Воздушная битва за Крым. Крах нацистского «Готенланда». 1943—1944 - Дмитрий Михайлович Дегтев
Но мы опоздали. Проскакивая мимо атакованного нашего Яка, мы попали под обломки, которые разлетались после пушечных очередей вражеских истребителей. Откуда взялся этот Як? Почему он остался один? Где его напарник? Кто оказался жертвой мессеров? Глянув вниз, в сторону падающего Яка, мне удалось уловить квадратный купол парашюта – летчик выпрыгнул.
Бой продолжался с нарастающим ожесточением. Я в недоумении: где же Селянкин и Лобанов? Почему они не пришли на помощь вовремя?
Мы потеряли счет времени, казалось, что бой длится бесконечно. Выскочив из облаков, я увидел, что к самолету моего ведущего устремился мессер и готов уже открыть огонь. Дистанция между нами около сотни метров, нельзя медлить. Быстро доворачиваю самолет, накладываю центр прицела на нос мессера и открываю огонь. В то же время кричу по радио диким голосом: „Борис, сзади мессер, мессер!“
Вижу, мои снаряды бьют по цели, а через секунду из мотора вырвались черные клубы дыма и мессер резко пошел вниз. Акулов успевает рвануть машину в сторону, опередив врага на какую-то долю секунды. Ведущий спасен. Это главное. Опоздай я на какой-то миг, и Акулов был бы непременно сбит».
Младший лейтенант Акулов и лейтенант Воронов (последнему затем засчитали сбитый Ме-109) благополучно вышли из боя. Вместе с присоединившимся к ним младшим лейтенантом Лобановым они вернулись на аэродром Анапа, где еще задолго до этого приземлилась «Аэрокобра» младшего лейтенанта Ширшова. Как оказалось, потеряв из виду своего ведущего, он недолго раздумывал и сразу же повернул на аэродром.
Оставшись без прикрытия, старший лейтенант Селянкин быстро попал под удар мессеров. Горящий Як-9Д упал в море в районе мыса Чауда, и летчик погиб. Этот же вылет стал последним и для старшего лейтенанта Леонтьева, который, вероятно, успел выпрыгнуть на парашюте, но затем утонул в море.
Затем в воздушном бою, проходившем еще восточнее – около Кизаульского маяка, в 8 км юго-восточнее мыса Такиль, командир 2-й эскадрильи 6-го ГИАП капитан Михаил Кологривов сбил третий Ме-109.
По немецким данным, в тот день в воздушном бою был сбит Bf-109G-6 W.Nr.760026 лейтенанта Ханса Вернера фон Рудлоффа из 4./JG52. Летчик, успевший одержать 7 побед, пропал без вести.
Утром того дня командир 6./JG52 лейтенант Хельмут Липферт в ходе своего первого боевого вылета после возвращения из отпуска сбил 2 советских истребителя. Первый – в 09.25 в 6 км юго-восточнее Феодосии, а второй – в 09.33 уже в 5 км северо-восточнее Феодосии, после чего его счет достиг 90 побед.
«Когда я вместе с унтер-офицером Хаасом появился над Феодосией, Ил-2 уже сбросили свои бомбы и улетели, – вспоминал немецкий ас. – Но множество Яков все еще были там, ведя „собачью схватку“ с несколькими сто девятыми. Русские попытались развернуться на восток, потому что не могли долго оставаться в районе цели, если хотели благополучно преодолеть 200 км до своего аэродрома.
Наши „Мессершмитты“ вынудили вражеские самолеты продолжать бой. Я спикировал в кружившуюся массу с высоты 3000 м, мне повезло, и я прямо перед собой увидел ивана, которого преследовал другой сто девятый. Русский выполнил иммельман, пытаясь уйти от немецкого истребителя, и при этом на низкой скорости пролетел точно перед моим носом. Я открыл огонь с дистанции прямого выстрела. Вражеский самолет немедленно ярко вспыхнул. Очевидно, я поразил пилота, потому что машина пошла прямо вниз, врезалась в воду и утонула.
Затем я снова набрал высоту, оставив первоначально все Яки позади себя. Потом развернулся и зашел в хвост замыкающему русскому. Иван не заметил меня. Он выполнял то левый, то правый крен, то набирал высоту, то снижался, но не поворачивал и упрямо продолжал лететь на восток. Он имел серьезные основания поступать так. Я не хотел бы оказаться на его месте, в 200 км от аэродрома, далеко во вражеском тылу и замыкающим всей группы. Интересно, знал ли он старую поговорку о том, что собака всегда кусает последнего.
Я открыл огонь со 100 м и немедленно добился попаданий. Вспышки были по всей длине фюзеляжа вражеского самолета, крыльев и хвостового оперения. Но он не падал. Он пытался держаться со своей группой, хотя самолет был словно пылающий факел.
Я приказал Хаасу, чтобы он снизился и добил ивана. Ведомому так же была необходима практика в стрельбе. Но оружие Хааса после нескольких выстрелов заклинило. Так что я снова снизился и стрелял до тех пор, пока русский не повернул в сторону берега. Затем я отвернул, но при этом ошибся и проскочил вперед, поскольку противник, очевидно, убрал газ. Весьма стойкий товарищ, подумал я. Он пристроился ко мне и открыл огонь. Трассеры пронеслись мимо моей машины. Я немедленно резко ушел в сторону и увидел позади падающую вражескую машину, она врезалась в море и утонула».
Тем временем в 09.30 унтер-офицер Вернер Корс из 5./ JG52 в 10 км восточнее Феодосии тоже сбил советский истребитель, который он опознал как Як-7.
Во второй половине дня 1 апреля немецкие пилоты заявили, что в боях над Черным морем, около южного побережья Керченского полуострова, сбили еще 6 самолетов. На счету фельдфебеля Герхарда Хоффманна из 4./JG52 были 2 Як-7: в 14.45 южнее села Чекур-Кояш (ныне не существует), находившегося в 3 км северо-западнее мыса Опук, и в 14.54 юго-восточнее мыса Такиль. По 2 победы южнее и юго-восточнее мыса Такиль одержали лейтенант Вальтер Вольфрум из 5./JG52 и командир этой эскадрильи обер-лейтенант Вильгельм Батц. Первый в 14.50 и в 14.57 сбил 2 Як-7, а второй – в 15.50 Як-1 и в 16.10 тоже Як-7. Одним словом, в данном случае как пилоты JG52, так и «сталинские соколы» завысили свои успехи втрое.
В течение 2 апреля ударная авиация 4-й ВА по-прежнему бездействовала, а истребители выполнили 74 вылета. Р-39 из 329-й ИАД совершили 54 вылета, провели 4 воздушных боя, после которых летчики сообщили, что сбили 2 Ме-109. «Лавочкины» из 229-й ИАД сделали над Керченским плацдармом 20 вылетов, не встретив противника, но разбросав при этом 21 тысячу листовок на немецком и румынском языках.
В 11.30 восьмерка Р-39 из 66-го ИАП во
