Двенадцать рождественских свиданий - Бейлисс Дженни

В «Грушевом дереве» кипела жизнь, и не последнюю роль в этом сыграла установка трех столиков в дальней части для мастер-класса Петулии. Бен и Мина помахали ей руками со своих кресел; Бен читал “National Geographic”, а Мина наклеивала стикеры с носорогами себе на колготки. У Мины были мушкетерские усики и борода из шоколада, которые пониже ее подбородка переходили в коричневые потеки на розовом свитере, что Лаура, по мнению Кейт, вряд ли одобрила бы.

– Приветствую, странница! – крикнул ей Мэтт. – Кофе какой крепости я могу подать тебе этим прелестным утром? Ракетное топливо или ядерный?

– Ядерный, пожалуйста.

Мэтт казался счастливым, когда был чертовски занят; что-то в этом хаосе и бедламе доставляло ему радость.

Петулия накинулась на Кейт и оттащила к их рабочему уголку.

– Вот она! – воскликнула Петулия. – Наш личный дизайнер «Либерти»!

Кейт покраснела, когда двенадцать рукодельниц с любопытством и надеждой взглянули на нее. Ее удивило, что ни одно лицо не казалось знакомым. Должно быть, Петулия рекламировала свои мастер-классы далеко от дома.

Кейт осмотрела принадлежности на столах и добавила к ним принесенные листья. Некоторые рукодельницы вдохновенно сосредоточились на своих работах, в то время как другие с выражением легкой паники перелистывали праздничные каталоги.

Мэтт принес ей кофе.

– Мне очень понравился вчерашний вечер, – сказал он. – Надо чаще встречаться.

Кейт почувствовала звенящую любопытством тишину, внезапно повисшую вокруг них.

– Не стоит так говорить. Люди будут сплетничать.

– Пускай, – усмехнулся он, – я привык быть пищей для праздных языков. Сплетни – это валюта Блексфорда.

– Я в курсе.

– Кстати, – произнес Мэтт, повышая голос специально для аудитории, – как там твой засос от австралийского серфингиста?

Отодвинув ее пряди, он осмотрел розовато-лиловый синяк на горле, мычанием выражая свою заинтересованность. Кейт могла поклясться, что по кафе прокатился общий вздох. Она оттолкнула его руку.

– Бывает время, когда ты мне совсем не нравишься! – прошипела она.

Мэтт одарил ее злорадной ухмылкой и вернулся к работе. Кейт скинула пальто и кофту, оставшись в шарфе, обмахиваясь шаблоном рождественской открытки со стола. Она придвинула стул к среднему столу и села. Взяв три больших лавровых листа с длинными стеблями, она сложила стебли веером и прочно перевязала их ниткой.

– Самое замечательное в использовании натуральных материалов для декорирования в том, что мать-природа сделала за нас всю тяжелую работу. Все, что нам остается, это добавить немного украшений и сделать из этого стильные вещи.

Кейт взяла пучок рафии, дважды обернула стебли нитью и завязала ее узлом. Две женщины за столом возились с лавровыми листьями, повторяя за ней, а мужчина за соседним столиком вытянул шею, следя за ее действиями.

Кейт надела на пучок рафии золотой колокольчик и спустила его до узла, затем она повязала небольшой бантик из клетчатой ткани, добавила еще один колокольчик и ломтик сушеного апельсина, после чего перетянула рафию большим бантом, чтобы скрепить все вместе. Взяв ручку с золотой краской, она написала «Мина» красивыми фигурными буквами по всей длине среднего лаврового листа.

– Место для имени адресата, – сказала Кейт, поднимая украшение. – Или просто необычная подарочная этикетка.

Она продолжила создавать вариации декора, используя палочки корицы, звездчатый анис, дольки сушеного яблока, веточки розмарина и плющ. Участники мастер-класса быстро освоились и создавали собственные творения.

Мэтт принес Кейт кусок рулета и имбирный латте.

– Я прощен? – спросил он.

Кейт ткнула в рулет вилкой.

– Прощен.

Бен и Мина подошли попрощаться. Шоколад с лица девочки исчез, но кофта выглядела как жертва Грязного протеста.

– Лаура меня убьет, – сказал Бен.

Кейт засмеялась.

– Я бы сказала, что это будет справедливо.

Она вручила Мине самодельное украшение с ее именем.

