Надежда - Талан Светлана
Затаив дыхание, я слушала Юру, его тихий низкий голос, и мое богатое воображение рисовало прекрасную сказку, остров, утопающий в зелени и цветах.
– Там целуются два моря, – задумчиво произнесла я.
– Значит, нам надо ехать именно туда, чтобы тоже дарить друг другу поцелуи на месте слияния двух морей.
– Это так романтично и так красиво! – сказала я мечтательно.
– Ты увидишь, какая там прозрачная вода. А ветер! Ветер дует с моря и нашептывает о том, что есть на свете свобода и счастье.
– Я уже люблю этот остров.
– Его невозможно не любить. А я вот люблю тебя сейчас и буду любить вечно, – горячо прошептал Юра.
– Ты меня никогда не бросишь?
– Никогда!
– Что бы ни случилось?
– Никогда и ни за что я тебя не оставлю, что бы ни случилось, – четко произнося каждое слово, сказал Юра.
– Обещаешь? – Я подняла голову, чтобы видеть его глаза.
– Клянусь!
– Действительно, это самый лучший праздник в моей жизни, – неожиданно для себя повторила я слова мамы.
Ощущение приближающейся грозы
– Мама, ты была сегодня у врача? – спросила я, как только вошла в квартиру.
Мама лежала на диване и виновато смотрела на меня.
– Павлинка, ты извини, но я не приготовила тебе поесть, – произнесла она тихим голосом.
– Господи, мама! Разве это важно? Я сейчас сама что-нибудь приготовлю и накормлю тебя. Так что тебе сказали? – спросила я, быстро переодеваясь.
– Назначили курс лечения. Я уже все купила, что прописали. Там и уколы, и таблетки, и капельницы. Все так дорого, ужас!
– Что говорят врачи?
– Говорят, что ничего страшного нет.
– Почему же тебя так мучают головные боли? Есть же какая-то причина!
– Сказали, что это последствия черепно-мозговой травмы. Вот и все.
– Ничего, мама, подлечишься – будешь, как весенний цветочек!
– Скорее осенний, – грустно пошутила она.
– Какая осень? Какие наши годы?! Мы еще тебя замуж выдадим, – попыталась я приободрить маму. – Как ты сейчас себя чувствуешь?
– Сделай мне, пожалуйста, уколы, – попросила она вместо ответа.
Я бросила взгляд на ее лицо. Оно было бледнее обычного, а под глазами темнели синеватые круги. Я сделала уколы, напоила маму крепким горячим чаем, дала ей таблетки.
– Полежи, отдохни немножко, – сказала я, закутывая ее в теплое одеяло. – А я сейчас что-нибудь сварганю на ужин.
Я была в кухне, когда позвонил Юра.
– Я не смогу сегодня приехать к тебе, – сказала я упавшим голосом.
– Что-то случилось? – встревожился он.
– Мама заболела. Я не могу ее оставить. Приезжай к нам.
– Лисенок, не грусти. Все будет хорошо. Я скоро приеду.
Мы накормили маму, уложили ее в постель, а сами пошли в кухню. Я положила жареной картошки себе и Юре, и мы сели ужинать.
– А у тебя что случилось? – спросила я Юру, заметив букву «V» у него на лбу, между бровями.
– Не хочется говорить, чтобы ты не переживала, но придется, – сказал он, ковыряя вилкой картошку.
– Я не хочу, чтобы у нас были тайны друг от друга. Ведь теперь твоя жизнь – это и моя жизнь, – сказала я, показав колечко на пальце, напоминание о нашей помолвке.
– Мне стали угрожать.
– Кто?
– Сначала Наумов в разговоре один на один напрямую сказал, чтобы я оставил его в покое, иначе мне будет плохо. Я, конечно, послал его куда подальше и уже через пять минут забыл об этом разговоре. Но через пару дней он опять об этом заговорил и предложил обменять флешку на деньги.
– Откуда он узнал, что ведутся записи? – спросила я и даже отодвинула тарелку, хотя была ужасно голодна.
– Я сам хотел бы это знать.
– Ольга! Это Ольга что-то выведала у Васи. Она, как немецкая овчарка, все вынюхивает, выспрашивает. Может, она залезла в Васин компьютер?
– Я с ним разговаривал. Он признался, что как-то сболтнул Ольге о нашей охоте на Наума. Но в компьютере Вася не хранит эту информацию – я его попросил об этом. Он Ольге ничего не говорил о флешке.
