Александр Бушков - След пираньи
Мазур внимательно, многообещающе посмотрел на него. Тот ответил нахальной ухмылкой: ну, что ты мне сделаешь? Плюнув мысленно, Мазур отвернулся.
Они совершенно трезвые, все трое. И багажа нет. Никакого. Старый, избитый прием: скандал, драка, появляются стражи порядка, всем действующим лицам предлагается пройти куда следует — применительно к обстановке это означает, что придется где-то сойти… А там и группа захвата, как из-под земли.
Мазур не мог определить, подсадка это или обыкновенное хамье, и злился на себя, все сильнее поддаваясь беспокойству. В его положении приходилось быть святее папы римского, потому что поезд ничем не отличается сейчас для них от надежного капкана… Если это подсадка, придется давить на психику автоматом… а что потом? Стоп-кран, в тайгу… Скверно.
Потрогал ногой сумку, задвигая ее поглубже. Все четверо соседей спали, даже кот задремал. Эх, бодрствуй бабуся Пелагея Филипповна, соколом бы налетела на ворога, отчитала по-простому, по-русски, чтобы не вязались к увечной при живом-то муже… Провинциальный народ не настолько еще освинел, чтобы применять рукоприкладство к старухам, тут вам не город…
Джен коснулась его локтя, показала пальцем себе в грудь, в направлении туалета. Он кивнул, похлопал по руке — тоже нервничала, видела по поведению этой троицы, что что-то тут нечисто, вовсе не обязательно знать язык…
Она удалилась. И почти сразу же высокий с дружком встали, довольно громко высокий сообщил оставшемуся дружку:
— Володь, ты пока сиди, а мы крошке поможем джинсики расстегнуть, может, и найдем там чего интересного…
И, ускоряя шаг, двинулись вслед за девушкой. Оставшийся третий, тот, с наколками, в ярко-синей куртке, уставился на Мазура с вызовом — но Мазур, не обращая на него внимания, кинулся следом.
В тамбуре, у двери туалета — Джен уже успела войти — он нос к носу столкнулся с обоими. Успел еще сказать:
— Эй, полегче…
И говорить стало некогда. Реакция спасла. Увидев молниеносно дернувшуюся к нему руку — ребро ладони определенно шло на вырубающий прием — Мазур неуловимо для глаза посторонился, перехватил запястье, встретил пальцы торцом ладони… Высокий поневоле взвыл, столкнувшись с неизвестным ему захватом из спецкурса «бой на ограниченном пространстве». P-раз! Два! Коленом!
Послав согнувшегося пополам противника головой вперед так, чтобы макушка качественно и чувствительно пришла в соприкосновение с дверью, Мазур отметил краем глаза шевеление в проходе, быстро удалявшееся синее пятно. Сообразил вдруг и, отбросив коленом бесчувственного парня, кинулся в вагон.
В противоположном конце уже захлопнулась дверь, ведущая в межвагонное пространство. Сумки под столиком не было. Мазур наддал. Ну конечно же, конечно — он, должно быть, чересчур уж внимателен был к своей сумке, и они решили, там есть чем поживиться, выманили с помощью нехитрого финта… Не прыгнет же с поезда на ходу, сука такая?
Мазур мчался, распахивая двери, отталкивая попадавшихся на пути людей — но не теряя головы, ожидая возможного нападения на случай, если все еще сложнее. Мелькали испуганные лица, кто-то охнул, отлетая к стене…
С шумом распахнулась очередная дверь. Ага! Володя в синей куртке сидел на корточках над расстегнутой сумкой, ничуть не опасаясь вторжения ее хозяина, по расслабленной позе видно — должно быть, полагал, что дружки надежно вырубят лоха, вполне возможно, этот номер был отработан давно…
Но тут еще и кое-что другое… Глаза у вора, честное слово, были прямо-таки квадратными. Медленно подняв на Мазура бледное лицо, он, как сидел на корточках, так и отступил-отпрыгнул к стене, заслонился руками:
— Шеф, ты спокойно, все п-путем…
Мазур видел со своего места, что в расстегнутой сумке, среди разворошенной непромокаемой ткани матово поблескивает черный ствол автомата, зеленеют кругленькие гранаты… Шагнул вперед, еще плохо представляя, что в столь дурацкой ситуации делать.
— Шеф, договоримся… Бля буду, не знал…
Поезд ощутимо замедлял ход. Мазур все еще подыскивал слова, с помощью которых мог бы удержать незадачливого вора в его заблуждении — шакаленок решил, что столкнулся с волком, — но тут Володя взвился, словно подброшенный пружиной. Сверкнуло узкое лезвие. Мазур без труда отклонился, промедлил с ударом — распахнутая сумка волновала его больше, чем желание немедленно располовинить челюсть грабителю — и тот, кошкой метнувшись к двери, ускользнул в тамбур одновременно со стуком распахнувшейся противоположной двери.
