Бернар Вербер - Шестой сон
От неожиданности Жак поперхнулся вином.
– Какое это имеет отношение к нашему проекту?
– Ответь мне, Жак. Ты любил ее?
– Разумеется.
– И она тебя любила?
– Думаю, да.
– В таком случае, она по-прежнему тебя любит и делает это ради твоего блага. Следовательно, нужно слушать ее и работать с ней. – Таков был вердикт Шамбайи.
Икар продолжал настаивать на своем:
– Мама, ну как же так?! Он будет использовать наши познания в области сна для подготовки… убийц!
– Когда-нибудь люди смогут жить без полиции, правосудия, тюрем, военных, правительства, но пока это время не пришло. Добрые солдаты защищают нас от злых солдат, в чем мы смогли убедиться во время конфликта с наемниками Киамбанга. Фрэнки тоже солдат, и мы заинтересованы в том, чтобы он был здоров и при необходимости мог бодрствовать как можно дольше. Ты молод, Икар, поэтому я хочу дать тебе совет: не спеши судить людей, не вешай на них ярлыки, исходя из их профессий, происхождения и репутации. Используй свои чувства – пять физических и пять психических, – чтобы выработать собственное мнение.
Юноша насупился, будучи уверенным в своей правоте, а также в том, что взрослые его не понимают.
– Почему случаются войны? – спросил он. – Почему люди убивают друг друга по-настоящему, а не только в видеоиграх? Или… во сне.
– Хороший вопрос, – ответил Жак. – По-моему, войны существуют потому, что коллективное бессознательное ощущает наш переизбыток. Все виды сами регулируют свою численность. Когда коллективный разум чувствует, что определенное количество превышено, он урезает часть себя.
– Папа, ты смотришь на вещи чересчур поэтично. Реальность мне кажется более суровой. Все дело в том, что люди полны злобы!
– Когда-нибудь я объясню тебе значение этого слова. Но знай, что у любого человека имеются причины вести себя так или иначе. Люди, которые кажутся тебе злобными, зачастую просто боятся чужой агрессии и потому нападают первыми. Если мы отвергнем предложение Шарлотты, то, возможно, будем вынуждены закрыть клинику.
В конце концов Жаку удалось убедить сына. И вскоре все знания и опыт специалистов из «Морфея» уже использовались в секретном тренировочном центре по подготовке бойцов спецподразделений. Солдаты научились быстро достигать стадии парадоксального сна, восстанавливавшего их организм, а также сокращать время сна с семи до четырех часов, что давало им преимущество перед возможным противником.
Для того чтобы еще больше улучшить качество сна военных, Жак разработал жесткую диету, в которой основная роль отводилась медленным углеводам, а мясо, алкоголь, кислые и сладкие продукты полностью отсутствовали.
Жиль Маленсон предложил Жаку и Шамбайе официальные должности технических советников в армии. Их методики управления сном были запатентованы, ими пользовались все бойцы спецназа парашютно-десантных войск, Иностранного легиона и морского флота. За свои услуги супруги Кляйн получали хорошее жалованье. Кроме того, Маленсон с помощью своих друзей из Министерства здравоохранения и Министерства юстиции оказал поддержку клинике «Морфей». Он убедил своего коллегу из Министерства высшего образования и научных исследований создать в стенах клиники подразделение по изучению сна. Вскоре это подразделение действительно было создано и вошло в состав Национального центра научных исследований, после чего все работники «Морфея» получили статус ученых-исследователей. Нападки фармацевтических компаний и Совета Национальной ассоциации врачей Франции перестали приносить свои плоды.
Как-то раз Жиль Маленсон пригласил чету Кляйн, Эрика Джакометти и Шарлотту в свой министерский кабинет.
– Я не желаю больше никакой шумихи в СМИ. Проявляйте крайнюю сдержанность – ни слова о возможной гибели добровольцев во время опытов. Если несчастный случай все-таки произойдет, прошу вас тотчас сообщить мне об этом – я приму меры для того, чтобы тело бесследно исчезло.
Он произнес это так, словно речь шла об обычной административной мере.
– Берите пример с Пастера. Как стало теперь известно, он обратился к императору Бразилии Педро II с просьбой испытать свою вакцину на приговоренных к смертной казни заключенных, которым был привит вирус бешенства. В нашем ведомстве хранится письмо, датированное 1884 годом, от содержания которого бегут мурашки по спине. Он действовал тайно. Только спустя время Пастер сообщил о положительном результате, полученном в Эльзасе. Подумайте об этом, важно не то, что происходит в реальности, а то, что об этом скажут журналисты и историки.