– Нетрудно догадаться, что если Вася сказал Ольге о том, что все записывается и снимается, а в компьютере нет информации, то она где-то хранится. А где она может храниться?
– На флешке!
– То-то же! – Я хлопнула ладонью по столу.
– Но зачем Ольга сообщила об этом Наумову? Она ведь с Васей и должна быть на его стороне. Зачем ей выдавать тайны своего друга? Не понимаю!
– Я знаю зачем, – уверенно сказала я. – Ольга просто использовала наивного Васю. Она – любовница Наумова.
– Что?! – Брови Юры от удивления поползли вверх. – Откуда ты знаешь?
И тогда я рассказала Юре об испепеляющем взгляде Ольги, брошенном на меня, когда Наумов поцеловал мне руку, и о том, как Наум щупал Ольгин зад.
– Да-а-а, – протянул потрясенный Юра. – А я бы никогда об этом не догадался.
– Вы, мужчины, не такие наблюдательные, как мы, женщины, даже следователи.
– Позор на мою голову и мои погоны! – горько усмехнулся Юра. – Ну Васек и попал!
Мы сидели в полной тишине. Я молчала, давая Юре возможность обдумать ситуацию.
– Теперь понятно, откуда Наумов узнал о моем информаторе, который бесследно исчез. Ольга, работая в канцелярии, имеет доступ к моей картотеке. Там и фамилии моих информаторов, и их фото. Когда мой человек был у него на хвосте, Наум не сразу, но все-таки его узнал. Узнал и убрал.
– Ты можешь изъять из картотеки всю важную информацию?
– Конечно. Я сделаю это немедленно. Но, скорее всего, теперь это бесполезно. Значит, я могу использовать только тех людей, о которых там нет ни слова.
– У тебя есть такие люди?
– Найдутся.
– Ты поговоришь с Васей… по поводу Ольги? – спросила я, чувствуя себя неловко.
– Обязательно поговорю. Думаю, что он не очень расстроится.
– Хоть это радует, – сказала я, немного успокоившись.
– По поводу флешки. Павлинка, я верю, что нам с Васей удастся довести начатое дело до конца. Но в жизни всякое может случиться, и я хотел бы тебя попросить об одном одолжении.
– Я слушаю.
– Если со мной что-нибудь случится…
– Юра! – перебила я его. – Я отказываюсь слушать этот бред!
– Придется послушать. – Юра взял меня за руку и продолжил: – Это ведь моя просьба. Если что-нибудь случится, ты знаешь, где спрятана флешка с информацией. Во что бы то ни стало ее надо будет забрать и переправить в столицу. Кому она предназначена и как найти этого человека – эта информация там же, на флешке. Ключи от Васиной квартиры у меня есть. Они висят в шкафу в коридоре, прямо на вешалке, под моей одеждой.
– Я все поняла, – глухо сказала я и спросила: – Почему ты решил, что с тобой может что-то случиться?
– Вот, посмотри. – Юра достал из заднего кармана брюк смятую бумажку и положил передо мной на стол.
Я расправила записку, составленную из вырезанных из газеты и наклеенных букв, и прочла: «Мент поганый, не суй нос не в свои дела и будешь жить спокойно, иначе сделаем тебе больно. Готовься!» Я старалась не выдать волнения, охватившего меня, но от Юры не укрылось то, что лист бумаги в моих руках мелко задрожал, как осенний лист на ветру.
– Я боюсь за тебя, – сказала я.
– Скоро все это закончится, мы поженимся, и я уволюсь.
– Ты окончательно решил?
– Да. Мы уедем к моему отцу. Но сначала мы поедем куда? Не забыла?
– Нет, – улыбнулась я. – На остров Родос, в этот земной рай.
– Точно! А теперь я пойду. Тебе надо отдохнуть, да и мне тоже. Завтра меня ждет много работы.
Я проводила Юру до двери и поцеловала на прощанье.
– Лисенок, – Юра показал мне «лисенка», – люблю тебя.
– И я тебя. – Это был мой отзыв на наш, только наш пароль.
На душе было тревожно. Я тихонько подошла к двери спальни и заглянула внутрь. Мама, выпив снотворное, уже спала, и я прикрыла дверь.
Теперь у меня, как и у мамы, возникло ощущение надвигающейся бури.
Этой ночью я впервые долго не могла уснуть. А когда сон заключил меня в свои объятия, мне приснился Юра. Он был весь в крови, она капала с его головы, стекала по лицу и быстро окрашивала в красный цвет его белую рубашку.
