Происхождение Второй мировой войны - Игорь Тимофеевич Тышецкий
Проблема германского флота волновала больше всех английское Адмиралтейство, что было понятно, учитывая довоенную гонку военно-морских вооружений между Англией и Германией. То, чего английским адмиралам не удалось сделать во время единственного крупного морского сражения в годы войны у берегов Ютландии в мае-июне 1916 года, они задумали достичь путем добавления морских требований к условиям перемирия. Вначале речь шла только о германских подлодках. Это было естественно, поскольку от их действий Союзники несли огромные потери. Правда, к октябрю 1918 года подводный флот Германии существенно снизил свою активность. Если в апреле 1917 года немецкие подлодки пустили ко дну торговые суда противников и нейтралов общим тоннажем 850 тысяч тонн, то в августе 1918 года эта цифра составила 280 тысяч тонн, а в октябре упала до 120 тысяч тонн 122. В подавляющем большинстве это были торговые суда, но 12 октября, буквально накануне появления второй ноты Вильсона, немцы подставились, зачем-то потопив пассажирский пароход Leinster, курсировавший между Англией и Ирландией. Погибли 450 пассажиров, среди которых оказались и американцы. Вильсон не на шутку разозлился, а британское Адмиралтейство получило отличный повод увеличить свои требования.
19 октября на заседании английского кабинета, рассматривавшего условия перемирия, пожаловал Первый морской лорд адмирал Уимисс и объявил о требованиях Адмиралтейства и командующего Большим флотом адмирала Битти. Последний требовал сдачи практически всего германского флота во главе с его флагманом, супердредноутом «Баден». Адмиралтейство требовало чуть меньше, и это, по мнению Уимисса, должно было убедить кабинет в умеренности требований морского ведомства. Кабинет был шокирован требованиями адмиралов. В начале октября в Париже Союзники говорили о сдаче Германией 60 подводных лодок. И все. Ее надводный флот должен был вернуться в домашние порты и оставаться там под наблюдением Союзников. Теперь британским адмиралам хотелось воспользоваться моментом и получить гораздо больше. «Это же означает униженную капитуляцию», — только и смог произнести Ллойд Джордж. Уимисс подтвердил. «Только нация, разбитая в пух и прах, согласится на такие требования», — возразил премьер-министр 123. Ллойд Джорджа поддержал британский главнокомандующий фельдмаршал Хейг, опасавшийся, что слишком жесткие морские требования заставят немцев отвергнуть все условия в целом. С этого момента начались дебаты, сначала только в английском кабинете, а затем и с участием Союзников, относительно требований британских адмиралов. Против чересчур завышенных требований выступали практически все, но Адмиралтейство упорно стояло на своем. Уимисс доказывал оппонентам, что флот противника за годы войны стал гораздо мощнее. Германия вступила в войну с 13 дредноутами, убеждал он сомневающихся, а сейчас, включая заложенные на верфях, у нее их уже 25. Такая же ситуация наблюдается и с другими типами кораблей. Германский флот будет оставаться постоянной угрозой для мира 124. В ответ британские адмиралы слышали со всех сторон, что войска не поймут, почему им надо будет сражаться и дальше лишь за то, чтобы лишить Германию флота, если немцы отвергнут такие требования. «Вам осталось только потребовать у кайзера его последние брюки», — негодовал Клемансо 125. Англичане настаивали уже не на интернировании, как вначале, а на передаче им германского флота. «Что намерены сделать Союзники с теми кораблями, которые они отнимут у Германии?» — поинтересовался полковник Хауз. «Они их поделят. Можете их утопить, если хотите», — неуверенно ответил Ллойд Джордж, явно уставший от домогательств своего Адмиралтейства 126. Британских адмиралов с оговорками поддерживали только их французские коллеги. Даже американский адмирал Бенсон, выполняя инструкцию своего президента, выступал против.
Споры вокруг требований по германскому флоту длились дольше всего. Лишь 4 ноября Союзники пришли к согласованному решению. В этот день Военный совет, уступая требованиям британского Адмиралтейства, согласился на передачу большей части германского флота под контроль Союзников. Дабы избежать совсем уж унизительной процедуры сдачи флота, немцам предписывалось разоружить и интернировать корабли и подводные лодки в нейтральных портах, которые укажут им Союзники. Для Германии, чей флот превзошел британский в Ютландском сражении, это было всего лишь чуть менее позорно. Не сумев уничтожить германский флот в открытом бою, британцы «победили» его условиями Компьенского перемирия.
Слухи о дискуссии между Союзниками о судьбе германского флота доходили до немецких адмиралов. В условиях постоянной критики в Германии действий флота, который обещал предотвратить доставку американских частей в Европу и не выполнил этого, германские адмиралы решились на отчаянный шаг. Не поставив в известность о своих планах ни Верховное армейское командование, ни кайзера, ни канцлера, начальник Морского штаба адмирал Рейнгард Шеер, командовавший германским флотом во время Ютландского сражения, 21 октября дал задание другому адмиралу, командующему океанским флотом Францу фон Хипперу подготовить корабли к решающему бою с англичанами. Это была «безнадежная затея», предпринятая «во славу германского флота» 127. Адмиралы решили, что пусть лучше германский флот погибнет в сражении с англичанами, чем будет захвачен Союзниками без боя. Хиппер, соблюдая максимальную осторожность, начал готовить план решающего сражения, которое должно было пройти в Ла-Манше, между Антверпеном и устьем Темзы, в самом конце октября. Но тайны сохранить не удалось. Об адмиральском плане узнали моряки в Киле и подняли бунт. Никаких «революционных мыслей» в головах бунтовщиков изначально не было. Морякам просто не хотелось погибать без внятной цели, за одну лишь славу, тогда, когда мир вот-вот должен был наступить. Так, совсем не революционно, начиналась ноябрьская революция в Германии.
Тем временем 17 октября в Берлине прошло расширенное заседание военного кабинета, на котором присутствовали руководители армии и флота. Стенограмму этого совещания опубликовал в своих воспоминаниях канцлер Макс Баденский, который и вел его. Главной задачей было в очередной раз определить степень боеготовности армии и ее способности противостоять
