделать такие же своими собственными руками.
Потребовавшие годовой работы подзорная труба, микроскоп, зеркальный телескоп и «электризация» ни в чем не уступали своим заграничным образцам. Много хлопот доставили мастеру состав металла для приборов и сплав стекла линз. Верхом торжества оптика-самоучки был момент, когда приглашенные друзья и соседи с паперти Успенской церкви увидели в его зрительные трубы далекий от Нижнего город Балахну.
Построив оптические приборы, механик вновь обратился к яичным часам. Еще год напряженной работы (теперь совместно с помощниками — учениками Шерсневским и Пятериковым) подвинул дело вперед, но не до конца. Часы оказались не готовыми к описанному выше приезду Екатерины в Нижний. Грозили рухнуть все надежды на «высочайшее покровительство».
Однако губернатор Аршеневский не мог упустить случая похвалиться своим усердным попечением о произрастающих во вверенном ему крае народных талантах. Посадский мещанин Кулибин вместе с телескопом, микроскопом, электрофором, неоконченными часами и сочиненной им стихотворной кантатой оказался перед царицей и сонмом блестящих царедворцев.
Надменная обычно Екатерина сделала вид, что сильно интересуется поднесенными подарками и «милостиво разрешила» мастеру по завершении работы явиться в столицу…
Через восемь месяцев часы-яйцо были закончены отделкой, потребовав от русского гениального самоучки около пяти лет напряженной умственной и физической работы. Создатель диковинных часов и его «меценат» купец Костромин в феврале 1769 года отправились в северную столицу.
Дальнейшая деятельность Ивана Петровича Кулибина, вплоть до последних годов XVIII века, проходила в Петербурге, где развернулись во всю ширь его поистине беспредельные способности. Одноарочный