– Можешь повесить его на улице в канун Рождества, чтобы Санта знал, какой чулок твой.

Мина, которая серьезно относилась ко всему, что было связано с Санта-Клаусом, рассматривала именную этикетку с таким глубоким почтением, что Кейт с трудом подавила смешок.

– Спасибо, тетя Кейт. Здорово, теперь мне не достанутся игрушки Чарли, потому что он ребенок, а я уже большая девочка, – сообщила ей Мина.

Час спустя мастер-класс завершился. Участники разошлись с пакетами сокровищ ручной работы и полными пирожных животами. Кейт помогла Петулии сложить реквизит в пластиковые коробки на колесах.

– Просто придвинь их к задней стенке! – крикнул Мэтт из-за стойки. – Я завезу их позже, Лула.

– Уверен? – спросила Петулия.

– Абсолютно. Не можешь же ты тащить такие тяжести по сугробам, как какой-нибудь бродяга, свихнувшийся на хенд-мэйде!

Кейт посмотрела на часы. День подходил к концу, и пора было браться за работу. Она буквально почувствовала зуд в ногах, когда мысленно прикинула, сколько нужно сегодня сделать и сколько времени у нее остается.

– Беги, – с улыбкой сказала ей Петулия. – Я сама закончу.

– Ничего страшного.

– Я же вижу, тебе на месте не сидится. У тебя есть дела поважнее, чем разыскивать крышечки от тюбиков с клеем.

Кейт поцеловала Петулию в щеку и собрала свои вещи. Через запотевшие окна она заметила, что снова пошел снег.

– Не хочешь поесть? – спросил Мэтт.

Кейт покачала головой.

– Мне нужно работать.

– Жаль. У меня как раз перерыв, могла бы составить компанию.

Кейт улыбнулась.

– Может, в следующий раз.

Вернувшись домой, Кейт затопила печку на кухне и распечатала фотографии из Эппинг-Форест. В последний момент ей прислали задание на выпуск зимнего дизайна ткани к концу января, поэтому она на время отложила весенние эскизы и принялась за послерождественский зимний дизайн.

Вытащив старинный фолиант с книжной полки, она перелистывала страницы. Это была энциклопедия цветов, которую она отыскала в букинистическом магазине, изрядно потрепанная, с тем затхлым чердачным ароматом, который, раз пропитав бумагу, больше никогда не выветрится. Кейт нашла то, что искала, схватила бумагу и палитру и начала рисовать: сумрачно-розовые морозники с тонкими, как ткань, лепестками и бледными звездообразными серединками. Цветы японской айвы, красные, как мякоть арбуза; аккуратные маленькие колокольчики с солнечно-желтыми центрами. К ним Кейт добавила заснеженный лесной фон с вдохновивших ее фотографий и покрытые инеем папоротники и ягоды.

Важно было правильно подобрать основной цвет; чересчур красный или насыщенно-зеленый выглядел бы уже как рождественский дизайн. Слишком бледный выглядел бы холодно и непривлекательно, а она хотела отобразить красоту дикой природы в самый разгар зимы. Нужен был оттенок, напоминавший о теплых пледах, вкусной еде и фильмах по телевизору. Она остановилась на серо-коричневом, цвете оленьей шерсти зимой.

День перешел в ранние сумерки. Кейт зажгла настольную лампу и продолжила работать; дневной свет окончательно пропал за горизонтом, и за окнами воцарилась тьма. Кейт держалась на кофе, кексиках и чипсах, но в итоге все равно проголодалась.

Ей не хотелось готовить. Она думала лишь о том, как довести весенний дизайн до совершенства, и занималась подготовкой к завтрашнему дню последнего зимнего эскиза. Поэтому Кейт сделала себе сэндвич с большим количеством сыра и кружку крепкого чая, а затем отправилась в гостиную, чтобы подкрепиться перед телевизором. По горькому опыту она знала, что нельзя есть рядом с рабочим местом.

Посреди кулинарного шоу, посвященного рождественской выпечке, телефон запищал. Это было сообщение от Фила.

Могу я тебе позвонить?

В течение дня они перекинулись парочкой шутливых эсэмэсок, и это было большее, на что Кейт сейчас была способна с точки зрения затрат сил и энергии; у нее уже планировалось одно внеочередное свидание. Однако пару минут спустя любопытство взяло верх, и Кейт ответила, что он может ее набрать.