Виктор Млечин - На передних рубежах радиолокации
В работе «Галактика» участвовали сотрудники 13 лаборатории под руководством Г. В. Кияковского, а также специалисты-антенщики. Это была первая работа в институте непосредственно в интересах изделий С. П. Королёва. Она была успешно выполнена в требуемые сроки. Создание опытных образцов вылилось в новую ОКР, вести которую поручили Г. Я. Гуськову.
Душевная сфера Георгия Викторовича была слишком тонка. Малейшее раздражение, и тем более несправедливость вызывали болезненную реакцию, которую, однако, внешне он редко проявлял. Его сдержанность и улыбку принимали за удовлетворённость, чего, по-видимому, на самом деле не было. Мы никогда не слышали от него рассказов о пережитом на войне, о фронтовых буднях, хотя знали о его контузиях и ранениях. Лишь однажды я был прямым свидетелем резкой смены его настроения, вызванной отголосками той войны. Были мы в командировке в Ленинграде и оказались в одной гостинице, но в разных номерах. Вечером, после работы ко мне постучали. Вошёл Гера: лицо его было искажено болью. «Что случилось?» – спросил я. «Голова разрывается на части. Нет ли у вас тройчатки или чего-либо подобного?» Тройчатки не было. Я ему предложил валидол, но он отказался. Сел на стул и сказал: «Проклятая контузия не отпускает меня через столько лет…» – «Может быть приляжете?» – «Нет», – и пошёл к дежурной искать лекарство.
В Москве он, насколько помню, потом лечился. С течением времени, однако, настроение его ухудшалось. Это было видно по нему, и тут возникла ситуация, о которой хочу рассказать. Было это в ноябре 1956 г. Я шёл по Сретенке, и около Пушкарёва переулка встретил Геру. Мы поговорили, он жаловался на нездоровье, а затем он меня спросил: «Вы видели последний номер “Радиотехники”?» «Да, он только что пришёл в библиотеку». «Вы обратили внимание, как там меня Бакаев разнёс?» – продолжал Гера. Я его старался успокоить: «Вряд ли это можно назвать разносом», – сказал я. «Просто люди отстаивают свою позицию, и мне кажется, что вам есть чем ответить на критику». И я перечислил свои доводы, с которыми Гера вроде бы согласился. На этом расстались. В чём было дело? Ю. Н. Бакаев и П. И. Кузнецов, авторы статьи «К определению области устойчивой работы инерционной системы телевизионной синхронизации» («Радиотехника», 1956, т. 11, № 11) критиковали публикацию Кияковского пятилетней давности по следующим пунктам:
а) Нельзя сугубо нелинейную систему ИФАП рассматривать как линейную;
б) Не использован адекватный метод усреднения (который восходит к методам Ван-дер-Поля, Крылова-Боголюбова и др.);
в) Применён для развязки совершенно не обязательный катодный повторитель.
Я не хотел бы в этих воспоминаниях вступать в полемику, отмечу лишь следующее. Даже классики Андронов, Витт и Хайкин в известной книге «Теория колебаний» начинают рассмотрение сугубо нелинейных систем с линейной модели. Нелинейная трактовка авторов могла бы выявить ошибки линейного рассмотрения (если они есть). Однако авторы об этом ничего не говорят, что может служить подтверждением правильности концепции Кияковского (катодный повторитель не является предметом спора).
Я заканчиваю на печальных событиях: Через месяц после моего разговора с Кияковским он лёг в больницу. В январе 1957 г. его не стало.
Что послужило причиной тех трагических событий? Как всегда, это трудно анализировать. Я думаю, что произошедшее явилось следствием совпадения во времени целого ряда факторов. Первое – болезнь Кияковского и мучительные боли, резко снижающие его работоспособность. Второе – переживания в связи с невозможностью взять на себя руководство ОКР как продолжения «Галактики». Третье – публичная критика его теоретических воззрений. Четвёртое – возможные семейные неурядицы.
Это была талантливейшая личность, оставившая после короткой жизни большой след.
Маргарита Петровна Морозникова
Давно хотелось поразмышлять о роли… Нет, не о роли личности в истории, а о роли женщины в технике, точнее о производственной деятельности женщин, оканчивающих технические вузы. На примере работающих в такой развивающейся отрасли как радиоэлектроника. В тридцатых и сороковых годах прошлого века в зависимости от государственных нужд прямо стимулировалось поступление абитуриентов, в том числе женщин, на факультеты, где имелись требуемые специальности. В более поздний период советской власти женщины стремились оканчивать технические вузы, ибо это было престижно. В последние годы подобная тенденция сильно ослабла, т. к. есть профессии, где женщины с меньшими усилиями могут заработать на жизнь куда больше.
Но вот женщина окончила радиотехнический факультет вуза. Предположим, что обстоятельства складываются благоприятно, и ей поступают различные предложения, связанные с работой по профессии. Куда ей пойти трудиться? Сразу скажем, что если она приобрела квалификацию инженера-конструктора или инженера-технолога, скорее всего ей предложат вакансию в конструкторском бюро или технологическом отделе. В прошлые годы женщины, выбравшие этот путь, в основном занимались конструированием радиоблоков и узлов по заданиям комплексников или отраслевиков и значительно реже – конструированием механизмов и машин (такие специальности в радиопромышленности также есть). Определяться приходится и женщине – молодому специалисту, получившему квалификацию разработчика систем и устройств: здесь чаще всего возникает проблема неопределённости. Куда пойти, чем заняться?
