Двенадцать рождественских свиданий - Бейлисс Дженни

– Я обещал горячий пунш, – сказал Ричард, толкая тяжелую сводчатую дубовую дверь павильона. – После вас, – произнес он с легким поклоном, отчего Кейт захихикала, как школьница.

Тепло от гигантского каменного камина окутало ее, замерзшие щеки покалывало. Она сняла пальто, тут же появился официант, забравший его и повесивший на железную вешалку сбоку от камина.

Комната была круглой; гладкий и слегка волнистый каменный пол был частично устлан тканым ковром, настолько толстым, что им можно было укрываться, как одеялом. Стены покрывали роскошные гобелены, подчеркивающие глубокие красные, зеленые и синие тона ковра на полу.

Напротив входа находился бар с каменными дверными проемами по обеим сторонам, через которые было видно винтовые лестницы, уходящие вверх. В комнате стояла пара стульев с подлокотниками и роскошный диван с длинным низеньким журнальным столиком, сделанным из расколотого ствола дерева. Глубокие каменные ниши, обрамлявшие окна по обе стороны от двери были задрапированы коврами и выложены бархатными клетчатыми подушками, образуя два удобных сиденья. Левое было занято парой, по напуганному и обалделому виду которых можно было догадаться, что это молодожены. Ричард жестом указал, что им нужно занять вторую нишу. Кроме них четверых в баре не было других посетителей. Из скрытых динамиков доносилась хоровая музыка, поленья в камине громко трещали.

Кейт сбросила ботинки и запрыгнула на сиденье у окна, подтянув колени к груди, тайно желая как-нибудь оказаться тут с хорошей книгой в руках. Ричард сел напротив. Рамы были настолько высокими, что даже Ричард с его ростом терялся на их фоне.

– Я чувствую себя ребенком в доме великана, – сказала Кейт.

– Детям не разрешено пить напитки, которые тут подают, – подмигнул ей Ричард.

Подошедший официант дал им коктейльное меню, в котором, как отметила Кейт, не было «Скользких сосков». Ричард заказал «Блексфордский горячий пунш», и Кейт, по его рекомендации, сделала то же самое.

– Ты бывал тут раньше? – спросила она.

– Раз или два, – ответил Ричард, не вдаваясь в подробности.

Кейт подумала, не привозил ли он сюда на свидания и других девушек? Но потом решила, что это не имеет значения. Было бы несправедливым наказывать идеальное по красоте место негативной оценкой только потому, что он был здесь с кем-то другим; у всех есть прошлое. В конце концов, подумала Кейт, сегодня он решил привести сюда именно ее. И это не могло не радовать.

Принесли напитки; расслабляющий горячий ликер с бурбоном, гвоздикой и лимоном скользнул по горлу Кейт, как теплый шелк. Когда она покончила со вторым стаканчиком, внутри у нее было так же тепло, как и снаружи. Ричард заказывал безалкогольные коктейли, поскольку был за рулем, но, похоже, хотел напоить Кейт их алкогольными аналогами.

Ричард казался игривым и очаровательным, и Кейт почувствовала, что, если бы он забронировал для них комнату, у нее возник бы соблазн согласиться на это, несмотря на буйную растительность в зоне бикини. Когда они обсудили все мелочи прошедшего дня, Ричард наклонился к Кейт и понизил голос до хриплого шепота.

– Давай сыграем в игру, – предложил он.

– У тебя под джемпером спрятана коробка с “Connect Four”[5]? Все еще переживаешь из-за проигрыша девушке? – улыбнулась она.

– Эта игра немножко… интимнее.

У Кейт перехватило дыхание, и она с трудом сдержала стон. Она не знала, что будет дальше, но с такой скоростью ее трусики слетят сами собой!

– Серия вопросов об истории наших отношений, симпатиях и антипатиях. Что-то в этом роде. Дабы убрать все случайности и недомолвки и сосредоточиться на том, что важно сейчас.

У Кейт по поводу такого подхода были смешанные чувства; разве не случайность привела к тому, что они имеют на данный момент? И, разумеется, знакомство с симпатиями и антипатиями другого – это то, что нужно узнавать медленно, смаковать словно напитки в винной карте, а не глотать целиком как бургер на ярмарке.

– Думай об этом как о кратчайшем пути к центру лабиринта, – сказал Ричард.

– Разве удовольствие лабиринта не в поиске пути?

