Песнь клетки. Медицинские исследования и новый человек - Сиддхартха Мукерджи
Однако действие ингибиторов обратного захвата серотонина оказалось не универсально эффективным. Экспериментальные и клинические исследования давали противоречивые результаты: в некоторых испытаниях с участием пациентов с наиболее тяжелой формой депрессии у участников наблюдалось значительное улучшение по сравнению с пациентами, получавшими плацебо, тогда как в других исследованиях эффект был очень слабым, иногда почти незаметным. И скорость наступления эффекта (часто недели или месяцы) не подтверждала тезис о том, что простое повышение уровня серотонина может перезапустить какие-то важные электрические сети и тем самым излечить человека от депрессии. Когда я сам стал принимать паксил, а затем прозак, туман в моей голове так и не рассеялся. Было очевидно: регуляция уровня серотонина в синапсах нейронов, контролирующих настроение, не является достаточным и простым ответом на вопрос о причинах развития депрессии.
Пол согласно покивал. В его лаборатории в Рокфеллеровском университете как раз был открыт “медленный” путь, активируемый серотонином, который мог отвечать за развитие депрессии. Грингард и другие ученые обнаружили, что серотонин не просто действует в качестве “быстрого” нейромедиатора, а депрессия – не только нарушение функционирования нейронной сети, которое можно ликвидировать повышением концентрации серотонина в синапсах. Скорее серотонин стимулирует в нейронах “медленные” сигналы (которые приходят “на кошачьих лапках”), в том числе изменяя активность и функцию некоторых внутриклеточных белков, идентифицированных в лаборатории Грингарда.
Пол считает, что эти белки, модифицирующие активность нейронов, играют важнейшую роль в передаче медленных сигналов, регулирующих настроение и эмоции. Ранее он показал, что один такой фактор, названный DARPP-32, принципиальным образом влияет на то, как нейрон реагирует на нейромедиатор дофамин, участвующий в реализации многих других неврологических функций, включая реакцию мозга на вознаграждение зависимости40.
“Дело не только в уровне серотонина”, – заметил Пол, взмахнув рукой. Нью-йоркский воздух был чистым и морозным, и дыхание Пола повисало в нем туманным следом. “Это слишком просто. Дело в том, что серотонин делает с нейроном. Как он меняет химию нейрона и его метаболизм… А это может у всех происходить по-разному. – Он посмотрел на меня. – В твоем случае, возможно, дело во входных сигналах или в генетических причинах, которые усложняют поддержание или возобновление ответа”.
“Мы ищем препараты, которые могут воздействовать на медленный путь”, – продолжал Грингард. Он искал новое объяснение причин депрессии и, следовательно, новый способ лечения.
Наша прогулка подошла к концу. Пол ни разу до меня не дотронулся, но я чувствовал себя так, словно он залечил во мне какую-то ноющую рану. Я махнул на прощание и смотрел, как он возвращается в лабораторию. Альфа выдохлась, а Пол был полон сил.
Депрессия – это трещина в любви. Но на более фундаментальном уровне это еще и нарушение в том, как нейроны (медленно) реагируют на действие нейромедиаторов. Грингард считал, что дело не только в возбуждении нейронов, но скорее в клеточном нарушении: запускаемый нейромедиаторами сигнал почему-то действует неправильно и приводит нейрон в нефункциональное состояние. Трещина в наших клетках становится трещиной в любви.
Пол Грингард скончался от инфаркта в апреле 2019 года в возрасте девяноста трех лет. Мне его очень не хватает.
Я встретился с Хелен Мейберг в медицинском комплексе Маунт-Синай в Нью-Йорке в ноябре 2021 года. Ветер бил мне в лицо, пока я шел к ее офису. Осенние листья падали, как снежные хлопья, предвещая наступление зимы. Мейберг – невролог; она специализируется в области нейропсихиатрических расстройств и руководит медицинским центром Advanced Circuit Therapeutics. Она является одним из разработчиков технологии глубокой стимуляции мозга, в рамках которой в глубоко расположенные специфические участки мозга вживляют крохотные электроды. Через эти электроды слабые электрические импульсы направляются к клеткам мозга, нарушение функции которых может отвечать за развитие нейропсихиатрических заболеваний. Воздействуя электричеством на эти зоны мозга, Мейберг надеется получить возможность излечивать пациентов от наиболее стойких форм депрессии, не поддающихся обычному лечению. Это своего рода клеточная терапия, точнее, терапия, направленная на клеточные сети.
В начале 2000-х годов Мейберг совершила крутой поворот, перейдя от использования популярных в то время лекарств, таких как прозак и паксил, к применению различных технологий для воздействия на клеточные сети мозга, которые могут быть связаны с депрессией41. Глубокая стимуляция мозга уже использовалась для лечения пациентов с болезнью Паркинсона, и исследователи обратили внимание, что этот метод позволяет наладить координацию движений. Но для лечения пациентов со стойкой формой депрессии этот подход еще не применялся. Используя мощный метод визуализации, основанный на картировании нейронных сетей мозга, а также нейропсихиатрическое обследование, Мейберг обнаружила в мозге зону, называемую полем Бродмана 25 (ВА25), где, возможно, сосредоточены клетки, регулирующие эмоциональный настрой, тревожность, мотивацию, влечение, самосозерцание и даже сон – все те аспекты, которые в значительной степени выходят из-под контроля при депрессии. Мейберг обнаружила, что у пациентов с устойчивой формой депрессии нейроны в области ВА25 чрезвычайно активны. Она знала, что длительная электростимуляция какого-либо участка мозга может понизить его активность. Возможно, это звучит странно, но противоречия тут нет: длительная высокочастотная электростимуляция нейронной сети способна приводить к снижению ее активности. Мейберг рассудила, что электрическая стимуляция клеток в области ВА25 может ослабить симптомы тяжелой хронической депрессии.
Подобраться к полю Бродмана 25 нелегко. Если представить себе человеческий мозг в виде боксерской перчатки на готовой к удару кисти руки, эта область окажется в центре кулака, где находится кончик среднего пальца (эта зона есть в обоих полушариях мозга). Один журналист описал это так: “В паре бледно-розовых извилин нервной ткани, называемой паратерминальной извилиной, каждая из которых по форме и размеру напоминает согнутый палец младенца, область 25 [Бродмана] занимает место кончика пальца”42. В 2003 году Мейберг в сотрудничестве с нейрохирургами из Торонто начала испытания по вживлению электродов в оба полушария мозга для стимуляции области ВА25 у пациентов с не поддающейся лечению депрессией. Это была невероятно тонкая работа – как пощекотать пальчик младенца, чтобы заставить его засмеяться.
В исследовании участвовало шесть пациентов: три женщины и трое мужчин в возрасте от тридцати семи до сорока восьми лет. “Я помню каждого пациента, – рассказывала мне Мейберг43. – Первой была медсестра с потерей трудоспособности. Она