– Я не знал эту историю с Пастером, – прошептал Жак.
– Думаю, искусством общения он владел не хуже, чем врачебным искусством. Действуйте, как он, и в один прекрасный день вашим именем будут названы институты и проспекты. Не скрою, что я рисковал, помогая вам, – продолжил Жиль Маленсон. – Кое-кто из моего начальства только и ждет, чтобы мне отплатить. Министр лично предупредил меня, что не может позволить себе роскошь запустить неудачный проект. Я рассчитываю на вас… и тоже могу все потерять в случае провала этой затеи.
Он выпрямился в кресле и глубоко вздохнул.
А потом сказал, обращаясь к Жаку:
– Я люблю Шарлотту, а ей необходимо вновь обрести смысл жизни, который она утратила после неудачных попыток завести ребенка. Когда мы только начинали встречаться, она часто вспоминала о вас. Она злилась на себя, что не смогла удержать вас. Какое-то время я вас даже ненавидел. Теперь мне нужно свыкнуться с вашим существованием. Более того, думаю, что однажды мы станем друзьями.
Жаку пришла в голову мысль, что подчас на помощь приходят те люди, от которых ее не ждешь: Джакометти, выгнавший с работы его мать, Шарлотта, покинутая им, Жиль, ревновавший его к Шарлотте. Даже Киамбанг и Вилфрид из его детства внесли свой вклад в его жизнестойкость.
– Благодаря вашей помощи мы осуществим преобразования в клинике, – объявил Эрик Джакометти. – Будучи отныне в безопасности и обладая устойчивым финансовым положением, мы планируем купить соседнее здание для создания в нем научно-исследовательского центра, который под руководством Шарлотты займется изучением онейрического кинематографа.
Шарлотта выказала удивление. Такого она не ожидала.
– Не скрою, что эта идея принадлежит Жаку, – уточнил Эрик.
– Таким образом, мы сможем доказать, что сновидения относятся к сфере искусства наравне с кинематографом. Они вполне могут стать «десятым видом искусства»…
Шарлотта не скрывала воодушевления, а Жак стал излагать свое видение проекта:
– Мы могли бы воплотить в реальность пророческие слова моей мамы, создав школу, в которой людей будут учить правильно спать. В ней Шамбайя с моим сыном Икаром будут давать советы, рассчитанные на самых молодых, даже на будущих родителей и родителей младенцев, и обучать людей старшего возраста осознанным сновидениям по традиционным сенойским методикам. В ней будут готовить будущих артистов онейрическогокино. Что же касается нас с Эриком, мы продолжим заниматься нашими исследованиями, а также, разумеется, подготовкой военнослужащих.
– Я получил заявку от моих коллег из Министерства по делам молодежи и спорта: необходимо, чтобы вы также поработали с атлетами, которые готовятся к Олимпийским играм, – дополнил Жиль Маленсон, повернувшись к жене и нежно беря ее за руку.
Жак подумал, что из этой любви, которую они все питают друг к другу, сможет возродиться их общий проект.
67Семена посеяны, деревья растут.
Прошел год, затем еще один. Жаку Кляйну было 46 лет. Каролине Кляйн – 78, и она по-прежнему находилась в коме. Икар, недавно отпраздновавший свое совершеннолетие, учился на втором курсе Школы электроники и информатики.
Клиника «Морфей» расширилась благодаря государственной поддержке и обрела добрую репутацию.
Однако исследования шестой стадии сна постоянно упирались в зыбкую границу, отделяющую глубокий сон от смерти. Зато в отделении онейрического кинематографа, где исследованиями руководила Шарлотта Маленсон, наблюдались поразительные результаты.
Разместив сто сорок четыре датчика на голове испытуемого, Шарлотта смогла получить электромагнитные микрополя, которыми можно было управлять. Все полученные сигналы сортировались посредством компьютерной программы, способной соотносить поля с цветовыми зонами. Вначале получалось что-то вроде жидких пятен, которые плавились, смешивались и рассеивались. Тогда Шарлотта прибегла к сверхсовременной программе искусственного интеллекта, которая помогла ей повысить качество расшифровки сигналов и главное – повысить четкость изображений. Пятна сменились более сложными геометрическими конфигурациями: четким кругом, ромбом треугольником…
Икар попросил разрешения поучаствовать в программе, чтобы усовершенствовать ее. Учитывая его опыт в сфере осознанных сновидений, ему пошли навстречу. Юноше удалось сравнить образы из его сновидений с теми, что возникали на экране, и он смог произвести необходимую настройку.