— Эт-то что такое? — рявкнул молодой, но весьма начальственный голос.
Хорошо, что Мазур вовремя подавил рефлекс и удержал руку. Перед ним стоял давешний сержант, придав себе самый грозный облик, поигрывая вынутой из петли дубинкой с перекладиной.
— Что такое, гражданин? — повторил он сурово. — Носитесь по поезду, как дети малые, людей пихаете, пассажиры жалуются… А не дыхнуть ли нам?
— Он у меня сумку украл, — нетерпеливо сказал Мазур. — Догнал, успел… у него нож.
— А документики?
— У него?
— У вас, гражданин, у вас…
Мазур стоял между ним и сумкой, но прекрасно понимал, что не сможет заслонить ее от взгляда случайного. Если что — придется вырубать этого симпатичного парнишку… или все же рискнуть и показать удостоверение, ведь смастерили же ради чего-то?
— Говорю вам, у него нож! — повысил голос Мазур. — Там еще двое…
Он показал пальцем, и сержант, движимый чисто профессиональным рефлексом, поневоле уставился в квадратное мутное окошко. Мазур плавно переместился влево, моментально опустился на колени и звучно застегнул «молнию». Сержант обернулся:
— А вы…
И тут же оба полетели на стену — заскрипело, лязгнуло, поезд замер, как вкопанный. Слева виднелся бетонный забор с огромными красными буквами НЕ КУРИТЬ. Станция, подумал Мазур. Видимо, к ней и подгадывали…
— Впер-ред… — сержант с похвальной быстротой извлек пистолет и кинулся в том направлении, повелительным кивком велев Мазуру не отставать.
Поздно, улетела птичка… У распахнутой наружной двери стояла незнакомая проводница, матерясь во весь голос. Завидев сержанта, заорала:
— Костя, ну где ты ходишь? Трое спрыгнули, звезданул мне по шее так, что руки не гнутся…
— Говорил я вам, — сказал Мазур. — Видимо, хотел выгрести что поценнее и сойти на станции…
— Ясно, — сказал сержант тоном человека, которому ничего еще не ясно. — Вы в каком вагоне, гражданин? Пройдемте-ка…
— Костя! — воззвала проводница.
— Ну, а что я сделаю? — вполне логично вопросил в ответ сержант. — Лови их теперь по закоулкам… Скажи Степану, пусть свяжется со станцией, хоть и толку-то нуль…
Тут, в довершение всего, появилась проводница из Мазурова вагона, затараторила:
— Ох, вот вы где… А там супруга ваша мечется, спросить же ничего не может, я и не знаю, как ей на пальцах полагается растолковать… Я ж знаю, на пальцах они понимают, да не умею…
Сержант снял фуражку, старательно отер лоб:
— Кому на пальцах? Чего на пальцах? Ленка, что у нас сегодня за балаган?
В результате к своему месту Мазур возвращался во главе целой процессии: дебелая Ленка растолковывала сержанту насчет немой жены «этого вот гражданина», вторая проводница увязалась следом и вяло жаловалась на оглоушившего ее мазурика. Сержант молчал и тихо сатанел.
Джен вскочила им навстречу, тщетно пытаясь хоть что-то понять. Больше всего Мазур боялся, что она сгоряча начнет разбрасывать приемчиками всю эту ораву, а потому еще издали сделал самую веселую физиономию, изображая руками нечто непонятное ему самому. От толчка проснулась бабушка Пелагея Филипповна. Решив почему-то, что ее нового попутчика обижают, как и предвидел Мазур, соколом налетела на ворога, хоть и не на того, на кого следовало бы, взахлеб рассказывая, какие симпатичные и милые люди этот вот военный и его жена, которая увечная, бедняжка…
Похоже, больше всего на свете сержанту хотелось пальнуть в потолок. Он успокоился гигантским усилием воли, присел подальше от Филипповны и воззвал:
— Так, все молчат! Ну помолчите вы, граждане, не в Думе! Это у нас, значит, потерпевший… Документики попрошу.
Мазур сунул ему паспорт, жестами велел Джен сделать то же самое. Сержант привычно стал листать… «Мать твою, — подумал Мазур, — там нет никаких отметок о браке, а они все орут про жену…» И точно, сержант поднял голову, заложив пальцем соответствующую страничку:
— Говорите, жена…
Мазур, чтобы побыстрее со всем этим покончить, сунул ему красное удостоверение.
— Та-ак… — сказал сержант. Раскрыл. — Ого… — прочитал до конца. — Эге… — еще раз перечитал и вернул Мазуру. — Н-ну, понятно… У вас они, значит, ничего не взяли, товарищ полковник?
Окружающие воззрились на Мазура так, словно полковников не видели никогда в жизни. Ну, понятно: в форме и генерал не вызывает особого интереса, а когда твой штатский попутчик вдруг оказывается в неплохих чинах…