Лишь единицы выпускниц могут претендовать на получение должности в ВУЗе, который они окончили. Обычно все вакансии на кафедрах заняты, и даже вести лабораторные занятия со студентами не могут вам предложить. Большинство окончивших молодых специалистов поэтому шло в промышленность. Но здесь также возникают некоторые трудности. Эти трудности связаны с ночными работами, длительными командировками, вредными условиями труда, постоянными облучениями и т. д. Наличие подобных негативных факторов не позволяет использовать труд женщин-радиоспециалистов на соответствующих работах. Я, например, не видел женщин в составе комплексных бригад, обслуживающих пусковые радиотехнические объекты в НИИ, на радиозаводах. Их практически тем более не бывает на полигонах, где испытывается техника и люди порой живут месяцами, скажем так, в сложных бытовых условиях, оторванные от дома и семьи. Женщин-радиоинженеров трудно увидеть и на участках, где разрабатываются и испытываются передающие устройства, особенно если их энергетический потенциал достаточно высок. Объясняют это явление не только опасностью облучения и необходимостью работы с высоким напряжением, но и простыми соображениями, связанными с частыми перемещениями тяжелых грузов – блоков питания, генераторов и т. д.
Вместе с тем есть области радиотехнического производства, где к указанным выше факторам, сдерживающим использование труда женщин-специалистов, добавляются требования большой интеллектуальной нагрузки и широкой эрудиции в целом ряде отраслей знания. Я имею в виду разработку, конструирование, изготовление и испытания сложных радиолокационных антенн. Здесь также редко можно встретить женщин-разработчиков и испытателей антенной техники.
Где же используются женщины – молодые специалисты? Главным образом – на разработке и настройке низкочастотных узлов, испытаниях СВЧ элементов, измерениях и эксплуатации регистрирующей и компьютерной техники, в ОТК, при создании нормативной документации и т. д. Нисколько не желая приуменьшать значение трудового вклада женщины-специалиста, должен сказать, что её работа порой сопряжена с большими затратами физической и духовной энергии, повышенным напряжением и интеллектуальными перегрузками. Вынужденная заботиться о семье и близких, о воспитании детей, женщина неохотно идёт в технику, а если уж идёт, то старается ограничиться узким участком работы, а о том, чтобы взять на себя серьёзную разработку или решение сложных задач, даже думать не приходится. Если же ей предлагают заняться работой, связанной с необходимостью лишь прикоснуться к теории, отказывается, ссылаясь на то, что всё забыла. Так поступают многие, но не все. Есть исключения. Об одной такой судьбе хочется рассказать.
Маргарита Петровна Морозникова поступила на работу в ЦНИРТИ (тогда ЦНИИ-108) в конце сороковых годов прошлого века. Поначалу она занималась настройкой радиоаппаратуры. Но вскоре, почувствовав желание заняться серьёзной научной работой, стала готовиться к поступлению в аспирантуру. Морозниковой повезло: её творческие возможности заметил Т. Р. Брахман, в отделе которого она работала в 50-е годы. В то время одной из актуальных проблем в радиолокации была проблема прохождения флуктуационного колебания через приёмное устройство РЛС. После поступления в аспирантуру Морозникова проявила интерес к этой теме, стала изучать литературу. Она обнаружила, что к этому времени были опубликованы фундаментальные работы А. Н. Колмогорова, А. Я. Хинчина и американского учёного Н. Винера. В области радиотехнической проблематики вышла в свет капитальная статья сотрудника компании «Белл систем» американца С. О. Райса (1945 г.) и книга советского учёного В. И. Бунимовича (1951). Всё это составляло, говоря современным языком, большой массив информации, но Морозникова безусловно обладала необходимым запасом знаний и волевыми качествами, чтобы освоить новый раздел науки, который тогда был назван статистической теорией связи. Разобравшись, она поняла, что это было ещё началом горы, на которую ей предстояло взбираться. Дело в том, что и Бунимович и американцы рассматривали тогда лишь основы теории случайных процессов и анализировали действие флуктуаций на простейший нелинейный элемент приёмного тракта – амплитудный детектор. Предстояло исследовать действие случайных процессов на появившиеся тогда приёмные устройства более общего типа, и, в частности, на приёмник так называемых сложных сигналов. Так она пришла к понятию модулирующей (или мультипликативной) помехи как сигнала, прошедшего через искажающий линейный четырёхполюсник с переменными (случайными) параметрами. Это был прорыв в науке о помехах. Но предстоял большой объём вычислительных работ. После защиты кандидатской диссертации её стали загружать текущими делами. Попытки продолжения исследований в ранее выбранной области встречали сопротивление руководства. И всё-таки её способности преодолевать трудности многие недооценивали. Морозникова задумала доказать правильность полученных теоретических результатов на практике, для чего приняла решение разработать соответствующую аппаратуру и проверить действие помех в полигонных условиях. Учитывая, что специалисты теоретического плана редко идут на такое расширение сферы своей деятельности, это был смелый шаг с её стороны, свидетельствовавший о больших её потенциальных возможностях. Серьёзную помощь в создании аппаратуры и наладке ей оказал Б. В. Лебедев, поддерживал и новый начальник А. В. Загорянский. С вновь созданным макетом аппаратуры бригада исследователей во главе с Морозниковой выехала на полигон, где провела серию испытаний. Количественные результаты этих испытаний полностью подтвердили теоретические предпосылки. Вместе с тем они показали, что помехозащищённость РЛС существенно зависит от выбранного типа зондирующих сигналов и методов их обработки. В частности, системы, использующие ФКМ сигналы с достаточно большой базой, обладали повышенной помехозащищённостью.
