Лесная гвардия - Сергей Иванович Зверев
Взволнованная девушка атлетического сложения частила, не в силах остановиться из-за переполняющего ее волнения. Ее спутник, богатырского сложения мужчина, лишь тыкал себя в грудь и повторял:
– Франтишек, Росья, Польска, пшияжнь!
– Тише, тише. – Канунников еле удержался, чтобы не закрыть девушке рот ладонью. – Рядом может быть германский патруль, говорите тихо. Вас везли в концентрационный лагерь. Сейчас отправят солдат прочесывать лес, немцы будут вас искать. Будет облава. Надо срочно уходить в убежище к камням! Нет времени на разговоры. Нам надо бежать к реке, там есть укрытие. Что он говорит? – Александр обратился к Зое. – Вы говорите по-польски? Можете ему объяснить, что надо молчать? Опасность, немцы, тишина. Как сказать ему?
Зоя серьезно кивнула и приложила палец к губам, останавливая возбужденного напарника:
– Замкни, замкни!
Тот больше понял по мимике девушки, что опасность рядом, затряс в ответ густой шевелюрой и с вопросительной интонацией прошептал:
– Ньемци? Фашистовски?
– Да, да, – горячо подтвердил Александр и ткнул пальцем в высокие трубы лагеря, что торчали черными обугленными спичками над лесом. – Это тюрьма, немецкая тюрьма.
– Вьеженье? Шмець? – задергался Франтишек, тогда Александр потянул его за рукав грязной куртки.
– Уходим быстрее.
Со стороны лагеря вдруг разлетелся по всему лесу громкий крик кукушки. Канунников дернулся всем телом, будто от удара, повернулся к Зое и Франтишеку:
– Бежим! Облава! Условный знак, как можно быстрее бежим! По лесу идет облава.
Они кинулись со всех ног обратно в сторону ручья. Канунников бежал, постоянно оглядываясь на своих спутников, а те, измученные усталостью и жаждой, теперь уже не так резво передвигали ноги. Оказавшись рядом с глыбами и поняв, что надо взобраться наверх, Франтишек что-то жалобно залепетал, отрицательно закрутил головой. Да только Александр был теперь тверд, как никогда – он уже лишился своих товарищей, не сумел убедить их скрыться в ручье, а теперь они лежат в общей могиле. Лейтенант вцепился в край перемазанной грязью рубахи и потащил Франтишека вверх к выступу.
– Спасение. Скажи ему, Зоя, переведи.
Девушка уже опередила их, она ловко карабкалась почти у самой вершины и не слышала просьбу. У подножия каменного укрытия их ждала Елизавета, она показывала проход внутрь естественного убежища. Но как только крепко сбитая девушка с пышными формами распласталась на площадке, стало ясно, что ни она, ни Франтишек не смогут пробраться через узенькую расщелину внутрь.
Женщины растерянно обернулись к Александру с немым вопросом в глазах: «Как же спрятаться от надвигающейся облавы?» Теперь они замерли перед высокой преградой вчетвером, дрожащие от усталости. К изнеможению прибавился страх близости врага, застилавший сознание алым пульсом, мешавший сосредоточиться и найти выход. Между деревьями металось далекое эхо собачьего лая – цепочка охранников снова прочесывала лес, выискивая новых беглецов.
От резких звуков Франтишек испуганно зашептал:
– Фашистовски! Гестапо!
Ужас, ожидание боли и смерти поднимались изнутри, захлестывали так, что мозг отказывался работать рационально, все нутро заполняло одно желание – бежать как можно быстрее хоть куда.
Саша сделал пару глубоких вдохов: необходимо успокоиться, не дать страху командовать им. Он огляделся по сторонам и прислонился к глыбе. Приказал Зое:
– Давай, взбирайся на плечи ко мне, а потом прыгай внутрь! Франтишек следом. – Лейтенант показал жестами поляку, что надо делать. – Ты после Зои.
Девушке не надо было повторять два раза, она ловкими движениями залезла парню на плечи и дотянулась до края глыбы. Лишь уточнила перед прыжком внутрь каменного мешка:
– А как возвращаться?
– Разберемся, – прокряхтел снизу Канунников.
Худое тело с выступами суставов ходило ходуном под тяжелой девушкой, колени мелко тряслись, он изо всех сил упирался ладонями в холодный бок камня, чтобы хоть немного перенести на него вес своей ноши. Перед глазами поплыла серая вуаль – предвестник обморока, он стиснул зубы: «Не сейчас, нельзя».
Следом за спортсменкой по нему полез тяжелый Франтишек. Саше оставалось выдержать какие-то секунды, пока голые пятки мужчины топтались по его плечам.
Наконец он рухнул, обессиленный, прополз в щель и оказался за каменными глыбами, укрытый от внимательных взглядов немецкого отряда. По спине и лицу катился пот, он хрипел от стремительного бега и физического напряжения.
Последней в проем нырнула Елизавета. Хрупкая невысокая женщина решительно заявила тяжело отдувающимся беглецам:
– Они пройдут мимо, так высоко собаки нас не почуют. Когда облава закончится, Саша поможет вам выбраться наружу. Сидите тихо, – и показала поляку на невидимую опасность в лесу. – Немцы, фашисты.
Она накинула свою кофту на дрожащую девушку, погладила ее по плечу:
– Потерпите несколько часов. Потом выберемся отсюда, вернемся в лагерь. У нас есть немного пшена, я сплела сеть-косынку, наловим рыбы, сварим уху.
Слова о еде успокоили напуганных людей, они замерли, прислушиваясь к приближающемуся шуму: хрип овчарок, крики солдат, топот подкованных сапог. Этот шум нарастал все сильнее, теперь германские шутце обыскивали массив в другом направлении – от лагеря к станции.
Измученные беглецы опустились на каменный пол своего убежища, казалось, даже сил на страх у них не осталось. В таком положении другого выхода нет – лишь терпеливо ждать, когда немцы вернутся обратно в лагерь, и тогда можно будет выбраться из убежища.
Канунников прикрыл глаза, чтобы максимально обострился слух. Он улавливал каждый звук – всплески воды, хрип озлобленных тюремных собак, тяжелое дыхание запыхавшихся солдат и бряцание автоматов. Вот они прошли на тот берег, повторно обыскали засеку, теперь возвращаются назад. Уже медленно и без азартных криков, ведь охота прошла неудачно – беглецов не нашли. Пара часов терпения, и пленники каменного мешка смогут хотя бы утолить жажду водой из ручья. После стремительного забега горло высохло так, что язык прилипал к небу.
Недавние пленные, Зоя и Франтишек, с трудом стояли на ногах, в испарине, трепещущие от каждого звука, они шатались в изнеможении. Организм просил отдыха, в желудке урчало от голода. За обыденными мыслями о воде и еде внутри у Канунникова билась горячим пульсом мысль: «Надо действовать, атаковать, нападать на фашистов. Нужно изменить свое положение, стать не жертвой, а охотником! Броситься на одного, ударить камнем, отнять оружие. И открыть огонь!»
Парень понимал, что это верная смерть, и все же с трудом останавливал яростное
