Даль Орлов - Реплика в зал. Записки действующего лица.
Оказывается, свой пониженный вкус и стыдный интеллект проявили читатели и когда называли лучшими актерами и актрисами за сыгранные роли Светлану Тома и Андрея Мягкова, Наталью Гундареву и Александра Калягина, Веру Алентову и Николая Еременко, Алису Фрейндлих, Ирину Муравьеву и Александра Михайлова, Людмилу Гурченко и Олега Янковского, Никиту Михалкова, Игоря Костолевского и Елену Сафонову...
Вот так опростоволосились, выставляя свои оценки, любители кино и "Советского экрана" в глазах высоколобых выстраивателей "контекстов".
Как известно, мастерство литературного правщика состоит не только в том, чтобы придать несовершенному тексту удобоваримый вид, но и в том, чтобы не трогать, не менять текст, который хотя и необычен, индивидуален, но внутри самого себя по существу абсолютно грамотен. Такие авторы - сущая радость для редактора: прочитал и - в набор! Все довольны - редактор, автор, читатели.
И вот разводишь руками, обнаружив в новой энциклопедии такой пассаж: "Настоящей бедой для журнала стало "редактирование", т.е. разутюживание под среднестатистическаий язык советской газеты индивидуального авторского стиля..." Ставлю три восклицательных знака!!! И очень прошу редакцию, которая, может быть, осмелится опубликовать мои откровения, не сокращать обширный список имен, который я привожу.
Знаю, так не принято, статья - не телефонный справочник. Но сделаем исключение.
Это - не перечень, это - аргумент. Названы авторы, поневоле не все, которые кто чаще, кто реже публиковали свои тексты в "Советском экране" именно в те годы, о которых твердит "Кинословарь". А кто следил и следит за кинопроцессом, перебирая эти имена, пусть ответит на вопрос: возможно ли было их - таких! -"разутюжить", да и позволили ли бы они это над собой сделать, писали ли "среднестатистическим языком советской газеты" лучшие перья кинокритического цеха? Порядок имен никак не организован, листал подшивку и вспоминал: Вера Шитова, Елена Бауман, Георгий Капралов, Валентина Иванова, Армен Медведев, Яков Варшавский, Андрей Плахов, Нина Игнатьева, Константин Рудницкий, Андрей Зоркий, Мирон Черненко, Александр Трошин, Борис Рунин, Нея Зоркая, Инна Вишневская, Валерий Кичин, Лев Аннинский, Евгений Громов, Ростислав Юренев, Семен Фрейлих, Марк Зак, Георгий Богемский, Виктор Божович, Елена Стишова, Леонид Павлючик, Александр Брагинский, Илья Вайсфельд, Александр Караганов, Станислав Рассадин, Ирина Рубанова, Ан. Вартанов, Майя Туровская, Ан. Макаров, Евгения Тирдатова, Юрий Богомолов, Виктор Демин, Марианна Шатерникова, Кирилл Разлогов, Лев Рошаль, Ольга Кучкина, Владимир Дмитриев, Константин Щербаков, Всеволод Ревич, Эдуард Графов, Михаил Швыдкой, Ярослав Голованов, Валентин Михалкович, Татьяна Иванова... А еще сценаристы: Будимир Метальников, Евгений Габрилович, Михаил Львовский, Валентин Черных, Константин Славин, Александр Володин, Эдуард Володарский, Вадим Трунин, Сулико Жгенти, Эмиль Брагинский, прозаики и поэты - Виктор Шкловский, Булат Окуджава, Роберт Рождественский, Аркадий Ваксберг, Римма Казакова, Еремей Парнов, Даниил Данин, Юнна Мориц, Тимур Зульфикаров, Юлиан Семенов, Кир Булычев, Михаил Матусовский, Борис Васильев, Альберт Лиханов, Ирина Велембовская, драматурги - Виктор Розов, Самуил Алешин, публицист и драматург Генрих Боровик. Упомяну еще и деятелей кино, пишущих самостоятельно и пишущих замечательно: Эльдар Рязанов, Леонид Трауберг, Марк Захаров, Александр Журбин, Марина Голдовская, Алексей Симонов... Не знаю, какая была нужда чохом оскорблять столь достойных и талантливых людей.
Однажды согнувшись под грузом тенденции, уже не выпрямишься.
Даже такие акции "Советского экрана", как публикация обширного очерка к 50-летию Андрея Тарковского - единственная тогда в советской печати по этому поводу - или опять-таки единственная статья на смерть Владимира Высоцкого, специально мною заказанная Эдуарду Володарскому и блестяще им написанная, даже это, оказывается, было сделано лишь для того, "чтобы кое-как поддержать угасающий интерес читателя" к журналу! Ничего себе "кое-как" - в той-то обстановке! Это, во-первых. А во-вторых, интерес к журналу никогда не угасал: как был все годы тираж 1 миллион 700 тыся экземпляров (по данным ЮНЕСКО - самое массовое издание по искусству в мире), так и оставался, даже некоторое время после моего ухода. До того, пока за дело не взялся Виктор Демин...
