Лесная гвардия - Сергей Иванович Зверев
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Лесная гвардия - Сергей Иванович Зверев краткое содержание
Грохот пущенных под откос эшелонов, взорванные мосты и сожженные немецкие обозы. Боевые романы о неизвестных героях партизанской войны.
Из многочисленной группы заключенных, решившихся на побег из немецкого концлагеря, вырваться на свободу удалось только ему одному. Оказавшись в незнакомом лесу на территории Польши, лейтенант Красной Армии Александр Канунников готов снова, рискуя жизнью, бить фашистов. Но что может сделать один полуживой узник… Александр решает прорываться к своим, еще не зная, что здесь же, в оккупированном гитлеровцами приграничье, уже действует небольшой отряд сопротивления. Лесная гвардия рада пополнению. Но в отряде нечем воевать и почти нет запасов. Канунников предлагает своим новым товарищам напасть на охрану концлагеря и завладеть оружием…
«У войны много лиц. А у того, кто достоверно пишет о ней, лицо Сергея Зверева. Этот автор знает о боевых действиях все. Кажется, он сам прошел эти суровые тропы только для того, чтобы без прикрас рассказать о них…» – Валерий ШАРАПОВ, автор ретро-детективов
Лесная гвардия читать онлайн бесплатно
Сергей Зверев
Лесная гвардия
© Зверев С. И., 2025
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
* * *
Глава 1
«Пять групп химических технологий». – Ледяные капли октябрьского ливня жалят стальными иглами в обнаженную спину, колотят тяжелыми камнями по голове.
– Sсhneller![1]
«Тепловые, раз!» – Острые колючки гравия на земле впиваются осколками в босые ноги, заставляя дергаться и сжиматься всем телом, будто под ударами тока. Каменные шипы повсюду, весь крошечный дворик перед бараком С концентрационного лагеря Собибор усыпан этими камешками.
«Гидромеханические, два!» – Из свинцовых туч сыплется и сыплется ледяной дождь, поливая бледные тела полураздетых заключенных блока С.
– Legen![2]
По приказу немецкого офицера дрожащие от холода узники после двух часов бега по кругу тюремного двора ложатся в стылые лужи. От озноба всех трясет крупной дрожью, тело отказывается слушаться, но офицер в черном длинном плаще бьет палкой за малейшее движение:
– Legen, Russische Schweine![3]
От удара сучковатой дубинкой Александра пронзило болью. Захлестнуло так, что кровавая, раздирающая на части вспышка затуманила мозг на несколько секунд, внутри тугой пружиной свернулась ярость.
«Схватить за ногу, повалить на землю и задушить!»
Перед глазами мелькнула картинка, как в его руках корчится умирающий эсэсовец, его фуражка с кокардой-орлом отлетела в сторону, а ноги в зеркально-блестящих сапогах елозят в судорогах по раскисшей грязи плаца.
«Нельзя! Терпеть! Нет! Это разрушит план!» – мысль вспыхнула яркой молнией посредине черной тучи окутавшего Александра гнева.
Лейтенант Канунников, заключенный номер 14724 концентрационного лагеря Аушвиц, покорно распластался на земле без движения. По голой спине между лопатками вдоль выпирающего из-под тонкой кожи позвоночника вспучился кровавым рубцом след от фашистской дубинки.
Зеркальные сапоги шагали от одного распростертого на влажной площадке тела к другому, удары сыпались все чаще и чаще. Ледяной холод земли, впивающиеся в кожу камни, боль от ударов, свинцовые капли промозглого дождя терзали, мучили беззащитных людей – пленных советских офицеров. Но все до единого без ропота выполняли приказы своих мучителей, надсмотрщиков концентрационного немецкого лагеря.
Полураздетые узники бегали кругами под холодным дождем, на пронизывающем до костей ветру, ложились под лающие приказы в студеные лужи, снова вставали и снова бежали. Вот уже несколько часов подряд.
У охранников есть приказ – сломать взятых в плен советских военных, заставить плакать, молить о пощаде, превратить в животных, измученных и умирающих. Но пленные сопротивлялись, проявляя фантастическое терпение. Упорно, молча, без криков, с непроницаемыми лицами они выполняли каждую безумную команду. Безмолвно стояли под дождем, стискивали зубы под десятками ударов, не просили теплую одежду или кусок лагерного пайка. Такое бессловесное сопротивление с каждым днем все больше выводило из себя эсэсовцев, и новые пытки становились все изощреннее. Сломать, заставить склонить голову перед властью фашистов – вот чего они добивались. И каждый день был чернее предыдущего.
