Волчья балка - Виктор Иванович Мережко
Чабан привычно откинул крышку люка, юркнул вниз, забился в сырой темный закуток погреба.
До слуха донеслись неразборчивые голоса, кто-то из незваных гостей на всякий случай потоптался по крышке люка, открыл ее, просунул голову вниз. Бату прилип спиной к банкам с вареньем и соленьями, затих.
— Никого вроде, — сказал парень.
— А что там? — спросил главный.
— Банки с разной хреновиной.
— Возьми несколько!
— И куда дену? Нужно дверь ломать, в хату войти!
— Соседи услышат, шум поднимут.
— Так и уедем? Что скажем Каюму?
— Скажем, в другой раз приедем. Никуда не денутся!
Гости ушли, голоса их постепенно затихли, растворились в уличном шуме. Чабан осторожно поднялся по хилой лесенке, снова прилип к щели.
Парни разместились в машине, развернулись и скоро скрылись, оставив после себя облако серой пыли.
Бату выбрался наружу, выждал еще какое-то время, почти бегом потрусил в глубину огорода.
Базарчик при главной автобусной остановке поселка Алмазное был совсем невзрачный. Несколько самодельных столиков с притороченными к ним скамейками, пара потрепанных зонтов от дневной жары или от дождя, десятка полтора торговок. У каждой свое место, свой набор предложений, своя автономия. Молодые здесь не наблюдались, все пенсионного или около того возраста.
Бату сразу вычислил Оксану Гуськову. С определенной мерой осторожности остановился метров за десять, дождался, когда она заметит его, поманил куцыми рваными жестами.
Оксана удивилась, увидев «постояльца», бросила соседке:
— Присмотри, я сейчас.
Миновала торговые ряды, отвела чабана в сторонку.
— Ты чего?
— Приехали чужие люди, я убежал, — ответил тот.
— Какие люди?
— Нерусские. Ходили по двору, хотели ломать двери, потом передумали, заглядывали в погреб.
— А Володя еще не появился?
— Хорошо, что не появился. Было б совсем плохо.
— И что… уехали?
— Уехали. Сказали, еще приедут.
— Кому сказали? Тебе?
— Нет, я спрятался. Себе сказали.
Женщина беспомощно и растерянно стала оглядываться, зачем-то принялась снимать фартук.
— Беда какая… Что же теперь делать?
— Позвони Володе, пусть где-нибудь еще побудет.
— Где?
— Не знаю. У друзей… В хату нельзя. Опасно.
— Связалась я с тобой, с чертом! — выругалась Оксана. — Что теперь делать?
— Я уйду. В хату больше не вернусь.
— Ну, уйдешь, а мне что делать?.. Они же тебя ищут?!
— Меня, — кивнул Бату. — Скажешь, меня больше нет. Пусть кругом ищут. Тебя не тронут.
— Не тронут… Много ты знаешь, — Оксана набрала по мобильнику номер. — Сынок, ты где?.. А это далеко от нас?.. Тут к нам опять приезжали гости. Ну да, те самые… Я на остановке… Ну, на базарчике. Бату? Бату успел сховаться, теперь вот стоит рядом… Говорит, походили по двору, в дом не попали, после чего уехали. А где мне ждать тебя?.. Нет, домой я не пойду, боюсь. Хорошо, буду ждать здесь. Не задерживайся только, — положила аппарат в карман кофты, глянула на Чабана. — Сам все слыхал. Будем ждать Володю.
— Мне лучше, наверно, уйти, — неуверенно произнес тот.
— А я чего тут буду одна делать?.. Нет уж, жди, когда сын явится! А там решим.
Володя Гуськов тоже выключил телефон, помолчал в растерянности и озабоченности, усмехнулся Семену Степановичу.
— Совсем весело.
Тот поджал губы, тоже не сразу потребовал:
— Излагай!
— А чего излагать? На нас крепко наехали.
— Джигиты?
— Ну кто ж еще?.. Те самые, что один раз уже возникали. Хотят заполучить чабана.
— А где он сам сейчас?
— Чабан?
— Ну.
— С матерью на нашем базарчике. Она там торгует зеленью, он приперся.
— Набери Игоря.
— Сто раз набирал. Недоступен.
— А твой дружок?.. Байкер.
— Оба отключены.
— Попробуй еще раз.
Гуськов подчинился, набрал по очереди оба номера.
— Как сговорились, блин.
Капитан поднялся, махнул парню.
— Едем на этот базарчик. Заберем мать и чабана.
— На чём едем?.. На вашей развалюхе?
— Аккуратно с выражениями, хлопчик!.. Эта развалюха даст фору любому долбаному Хаммеру!.. Не теряем времени, вперед.
Володя зашагал следом за капитаном.
— Ну, заберем, и что дальше?
— Привезем сюда. Если что, оружие есть. Будем отстреливаться, — Бурлаков открыл дверцу «Нивы», уселся за руль. — Мать как зовут?
— Оксана. Оксана Викторовна.
— Вот и познакомимся.
Машина выехала за ограду, парень по-быстрому закрыл ворота, бегом вернулся, уселся рядом с капитаном.
— А если ваша внучка все-таки в доме Глушко?.. Виталий ведь все знает. Мы рассказали. Может, поэтому он вырубил мобилу?
— Виталий мобилу вырубил, мой младший лейтенант тоже чудит, — задумчиво произнес Семен Степанович. — Значит, не все так просто, уважаемый будущий журналист.
Врубил скорость, и отечественный автопром тряско и бодро поскакал по колдобистой петляющей дороге.
Ворота особняка Аверьяна медленно поднялись, тяжелый Мерс представительского класса вполз во двор, сразу двое охранников выдвинулись навстречу прибывшему, предупредительно открыли задние дверцы с обоих боков.
Даниил Петрович проигнорировал их желание помочь, ступил на мощенную дорогим камнем дорожку, увидел идущего к нему Аверьяна, неторопливого и улыбающегося.
— Сказать, что рад встрече — будет вранье. Сказать, что очень рад — двойное вранье!
— Что же тогда не вранье? — усмехнулся несколько напряженный Глушко.
— Не вранье то, что я нуждаюсь в нашей встрече. Клянусь, — Хозяин широким жестом пропустил гостя, двинулся следом, уважительно отставая на полшага.
— Красиво здесь у