– Никто не заходит в него с мыслью, что ему неважно, сколько времени он там проведет. Чем быстрее путешествие, тем быстрее успех.

Он улыбался ей, слегка приподняв бровь, уговаривая низкой мелодией своего голоса и убедительным языком тела; наклонившись так, что его лицо оказывалось в ее личном пространстве; склонив голову набок, чертя пальцами круги на ее коленке. Кейт почувствовала, что ее опасения уступают место более примитивным заботам.

– Это будет весело, гарантирую, – сказал Ричард.

Она сдалась.

– Хорошо, хорошо, – кивнула Кейт, прекрасно понимая, что ее убедили. – Я буду играть.

Ричард мрачно усмехнулся. Кейт сделала глоток, пытаясь подавить трепет, поднимавшийся в животе.

– Твой первый поцелуй, – сказал Ричард.

Кейт не выдержала, ее сердце забилось быстрее.

– Ответь первый.

– Хорошо, – согласился Ричард с хищной усмешкой, – Наоми Холл. В старом бомбоубежище, в парке. Ей было девять, мне десять, мы учились в одном классе. Учитель водил нас на площадку для отдыха, мы должны были искать одуванчики.

Он посмотрел на Кейт и приподнял брови.

– Теперь ты.

Воспоминания, теплые и в оттенках сепии, проплыли в ее сознании. Светлые волосы, высыпавшие на солнце веснушки. От воспоминаний у нее перехватило дыхание. Тоска застала врасплох, но Кейт быстро подавила ее глотком горячего напитка. И пыталась говорить бесстрастным голосом, как Ричард.

– Мэтт Уэллс. Под грушей. Нам обоим было по десять.

– И?

– Что?

Ричард наклонился еще ближе, его губы были совсем рядом с ее. Она чувствовала его дыхание.

– Откуда ты знала этого Мэтта Уэллса? Почему целовалась с ним под грушей?

Ричард понятия не имел, какое влияние оказывают на нее эти воспоминания и какое влияние он сам на нее оказывает. Кейт одновременно была и сбита с толку, и возбуждена, и не знала, какое ощущение к какому эффекту относится. Воспоминания о поцелуе с Мэттом в другой момент их отношений вспыхнуло перед глазами, и сердце забилось так, словно хотело что-то сказать.

– Он был моим другом, – ответила Кейт, подавляя свои чувства. – Груша росла в его саду. И я не знаю, почему мы целовались. На самом деле это нельзя назвать поцелуем. Я позволила поцеловать себя в губы.

Усмехнувшись, Ричард откинулся назад, по-видимому, удовлетворенный ее ответом. Кейт вздохнула; его близость опьяняла сильнее пунша. Этот разговор казался странно неправильным.

– Думаю, мой первый поцелуй был более захватывающим, чем твой, – сказал Ричард. – Это для меня важно.

– Наверное, ты прав, – согласилась она.

– Ладно, – продолжал Ричард. – Следующий вопрос на два очка. Первый секс.

Воспоминание о мальчике со светлыми волосами сменилось темноволосым прыщавым юношей. Кейт с облегчением улыбнулась, мышцы расслабились. Эта зона была более безопасной.

– Рори Паркер! – торжествующе воскликнула она. – На заднем сиденье машины. Мне было семнадцать, ему девятнадцать.

– Какая машина?

Кейт громко рассмеялась.

– Чисто мужской вопрос, – сказала она. – Тебя интересует не «Было ли это нежно и романтично», а «Что за машина»?

Ричард улыбнулся.

– Было ли это нежно и романтично?

– Нет. Было тесно и неудобно. У него был “Ford Fiesta”.

Ричард понимающе кивнул, словно у него было полно таких контактов в этой машине.

– Долго вы были вместе? – продолжал он.

– Шесть месяцев. Он ушел в армию, его отправили на Кипр. Я знала, что это ненадолго.

– Как ты прагматична.

Его голос стал ниже, глубже, напористее. Все эти разговоры о сексе возбуждали ее, вызывая трепет где-то внизу живота.

– Ну а ты?

– Мне было четырнадцать…

– Четырнадцать? – воскликнула Кейт.

– Я был достаточно зрелым для своего возраста. Синди Джонс. Ей тоже было четырнадцать. Она ходила в школу для девочек. У ее родителей был отель типа “B&B”, она подрабатывала у них горничной.