С рассвета до наступления темноты истерзанных голодом и холодом людей гоняли по бетонному пятачку двора кругами, так что забор и вышки с охранниками сливались в серую полосу. Им не разрешали надевать ничего, кроме тонких штанов из грубой ткани. На одного заключенного выдавали кусок засохшего хлеба размером с ладонь – еда на весь день. Крошечный плац засыпали колючим гравием и укладывали на зубья камней раздетых людей, чтобы из многочисленных ссадин потом всю ночь выступала кровь, чтобы сотни порезов сводили с ума, полыхали огнем по всему телу, лишали последних минут отдыха – неглубокого тревожного сна.
Свернувшись в клубок на голом полу, чтобы хоть как-то спастись от пронзительного холода в наспех сколоченном бараке с дырами в стенах вместо окон, лейтенант Александр Канунников мысленно повторял лекции, которые зубрил перед экзаменами в техникуме химического машиностроения. Знания, цифры мирной жизни, как фотографии или кадры кинопленки, помогали сосредоточиться на собственных мыслях, лишь бы не обращать внимания на бесконечный пульс боли в истерзанном теле.
«Массообменные технологии, три».
Солнце спустилось за горизонт, воздух превратился в зябкую сырую массу, окутал замершие тела на земле, будто саван мертвеца.
«Механические, четыре».
Когда блестящие сапоги прошли мимо к воротам блока С, Канунников незаметным движением сжал в руке большой кусок гравия и на несколько секунд прикрыл глаза.
«Диффузионные, пять».
За два месяца заключения он выучил дворик перед бараком до миллиметра. Саша знал каждую щель в стене барака, складку на форме охраны, рисунок сучков на досках, из которых были сделаны вышки. Сейчас его феноменальная память, что когда-то удивляла педагогов техникума, пригодится в деле. У заключенных блока С есть всего пять секунд с момента, как откроется тяжелая дверь перед дежурным офицером и вспыхнут мощные фонари рядом с вышками часовых. В это мгновение немецкие автоматчики наверху будут ослеплены ярким светом и перестанут видеть, что происходит в темном прямоугольнике крошечного плаца.
Секунда! Александр длинным прыжком свалил одного из эсэсовцев рядом с дверью и с размаху впечатал острый камень ему в висок. Тот не успел и вскрикнуть, по телу прошла волна судороги, и оно обмякло.
Вторая! Всем телом заключенный навалился на офицера, который не дошел один шаг до ворот. Одеревеневшие пальцы вырвали из кобуры пистолет и одним выстрелом остановили суетливые попытки сопротивления. Тяжелая фигура под заключенным дернулась и вытянулась в предсмертной агонии, струйка крови растеклась между камнями.
За спиной Александра глухо застучали десятки босых ступней, раздались крики охраны и выстрелы с вышек. С треском разлетелись стекла в прожекторах от полетевших в них камней – дворик накрыла темнота. Теперь охранники стреляли в движущуюся темную массу человеческих тел, штурмующих забор, наугад, вслепую.
Канунников в два прыжка преодолел короткое расстояние, вцепился онемевшими от холода пальцами в доски забора и потянул на себя.
Рядом кто-то хрипло выдохнул:
– Сейчас, – и воткнул обломок доски в линии колючей проволоки, по которой гулял смертоносный ток.
Рывок, поворот, так чтобы лохматые колючки отлетели в стороны и преграда обвисла над ограждением бесполезным мотком. Беглец подхватил ее куском дерева и утопил в натянутые линии. Хлопок, треск разрядов! Тело выгнулось от боли под пульсацией тока, что прошил его насквозь…
Александр гаркнул во все горло:
– Давай!
Путь свободен. Узник погиб, приняв на себя удар, он знал, что так будет. Его смерть – путь на свободу для остальных.
Канунников резво подтянулся на руках и оказался наверху ограды. Спортивные занятия, сдача норм ГТО тогда, год назад, до распределения в военную часть в Польше! Комсомолец и курсант училища
