Ямской приказ. Том 1. Хаб - Владимир Прягин
Она взяла мел и повернулась к доске:
— Итак, до недавних пор наш хаб соединял шесть трактов.
Я убедился, что доска всё же непростая. Преподавательница лишь наметила линии, а дальше они дорисовались сами — идеально прямые, жирные и вызывающе белые на чёрной поверхности.
— Буквально месяц назад добавилась ещё одна ось, седьмая.
Обозначив мой юго-восточный луч, она прокомментировала:
— И у нас уже есть представитель этого направления — Тимофей. Его ось крайне интересна, поскольку имеет выраженный техногенный акцент.
Я чуть привстал, обернулся к классу и помахал приветственно, как наш предсовмина на демонстрации в честь Первого мая. В ответ послышались одобрительные смешки. Леди Гленна тоже чуть улыбнулась, после чего наметила на доске восьмой луч — тонкий, едва заметный:
— В скором времени, вероятно, проявится и последний тракт. Не исключено, что откроет его кто-то из вас, новых ямщиков. Схема обретёт завершённость. Исторически так сложилось, что её сравнивают с розой ветров, со сторонами света. И некоторые факты красиво вписываются в эту картину. К примеру, условно северный мир действительно холоднее, чем южный. Но эта аналогия может быть и обманчивой. Условный северо-запад имеет тёплый, курортный климат. А условный юго-восток климатически очень разнообразен, там есть даже незаселённый ледяной континент. Я права, Тимофей?
— Всё верно, — подтвердил я. — Материк называется Антарктида.
— Поэтому, — продолжила леди Гленна, — в научной и профессиональной среде используется другая классификация. Общую схему сравнивают не с розой ветров, а с часовым циферблатом. Северная ось — направление на двенадцать часов, восточная — на три часа и так далее. Нейтральные цифры позволяют избегать противопоставления «север-юг» или «восток-запад». Но дело даже не в этом. Циферблат подразумевает движение по часовой стрелке — и это принципиально важно.
Она обозначила пунктирную линию — примерно от середины северной оси вправо. Дальше пунктир побежал уже своим ходом, описывая концентрическую окружность. При этом новые штришки выглядели ярче, а старые постепенно бледнели.
— Именно так циркулирует межмировой флюид. А если говорить фигурально — так дует ветер, который улавливает ямщик, перемещаясь между осями без опоры на хаб. В обратном направлении двигаться вы не сможете. Это — базовый принцип ямского транспорта. И чтобы вернуться в точку, где началось ваше путешествие, вам придётся описать круг, закольцевать маршрут.
Она взяла паузу, в классе повисла гулкая тишина. Все обдумывали услышанное. Это была уже, видимо, информация для внутрицехового пользования. Не секретная, но и не вполне очевидная для широкой публики.
— А обычные пассажиры, — сказала леди, — путешествуют исключительно через хаб. Через остров, на котором мы с вами сейчас находимся. Они едут на специальном транспорте. Это не очень быстро и достаточно дорого. Кроме того, хаб не принимает некоторые грузы. Есть риск, например, что письмо с научными чертежами просто развеется, рассыплется в пыль, если везти его через остров. Такую корреспонденцию надёжнее отдать ямщикам.
Мне мельком подумалось — вау, да мы и вправду крутые. Леди Гленна сказала:
— Кстати, этот нюанс отмечен и на наших эмблемах. Из объяснений выше понятно, что транспортная служба имеет два основных структурных подразделения. Первое занимается перевозками через хаб. И эмблема у него соответствующая.
Справа от большой схемы леди нарисовала ещё одну восьмилучевую звезду, поменьше, а её центр выделила жирным кружком.
— Второе подразделение — ямщики. Эмблема у нас немного иная.
На доске появилась очередная звезда с восемью лучами. Но кружок в центре теперь отсутствовал. Зато была тонкая концентрическая окружность, пересекавшая все лучи.
— Вместо окружности, — добавила леди, — раньше рисовали восьмиугольник. Но победила тенденция к упрощению, к графическому удобству. Тем более что иногда надо изобразить это от руки, второпях.
— А можно вопрос? — подключилась рыжая девчонка с «камчатки». — Через хаб ездят на автобусах или по железной дороге. Некоторые — вообще на повозках. А ямщики на чём? Нам же надо быстрее?
— Вопрос хороший, — кивнула преподавательница. — Но это — тема для практического занятия. Всё увидите своими глазами. Мы же сейчас поговорим о том, как выглядят осевые миры, известные на данный момент.
Рассказывала она хорошо, рисовала тоже. Иногда намечала на доске иллюстрацию несколькими штрихами — и та достраивалась в полноценный рисунок, с многочисленными деталями. Затем леди Гленна убирала картинку взмахом руки, освобождая место для новой. По классу при этом проносился сквозняк, прохладный и мимолётный.
Магия, фиг ли.
Самым древним из осевых миров оказался южный. Именно оттуда люди впервые вышли на остров-хаб — те самые «средиземноморцы». Их язык стал межосевым. И между осями они путешествовали чаще других. Техника на острове соответствовала их уровню развития на данный момент — электричество, двигатель внутреннего сгорания.
Другим техническим миром была восточная ось. Там царила гигантомания — промышленные конгломераты строили дирижабли, океанские суперлайнеры, небоскрёбы. Активно использовались как паровые машины, так и реактивная тяга. В космос ещё не вышли, но репу на эту тему уже почёсывали. Магии там было поменьше, чем у южан. Флюид имел, если говорить по-учёному, менее высокий коэффициент проявления.
Вот между ними и приткнулся мой мир с космическими полётами.
На остальных же осях, доступных для посещения, цвело и пахло разнообразное фэнтези. На западе, например, народ скакал на коняшках и выводил драконов селекционным путём. Дома строились вручную, а маги-зодчие возводили дворцы. Здравоохранение держалось на магах-лекарях и так далее.
А вообще, в какой мир ни загляни, магия и техника сочетались лишь до определённых пределов. Чем круче первая, тем скромнее вторая. Ну, и наоборот.
На севере, где выросли Хильда с Бьёрном, тоже преобладали магия. Она замыкалась на артефакты, через них же и применялась. Такими штуками оперировала, прежде всего, родовая аристократия. Герцоги, бароны и иже с ними. А техника ограничивалась примитивными паровозами.
Лекция получилась занятная.
Задребезжал звонок, и преподавательница попрощалась до завтра. Все потянулись к выходу. Когда Хильда, снежно-прекрасная, проходила мимо меня, я развёл руками в немом восторге. Она вздёрнула подбородок, а её брат заскрипел зубами.
Проводив её взглядом, я вдруг заметил, что моя соседка по парте смотрит на меня с суеверным ужасом. Удивившись, я подождал, пока мы остались в классе вдвоём,
