Владислав Ельников - Рубежи Новороссии

А на веранде моего шикарного особняка, куда я выхожу на досуге, нередко поют летящие мимо пули

После миномётного обстрела я решил послушать с «Захаром» несколько песен моих хороших друзей-патриотов, воспевающих героизм и мужество наших русских воинов. Как хорошо поддержали меня в окопе ваши песни, мои дорогие Александр Харчиков и Ольга Дубова! Окидываешь взглядом бескрайние степные просторы Дикого поля, при этом зная, что вооон в том перелеске притаились нацисты-бандеровцы с пулемётом, а из-за вооон того бугра в любой момент может вылететь их мина. Конечно, на душе неспокойно, здесь невольно испытываешь напряжение, хотя нет ни страха, ни паники. И вот звучит «Смерти нет, ребята»:[12]

СМЕРТИ НЕТ!

Было время: русская рать Александра Невского знала,За своё могла постоять, в пух и прах ливонцев бивала…Было время: дрались войска в Куликовской великой битвеИ Донским остался в веках ратоборец и князь Димитрий.Не исчезнет в прошлое след, будет память героев свята.Смерти нет, ребята, смерти нет. Смерти нет, смерти нет, ребята!

Шёл Ахмат с ордой на Москву, но Иван Васильевич ТретийНад рекой Угрой начеку при оружии татя встретил…Нас за горло шляхта брала, нам на царство вора сажала,Но собой бы Русь не была, если б Мининых не рождала!Не погаснет былого свет, память наших героев свята.Смерти нет, ребята, смерти нет. Смерти нет, смерти нет, ребята!

Не забудет Бородино день, когда под дробь барабановГенерал Раевский сынов вёл в атаку на басурманов.На виду усталых бойцов, впереди седых ветерановС ним шагали двое юнцов в полный рост под картечью рваной!Не померкнет былого свет, память русских героев свята.Смерти нет, ребята, смерти нет. Смерти нет, смерти нет, ребята!

Помнят деды: Гитлер к нам лез, на Восток продвигаясь лихо,Но долбили его с небес наш Гастелло, наш Талалихин.Но встречали его свинцом сталинградцы и краснодонцы —Все, кто смерти смотрел в лицо и за нею увидел солнце!Не сотрётся в прошлое след, память павших навеки свята.Смерти нет, ребята, смерти нет. Смерти нет, смерти нет, ребята!

За Отчизну, за ВДВ молодая рота ШестаяПолегла, сражаясь в Чечне, на себя огонь принимая.Ребятишки — мальчишки, мне, вы как дети мои родные.Вы себя отдали стране, вы — вовеки веков живые!Не прервётся в прошлое след. Слава вам, России солдаты!Смерти нет, ребята, смерти нет. Смерти нет, смерти нет, ребята!Смерти нет, ребята, смерти нет. Смерти нет, смерти нет, ребята!

СМЕРТИ НЕТ!!!

И напряжение уходит, и в душе наступает покой, и в сердце приходит твердая уверенность в правоте делаемого тобой дела, и за спиной словно вырастают крылья, а чувство опасности юркает куда-то в щели меж камней, словно испуганная мышь. Какой тут алкоголь, какой табак!? Песня, и только песня поддерживает тебя, даёт тебе твёрдую почву под ногами, одухотворяет и укрепляет. При этом ты не теряешь головы, ты трезво оцениваешь обстановку и не совершаешь безрассудных поступков. Одно плохо: звук песни мешает слушать звук подлетающих мин, поэтому через некоторое время концерт Харчикова пришлось всё-таки свернуть.

Недавно к нам на позицию пришёл командир нашей миномётной батареи вместе со своими разведчиками. Они показали и рассказали очень много интересного. Вон там у противника блиндаж, вон там — два блиндажа. Тут у них спрятана боевая машина пехоты, здесь стоит крупнокалиберный пулемёт, а вон там укрыт их танк. Здесь может сидеть снайпер, а вот сюда заходят их разведгруппы. Смена в блиндажах у них происходит утром во столько-то, а вечером — во столько-то. В тот блиндаж идут двое, в этот — трое. Вооружены они тем-то и тем-то, их место отдыха находится там-то, от него они идут тем-то путём. Здесь, простите, у них импровизированный сортир, а вон там стоит цистерна с водой. Здесь они стираются, а вон там ихняя кухня. В этом блиндаже сидит двое, а в том — трое бандеровцев. С этой стороны подходы минированы, а с той — свободны….

