Обиды на Россию не имели. Штрафные и заградительные формирования в годы Великой Отечественной войны - Юрий Викторович Рубцов
По-разному складывались судьбы этих людей, пока военная биография не свела их в одну штрафную часть. Младший лейтенант И.А. Дмитриенко – командир огневого взвода 437-го пушечного артиллерийского полка 151-й стрелковой дивизии 21-й армии, после окружения в районе Пирятина 18 сентября 1941 г. смог возвратиться на родину в село Лохвицы Полтавской области. Преподавал немецкий язык, работал в сельском хозяйстве до прихода частей Красной армии. В сентябре 1943 г. прошел проверку на военно-пересыльном пункте при 47-й армии и через отдел кадров управления командующего артиллерией 1-го Украинского фронта был направлен в 34-й учебный полк резерва офицерского состава артиллерии. Заключение комиссии: «Младший лейтенант И.А. Дмитриенко вместо того, чтобы вести борьбу с немецкими оккупантами, предпочел учить детей немецкому языку, приспосабливался к оккупационному режиму немцев. Подлежит направлению в штрафной батальон».
Младший лейтенант Д.Ф. Трифонов – командир взвода боепитания 717-го гаубичного артиллерийского полка 146-й стрелковой дивизии 6-й армии, при отходе части из-под Киева 17–19 сентября 1941 г. попал в окружение и в плен, был помещен в лагерь для военнопленных в Дарнице. Когда администрация разрешила лицам украинской национальности покинуть лагерь и направиться домой, назвался украинцем и добрался до места жительства своей жены в село Песчаное Полтавской области, где и жил до момента освобождения от вражеской оккупации. Работал в сельском хозяйстве. Заключение комиссии: «Приспосабливаясь к оккупационному режиму немцев, не вел борьбы с ним, а предпочел жить в семье вместо защиты Родины. Подлежит направлению в штрафной батальон».
Старший лейтенант И.А. Джокло – командир батареи 260-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона 156-й стрелковой дивизии. В начале августа 1942 г. в районе озера Маныч попал в окружение, а затем в плен. Бежал. До ноября 1942 г. как гражданское лицо проживал на оккупированной территории на Кубани, работал в колхозе. Отправленный немцами на работу в Германию, по дороге у станции Пятихатка бежал. Скрывался на родине в Полтавской области, работал в колхозе до прихода войск Красной армии. Заключение комиссии: «При нахождении на территории, оккупированной противником, проявил слабость в борьбе против немецких захватчиков. Мер к выходу на соединение с частями Красной армии не принял»[249].
Похожие примеры автор почерпнул и из своей переписки с бывшими штрафниками. Самолет И.И. Коржика, воевавшего в ночном легкобомбардировочном авиационном полку, был сбит над станцией Дебальцево, авиатор попал в плен. Ему удалось бежать и примкнуть к партизанскому отряду им. Чапаева, действовавшему на оккупированной территории Украины. В сентябре 1943 г. после освобождения нашими войсками г. Переяслава отряд был расформирован, а воевавших в его составе несколько десятков офицеров, направили в Рязань, на спецпроверку. А затем постановлением военного совета фронта они были направлены в штрафбат Ленинградского фронта. «Все эти офицеры от младшего лейтенанта до полковника, – писал И.И. Коржик, – в свое время попали в киевское окружение. В чем их вина? В том, что не застрелились, хотя приказ Мехлиса требовал этого[250]. После трехмесячной проверки все они оказались «чистыми» – не сотрудничали с немцами, не изменники Родины. Казалось бы, самым умным было направить их в воинские части по специальности, но… В батальоне было 1200 офицеров, в том числе 25 полковников, которых на старости лет сделали рядовыми. Всем нам выдали красноармейские книжки. В моей было написано: звание – ст. лейтенант, должность – первый номер ручного пулемета»[251].
Переменный состав ОШБ. По приговору военного трибунала
Вторым источником пополнения переменного состава ОШБ был контингент военнослужащих, занимавших командно-начальствующие должности, в случае их осуждения военными трибуналами (действующей армии и тыловых) при условии, что приговор предусматривал применение отсрочки его исполнения до окончания военных действий. При этом осужденного направляли в ОШБ только тогда, когда суд не лишал офицера воинского звания (правда, командование порой отходило от соблюдения такого требования).
Сошлемся на несколько конкретных судеб. 12 октября 1942 г. военный трибунал Северо-Западного фронта признал гвардии батальонного комиссара Н.Е. Сазонова – военного комиссара 37-го гаубичного артиллерийского полка РГК виновным в том, что он, «будучи комиссаром полка, в непосредственной боевой обстановке проявил растерянность и трусость, в результат которой, уйдя в тыл, уклонился от руководства боевой операцией полка в течение суток, то есть совершил преступление, предусмотренное ст. 193.22 УК РСФСР». Не усматривая необходимости применения к подсудимому высшей меры уголовного наказания расстрела, на основании ст. 51 УК РСФСР и руководствуясь ст. 319 и 320 УПК РСФСР, ВТ приговорил Сазонова к лишению воинского звания батальонный комиссар и лишению свободы на 10 лет в ИТЛ без поражения в правах и без конфискации имущества. Поскольку ВТ, учитывая обстоятельства дела и личность осужденного, посчитал возможным исполнение приговора на основании прим. 2 к ст. 28 УК РСФСР отсрочить до окончания военных действий, Сазонов был направлен в штрафной батальон сроком на три месяца.
Там же, на Северо-Западном фронте, ВТ войск НКВД по охране войскового тыла фронта 2 декабря 1942 г. приговорил к лишению свободы на шесть лет без поражения в правах старшего техника-лейтенанта К.Т. Богомолова – бывшего командира партизанского отряда № 51. В вину ему вменялось «преступно халатное» отношение к сохранению личного состава при действиях отряда в сентябре – октябре 1942 г. в тылу противника. Поскольку суд отсрочил исполнение приговора до окончания военных действий, приказом по оперативной группе при уполномоченном Ленинградского штаба партизанского движения на СЗФ Богомолов был направлен в ОШБ сроком на один месяц[252].
Выездная сессия ВТ Западного фронта 27 января 1943 г. вынесла приговоры в отношении военнослужащих резерва политсостава фронта при 202-м запасном стрелковом полку – младшего лейтенанта Л.М. Виницкого (отказался исполнять приказ об убытии к месту службы) и младшего политрука М.П. Князева (не явился к месту службы после госпиталя). Поскольку оба приговора предусматривали отсрочку исполнения, то в соответствии с указанием отдела кадров фронта Виницкий и Князев были направлены в 10-й ОШБ[253].
Командиры батарей 1075-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка РВГК старший лейтенант Н.М. Овсянников и лейтенант Ф.Д. Пылаев в бою в мае 1944 г. во время отражения атаки пехоты и танков противника струсили и вместе с расчетами бежали в тыл, оставив противнику пять пушек, четыре автомашины и около 500 снарядов. Военным трибуналом 1-й гвардейской армии они были осуждены к расстрелу, но приговор был отменен военным трибуналом 1-го Украинского фронта. Расстрел заменен 10 годами ИТЛ с отсрочкой исполнения и направлением на передовую линию фронта. Приказом командующего артиллерией 1-й гвардейской армии гвардии генерал-майора артиллерии Р.И. Бриченка от 12 июня 1944 г. оба офицера направлены в ОШБ сроком на три месяца.
Начальник заготовительной группы 65-й мотострелковой Краснознаменной орденов Суворова и Кутузова бригады гвардии капитан П.В. Денисов в апреле 1944 г. был командирован для заготовки
