Песнь клетки. Медицинские исследования и новый человек - Сиддхартха Мукерджи
Чтобы поместить электрод точно в область ВА25, нейрохирург Андрес Лозано, сотрудничавший с Мейберг, устанавливал на голове пациента специальную раму (она выполняла функцию трехмерной системы GPS для отслеживания положения электрода, вводимого хирургом в мозг). Пока Мейберг затягивала зажимы этой стереотаксической рамы, пациентка глядела на нее, не выражая никаких эмоций – ни страха, ни настороженности. “Эта женщина, которой вот-вот должны были просверлить дырки в голове и провести на мозге совершенно новую процедуру, чувствовала только оцепенение. Ничего другого. Именно тогда я поняла, как у нее все плохо”.
Мейберг проводила женщину в операционную. “Боже, как мы боялись. Мы не имели ни малейшего представления о том, к чему приведет стимуляция”. Не вызовет ли она падение кровяного давления? Не может ли она включить клеточную сеть, о которой нейробиологам ничего не известно? Спровоцировать какой-то неожиданный психоз? Хирург просверлил отверстия в черепе и ввел электроды. Положение казалось правильным, и Мейберг подала ток, медленно повышая частоту.
“И тогда это случилось, – сказала Мейберг. – Когда мы воздействовали на правильную зону, она вдруг спросила: «Что вы сделали?»”
“Что вы имеете в виду?” – спросила в ответ Мейберг.
“Вы что-то сделали, и пустота исчезла”.
Пустота исчезла. Мейберг отключила прибор.
“А, нет, наверное, я просто почувствовала что-то странное. Не обращайте внимания”.
Мейберг вновь включила прибор.
Пустота опять исчезла. “Опишите”, – попросила Мейберг.
“Я не уверена, что смогу. Это как разница между улыбкой и смехом”.
“Вот почему нужно прислушиваться к метафорам”, – продолжала Мейберг. Разница между улыбкой и смехом. В ее кабинете висело изображение бурного потока с глубокой воронкой посредине, куда со всех сторон уносилась вода. “Пациентка послала мне эту картинку, чтобы описать свою депрессию”. Опять пустота, опять дыра. Глубокая ловушка, из которой нельзя выбраться. Вертикальность. Когда Мейберг вновь включила прибор, женщина сказала, что увидела себя вынырнувшей из водоворота и сидящей на скале над водой. Она видела себя прежнюю там, в дыре, но сама была на скале, над дырой. “Такие картинки, такие описания дают намного больше информации, чем расставление галочек на шкале депрессии”. Мейберг провела процедуру глубокой стимуляции пяти другим пациентам, прежде чем опубликовать статью. Под действием стимуляции “все пациенты спонтанно сообщали о выраженных эффектах, включая «внезапный покой или легкость», «исчезновение пустоты», усиление осознания, повышение интереса, «подключенность» и резкое усиление яркости света в комнате с повышением контрастности зрительных деталей и интенсивности цветов”44.
Пациентов отправляли домой с электродами в голове и аккумуляторами. Через шесть месяцев четверо из шести все еще реагировали на стимуляцию и демонстрировали значительные и объективные показатели улучшения настроения. “Синдром полностью исчезал, – рассказывала Мейберг впоследствии в одном из интервью. – У одних людей изменения были очевидными, тогда как другим требовалось больше времени – целый год или два. А третьим [глубокая стимуляция мозга], по-видимому, не помогла по непонятным пока причинам”.
Иллюстрация из статьи Мейберг, изображающая встраивание электрода через череп в область Бродмана в мозге. Длительная электростимуляция нейронов этой зоны использовалась для борьбы со стойкой формой депрессии.
Мейберг провела эту процедуру примерно сотне пациентов. “Реагировали не все, и мы не знаем почему”, – рассказала она мне. Но в некоторых случаях эффект был почти мгновенным. Одна женщина, тоже медсестра, описывала свое состояние как полную невозможность чувствовать эмоциональную или даже сенсорную связь. “Она рассказывала, что ничего не ощущала, когда брала на руки собственных детей. Никаких переживаний – ни покоя, ни удовольствия”. Когда Мейберг включила аппарат для глубокой стимуляции, пациентка повернулась к ней и сказала: “Знаете, что странно? Я чувствую связь с вами”. Другая пациентка помнила точный момент начала болезни. “Она гуляла с собакой вокруг озера и вдруг почувствовала, что исчезли все цвета. Все стало черно-белым. Или просто серым”. Когда Мейберг начала стимуляцию, пациентка выглядела шокированной: “Цвета проступили”. А еще одна женщина описывала свою реакцию как смену времен года. Это была еще не весна, но она чувствовала ее дуновение. “Крокусы. Они проклюнулись”.
“Существует еще много загадок, которых я не понимаю, – продолжала Мейберг. – Известно, что депрессия имеет психомоторный компонент: часто пациенты не могут двигаться. Они лежат в постели в состоянии оцепенения. Когда мы включаем стимуляцию, они вновь обретают желание двигаться, но почему-то у них при этом постоянно появляется желание заняться уборкой. Вынести мусор из кухни. Помыть посуду. Один пациент до депрессии был «адреналиновым наркоманом» – прыгал с парашютом. Когда мы включили прибор, он заявил, что снова хочет двигаться”.
“Чем вы хотите заняться?” – спросила его Мейберг.
“Хочу убраться в гараже”.
Сейчас проводятся более строгие испытания (рандомизированные, контролируемые, с участием нескольких медицинских организаций), связанные с применением глубокой стимуляции мозга для лечения пациентов с депрессией, не поддающейся другим методам воздействия. Замечу, что важное исследование под названием BROADEN (Brodmann area 2$ Deep Brain Neuromodulation), начатое в 2008 году, было остановлено по той причине, что первые результаты по степени эффективности оказались несопоставимы с тем, что наблюдала Мейберг45. В 2013 году, когда стали известны результаты глубокой стимуляции мозга приблизительно девяноста пациентов на протяжении как минимум шести месяцев, оказалось, что их состояние было не лучше, чем у пациентов из контрольной группы, перенесших хирургическую операцию, но без стимуляции (и даже хуже: у некоторых пациентов встраивание электродов приводило к осложнениям; у одних развивалась инфекция или появлялись невыносимые головные боли, у других отмечалось даже усиление депрессии и тревожности). Спонсор испытаний компания St. Jude's (позднее приобретенная компанией Abbott) приостановила исследования. Журналисты писали: “Этот суровый опыт заставил [Мейберг] вернуться к исходным принципам: проанализировать критерии отбора потенциальных кандидатов [для глубокой стимуляции мозга], определить пути совершенствования имплантационной процедуры для привлечения хирургов, в меньшей степени с ней знакомых, улучшить способы настройки прибора после имплантации в мозг пациента и, что важнее всего, провести исследования, которые помогут объяснить, почему глубокая стимуляция мозга подходит одним пациентам и не подходит другим и как идентифицировать этих пациентов до проведения хирургической операции. Изучается и обратная сторона: как до проведения операции определить, кому из пациентов удастся помочь, причем максимально быстро”46.
Мейберг считает, что исследование BROADEN