— Так может быть, подобраться к ним тихонько, и… — не выдерживаю я. Но… без приказа нельзя! А ведь руки прямо чешутся от стремления нанести врагу удар. Чешутся не только у меня, но и у всех остальных наших бойцов. Но армия есть армия, а приказ есть приказ, поэтому всё, что можно сделать — это ответить на их миномётный огонь нашим миномётным огнём.

Раньше враг чувствовал себя свободно и вёл себя нагло, открыто прогуливаясь и разъезжая на своей технике. Однако наши миномётчики в один прекрасный день нанесли им такой удар, что те потом замучилась вывозить трупы и раненых. С тех пор бандера зарылась в землю, попрятала технику и передвигается лишь по ходам сообщений, либо глухой ночью.

Все мы полны боевого духа, все хотим идти в наступление. Я осваиваю гранатомёты, изучаю премудрости этого дела. Меня очень занимает вопрос о применении нами гранатомёта у телецентра Останкино 3 октября 1993 года. Раньше я не имел представления о гранатомётах, поэтому не мог ничего сказать в ответ на эти обвинения, теперь же начинаю понемногу прозревать и кое-что подозревать.

— Зайди в штаб, тебя вызывают — как-то вечером окликнул меня Толик, один из наших бойцов.

Раз вызывают в штаб, значит есть что-то существенное. Захожу, сидят командир роты носивший позывной «Ялта» со старшиной.

— Ты, — медик? — спрашивает меня командир, уточняя и без того исполняемые мной обязанности.

— Так точно!

— Где работал? Кем? Когда? Первую помощь оказать можешь?

После выяснения необходимых подробностей командир распорядился старшине:

— Пиши его фельдшером.

Ммммм….. сказать честно, не хотелось мне расставаться с должностью гранатомётчика, ведь я ехал сюда воевать и мыслил себя в первую очередь бойцом. Но будучи на четвёртом месяце службы в армии ДНР, я уже хорошо знал, что белый халат мне не грозит. На передовой, тем более в боевых условиях, нет места формальностям вроде штатного расписания, здесь невозможно делить обязанности на «моё» и «не моё». Тут каждый делает то, что необходимо именно сейчас: надо стоять на позиции — стоишь, надо простреливать подозрительные заросли — стреляешь, появилась техника противника, или в степи заметил какое-то шевеление — бей из гранатомёта!

Поэтому я не стал спорить и возражать: фельдшер, так фельдшер, всё равно я такой же боец как и все. И кто бы мог знать, что буквально через несколько часов эта должность штатного расписания окажется востребованной на все сто!

…Прекрасный летний вечер закончился жестокой перестрелкой с киевскими ворами, затянувшейся до глубокой ночи. Огонь был настолько плотным, что выходить из дома было очень опасно, и тут наш ротный, бросившись бегом к телефону полевой связи, упал и сломал руку, споткнувшись обо что-то в темноте нашего шикарного особняка. Темнота же была из-за невозможности светить фонариками даже внутри дома, в котором располагался штаб нашей роты. Любой свет, любой, даже на краткое мгновение мелькнувший в ночной тьме огонёк, мог выдать нас противнику.

Невдалеке раздавались длинные пулемётные очереди, им вторили автоматы, сухой треск которых перекрывали гулкие разрывы воспламенительно-осколочных гранат (ВОГов), выпускаемых короткими очередями из автоматических гранатомётов. Пули так и свистели за окнами, некоторые из них цокали в стоящие перед домом деревья, другие же на лету сбивали ветки.

Тут зазвонил телефон полевой связи, «Ялта» бросился к нему, но споткнувшись обо что-то, с тяжёлым грохотом упал на пол. Раздался глухой стон с зубовным скрежетом. Мы поняли, что с ротным случилось что-то серьёзное. С большим трудом перебравшись в относительно безопасное место, мы включили фонарики. «Ялта» сломал руку, перелом оказался очень серьёзным: кости предплечья прорвали кожу, с руки текла кровь. Пришлось искать доску для шины, что оказалось нетрудным благодаря множеству всевозможных беседок, летних домиков и прочих приусадебных строений. В одном из них я быстро нашёл подходящую лёгкую и тонкую досочку. Оторвать её от стенки не составило никакого труда, так как стенка уже была прошита осколками и пулями, потеряв от этого свою прочность. Отпилив часть досочки ножовкой, я получил из неё вполне подходящую шину, позволявшую надёжно обездвижить сломанную руку. Теперь скорее назад, к пострадавшему! Вбегаю в дом, легко преодолевая ступеньки и терраски. Какая удивительная лёгкость тела обнаруживается на шестом десятке лет, когда над головой поют пули и грозят ВОГи, готовые прилететь и разорваться над тобой в любое мгновение…