Лесная гвардия - Сергей Иванович Зверев
Василич расспрашивал троицу изобретателей:
– Сколько времени понадобится на создание, как вы его называете, клина?
Никодимов поскреб заросший щетиной подбородок:
– По сути, это такой клиновидный трамплин. Колесо наезжает на конструкцию, которая установлена поверх рельса, и боковая направляющая отводит колеса в сторону. Дальше уже работает сила инерции. Паровоз, а за ним и весь состав летят под откос. Пары дней хватит, чтобы выточить отверстия под крепежные болты, придать форму по размеру рельса.
– Долго, – командир нахмурился, – механизм должен быть сделан как можно быстрее. Фашисты готовы к строительству цеха, а значит, оборудование и снаряды пойдут по железнодорожной ветке сплошным потоком. Необходимо действовать как можно быстрее.
Валентин оглянулся на товарищей, ища поддержки. Порывистый Бурсак вскинулся первым:
– Спать не будем, товарищ командир, руки в кровь сдерем, но за сутки сделаем!
Василич, довольный ответом, кивнул:
– Правильно, ребята. Фрицев бить надо! Я провел разведку – есть место хорошее. После станции состав набирает скорость, поднимается на горку. А оттуда вниз, насыпь из-за поймы реки по южной стороне очень высокая, поэтому деревянные теплушки разлетятся в щепки.
Зоя с любопытством уточнила:
– Как будем поджигать? Состав же длинный.
Василич задумался, остальные молчали, обдумывая ход предстоящей операции. Сорока ткнул в яму, где лежали бочки с керосином:
– Бочки поджечь, и все.
Канунников возразил:
– Мы не сможем подойти к составу, от удара при крушении часть снарядов может взорваться. Это опасно. Заранее растянем под откосом ленту из промасленных тряпок, промочим керосином и подпалим ко времени. Взорвется один снаряд, пойдет цепная реакция. Конечно, останемся без одежды.
– Ничего, – подал голос Баум. – В городе у меня полно вещей. Теплых, как и положено старикам. Попросим пани Агнешку перевезти их сюда постепенно. Там есть одеяла, зимние пальто. Да много чего за столько-то лет.
Девушка не сдержала наивного удивления:
– Как же вы потом будете? Получается, зря добро наживали.
Старик с ласковым смешком погладил ее по голове:
– Именно для этого и наживал, цигалэ, козочка, чтобы ты не мерзла зимой. Это самое важное. – Он не стал говорить, что «потом» может и не случиться. Немощный еврей понимал, что шансов пережить зиму в лесу у него почти нет, и торопился помочь остальным.
Василич оглядел свой отряд:
– Так что, через сутки у нас все будет готово? Сегодня изготовим канат для поджога, завтра вечером будет готов клин. Дело за твоей связной, Саша.
У Канунникова черной птицей промелькнула неприятная мысль, что сейчас делает Агнешка, каким способом добывает нужные сведения. И скрипнул зубами:
– Сегодня утром, думаю, принесет записку в тайник.
Командир поднялся со своего места:
– Тогда за работу, товарищи. Пока фрицы спят, необходимо завершить подготовку к операции. Связными между лагерями будут Игорь и Зоя, они по очереди передают сообщения о готовности. Так мы будем действовать все вместе, единым фронтом.
Перед уходом Елизавета молча сунула сверток с хлебом и заваркой в руки Канунникову. Хотя женщина и молчала, как обычно, лейтенант видел, как изменилось ее лицо. Замкнутое, будто застывшее, оно теперь ожило, взгляд горел огнем – его поддерживала надежда.
Анна молча лежала на спине, не обращая внимания на толчки в своем теле. Она сжала зубы, старалась не дышать, чтобы не показать, до чего ей мерзко происходящее. Вдыхать этот табачный запах, чувствовать копошение мужских рук, слышать хриплое дыхание. Наконец Карл со стоном рухнул на перину рядом, она поспешно накинула пеньюар:
– Я сварю тебе кофе, – и торопливыми шагами поспешила на кухню.
Там она поставила турку на горячую печь, приготовила рюмку с настойкой на крошечном подносе и принялась медленно перебирать посуду в буфете, выбирая емкость под сливки. Агнешке было вовсе не важно, какую ложку предложить своему любовнику или во что налить сливки. Она ждала, пока схлынет волна отвращения к нему и к себе самой, чтобы губы снова растянулись в притворной улыбке, а руки перестали дрожать.
Когда кофе был готов, она медленно, как заключенный на казнь, прошла обратно в спальню. Там, на пышных подушках, развалился обнаженный немецкий офицер, Карл Вагнер, заместитель коменданта концентрационного лагеря по хозяйственной части. Звание его она не могла запомнить, путаясь в бесконечных обер, штурм и бан. По комнате уже плыли табачные волны его вонючей папиросы. Немец потянулся и сладко зевнул.
– Как хорошо, будто я вернулся домой, в родной Геттинген. Вкусный кофе, красавица-жена, мягкая перина, а не эта вонючая казарма. – Он шутливо ущипнул Анну за щечку. – Ну, так что хочет в подарок моя новая женушка?
Агнешка дернула плечом – «женушке» хотелось врезать подносом по этому мерзкому лицу так, чтобы кофе, сливки, сахар – все смешалось с его кровью! Но вместо этого она капризно протянула:
– Какие подарки, Карл. Мы в деревне, тут картошка да огурцы. Совершенно невозможно ничего достать. Даже в городе ужасный дефицит, в аптеках стоят очереди, а мне нечего им продать.
Под рыжими усами растянулась самодовольная улыбка.
– А вот здесь ты открыла золотую жилу, Агнешка. – Глаза у немца заблестели. Он понизил голос. – С завтрашнего дня на сортировочную станцию будут прибывать составы для стройки в лагере. Мы строим много всего нового! Лаборатория для экспериментов, завод по производству танков. – Он умолк, в страхе всматриваясь в лицо женщины: не сболтнул ли чего лишнего.
Та фыркнула пренебрежительно:
– И что мне от этого! Ты мне предлагаешь продавать в аптеках танки? Люди хотят лекарства, а ты говоришь о каких-то заводах.
Вагнер даже подпрыгнул на кровати от такой непроходимой глупости. Он схватил Агнешку за руку.
– Ты не понимаешь. Завтра прибудет первый состав. Плевать на эти снаряды. В последнем вагоне будут лекарства, препараты для лаборатории. Пока она не открыта, мы сможем забрать часть и перепродать в твоих аптеках. – Он вдруг притянул ее за плечи к себе. – Но ты должна молчать об этом, поняла? Никому ни слова. Я сам лично отвезу в город все, что получится забрать. Скажи мне, что хотят твои покупатели, и это появится в продаже в огромном количестве!
– Сколько я за это получу? – Агнешка хитро прищурилась, изображая интерес.
Расчетливый Карл тотчас же отчеканил:
– Десять процентов. И даже не пытайся получить больше. Я ужасно рискую. Если гестапо прознает о нашей сделке, мне не жить.
Анна на пару секунд для вида задумалась и тряхнула кудрями.
– Хорошо, давай посмотрим. Я сейчас напишу тебе список. Когда ждать первую партию?
Карл закатил глаза, прикидывая в уме:
– Завтра после вечернего поезда прибудет состав. Разгрузка… так, так… В пятницу вечером я возьму увольнительную, скажу, что хочу сводить тебя в кино. Сам привезу в