Отдельная песня - как мне удалось все-таки напечатать статью о Высоцком, побывав у начальства цензурного комитета - Главлита...
Тут вдруг подумалось: а жаль, что иные из нынешних ювеналов не возглавляли в те времена злополучный журнал. Вот они бы со своим могучим задним умом показали, где раки зимуют всем этим отделам ЦК, Зимяниным и Сусловым, вкупе с Ермашами!
Но скажу и о Викторе Демине - очень коротко, потому что это очень грустно. Талантливый критик, любитель и любимец застолий, он из гастролирующей лекторской массовки "по линии" Бюро пропаганды советского киноискусства взлетел на уровень одного из новых секретарей союза. Он выступал чаще и яростнее остальных, и он рвался выше, тем более, что "административный ресурс" был теперь в его руках. И вот, обойдя на вираже соперника - молодого правдиста Андрея Плахова, он и становится, в конце концов, новым главным редактором "Советского экрана". И когда это произошло, очень скоро выяснилось, что приносить в редакцию свои рецензии - это не то же самое, что редакцию возглавлять: работа совсем другая.
Всегда проницательный критик Мирон Черненко, предполагая, что делает комплимент Виктору Петровичу Демину, по существу, вынес ему приговор как главному редактору, когда в том же "Кинословаре" о нем написал: "Он был в самом центре... того, что называется кинопроцессом... Особенно тогда, когда он дождался исполнения главной и казавшейся несбыточной мечты: получил собственный, не подконтрольный никому журнал - "Экран". Страницы которого, кажется, заполнял сам - под собственным именем и под прозрачными псевдонимами...казалось, однако, что новой эпохе его журнал не нужен..."
Думаю, эпоху потревожили напрасно. Не ЭТОТ журнал оказался не нужен, а ТАКОЙ журнал, написанный одним человеком. Гигантский тираж на глазах усыхал и стал даже меньше, чем у "толстого" теоретического собрата "Искусство кино", благополучно существующего до сих пор. Но зато "в духе времени" из названия убрали слово "советский", стал просто "Экран", который Демин зачем-то еще и приватизировал. А ведь сколько было криков в горячем 1986-м: покончить с двойным подчинением "Советского экрана", отнимем у Госкино, пусть будет только наш, пусть принадлежит одному только Союзу кинематографистов... Никто и не вспомнил...
К тому времени реформаторские усилия V съезда оформились во вполне зримые результаты: отечественный кинопрокат рухнул, бросовые американские ленты заполонили экраны тех кинотеатров, которые еще не превратились в мебельные салоны, режиссером мог объявить себя любой, у кого хватало наглости, их продукцию все равно никто не видел - просто кто-то отмывал деньги. Фильмов становилось все меньше, а фестивалей все больше. Там весело "гудели", фотографировались для глянцевых журналов, задарма ели. Всеми забытый "Советский экран" загнулся. Его мощная издательская база, анфилада кабинетов, куча телефонов, транспорт, налаженное распространение - все ушло в распыл. Хотя, казалось, тут бы и зацвесть: свобода слова, цензуры нет, никакое начальство не указывает - твори, выдумывай, пробуй. Пробовать оказалось некому.
Грустной метафорой той кинематографической перестройки смотрится еще не старый грузный человек, рабочий день начинающий с бутылки и тяжело дремлющий потом в редакторском кресле. Цель достигнута, но груз оказался непомерен. Он ушел... Не им поставленное, семь десятилетий просуществовавшее дело кончилось.
Живущие у шоссе.
Такова моя версия изложенных в "Кинословаре" событий. Как участника и свидетеля. Добывая истину, автор статьи о "Советском экране" со мной не встретился, хотя другой на его месте такую бы возможность, наверное, не упустил. Так что подпись под статьей - Олег Ковалов - ничего в памяти не пробудила, кроме "слышал где-то". А где - понял, когда перелистал журнал: так он же у нас регулярно печатался! Ясная заря его творческого восхода именно тогда и занялась, когда, как он утверждает сегодня, все свидетельствовало о "содержательной бессмысленности журнала"... Поистине, век живи - век удивляйся. Да и мазохизм какой-то! Излагал, надо думать, свое сокровенное, жаждал через журнал поделиться с миллионами людей умом, чувствами, наблюдениями и - нес это свое несравненное богатство в редакцию, когда "само существование "Советского экрана" было лишено смысла - журнал стал рабским придатком Госкино".
Сегодня особенно комичен этот испуг девочки, угодившей в мужскую баню и обнаружившей возмутительный придаток, а точно выражаясь, - орган Госкино. Новоявленный сам себе Ювенал делает вид, что сейчас - иначе, что нынче никто не скажет, кто есть чей орган и чьи интересы кто выражает, будь то газета, журнал или телеканал.
