Ямской приказ. Том 1. Хаб - Владимир Прягин

Ямской приказ. Том 1. Хаб

Глава 1

Дорожный знак предупреждал — впереди паромная переправа или разводной мост. Внутри красного треугольника изображались чёрные схематичные волны между отвесными берегами. Всё как положено, в строгом соответствии с ПДД.

Имелась только одна загвоздка — никаких водоёмов в том направлении не было. И водотоков тоже. Я это знал доподлинно, потому что ездил здесь каждый день.

Новый знак я заметил издали и так удивился, что остановил мотоцикл. Притёрся к бордюру перед столбом, снял шлем и поскрёб в затылке. Толку от этого не прибавилось. Я таращился, как баран на отреставрированные ворота.

Для верности я припомнил карту района. Ближайшая речка — Клязьма, но она в другой стороне, за моей спиной. А впереди по курсу, через полтора километра — выезд на Ярославское шоссе и поворот на Москву, без всякой воды.

И как это понимать?

Машины ехали мимо знака, не притормаживая. Его появление никого, кроме меня, не смутило. Народ решил, судя по всему, что гаишники промахнулись и от избытка энтузиазма воткнули столб не туда. Бывает.

На улице пахло пылью и выхлопными газами. Жар висел над асфальтом, автомобильные стёкла взблёскивали на солнце. Пух летел с тополей, ложился на землю, склеиваясь в лохматые плети.

Забавы ради я достал телефон, навёл камеру на знак. Сделал снимок и с чувством выполненного долга снова нацепил шлем. Пора было ехать дальше — до собеседования осталось десять минут.

Опоздать я, впрочем, не опасался. Пробки отсутствовали, час пик давно миновал, и я был почти у цели. Да и вообще, Космоград не отличался внушительными размерами, хоть и разросся к двадцать первому веку.

На перекрёстке горел зелёный, и я проскочил удачно, а через два квартала свернул налево и подкатил к Академии. Уже начались каникулы, машин на парковке было немного. Поставив свою спортивную «хонду» с раскосыми глазищами-фарами, я взбежал на крыльцо.

Ещё пять минут в запасе, нормально.

Точность — вежливость космолётчика.

Стереопанно в вестибюле, занимавшее полстены, демонстрировало орбитальную станцию «InterSpace» — первую в истории, обеспеченную искусственной силой тяжести. Колесо диаметром в километр, насаженное на толстую ось, крутилось на фоне звёздного неба и голубого бока Земли.

По лестнице я поднялся с пижонской неторопливостью. Подошёл к деканату, коротко постучал и переступил порог.

Секретарша Оля, уставившись в монитор, возила по столешнице мышью. Вид при этом имела сосредоточенный — не то решала бюрократические задачи с применением матанализа, не то раскладывала пасьянс. Блондинистые волосы были рассыпаны по плечам.

— Привет, — сказал я. — Ты невыносимо прекрасна. Как и обычно.

— Не заговаривай зубы, Рябцев, — буркнула Оля, мельком взглянув на часы. — И хватит на меня пялиться.

— Ты требуешь невозможного.

— Ой, да ладно. Иди уже, воздыхатель. Ждут.

Часы показали полдень, и я шагнул в кабинет.

Декан стоял у распахнутого окна, опираясь задом на подоконник и сунув руки в карманы. Пиджак он снял и ослабил галстучный узел. За его спиной пришёптывал что-то высокий вяз, колыхались ветки. Листва фильтровала солнечный свет.

— Присаживайтесь, Рябцев, — сказал декан. — И знакомьтесь — товарищ Павлов из Центра космической медицины.

Услышав фамилию медика, я представил собачек и слюноотделение по сигналу. Павлов доброжелательно улыбнулся, будто прочёл мои мысли:

— Увы, не родственник. Просто однофамилец.

Он сидел в кресле у стены слева — плотненький и седой, с лучистыми морщинками вокруг глаз. Одет был в рубаху с короткими рукавами. Этакий дачник-дедушка, балагур и любимец внуков.

— Итак, — произнёс декан, — поздравляю вас с окончанием четвёртого курса. Экзамены вы сдали успешно, зачёты тоже. Осталось определиться с полётной практикой. Учитывая специфику нашего заведения, дело это крайне серьёзное. С некоторыми студентами мы проводим дополнительное собеседование. Вот, в частности, с вами.

Он замолчал, словно дожидаясь моей реакции. Я кивнул. Декан посмотрел на меня внимательно:

— Вы претендуете на участие в дальних рейсах. Хотите пилотировать корабли на штрихпунктирных маршрутах, вплоть до границ Солнечной системы. Заранее подавали соответствующую заявку. Ваше желание неизменно?

— Да, — подтвердил я. — Ну, собственно, ради этого я и проходил подготовку в усиленном варианте весь этот год.

— Штрихпунктир — экспериментальная технология, как вы знаете. Управляющий контур завязан на субъективное восприятие. Ваши медицинские показатели здесь принципиально важны, поэтому инициативу в ходе нашей беседы я передаю товарищу Павлову. Он задаст вам вопросы.

Павлов, по-прежнему улыбаясь, спросил у меня:

— Вас что-то смущает в этом раскладе, Тимофей? Мне так показалось.

— Не то чтобы смущает, — сказал я, — просто я ведь уже прошёл медкомиссию. И до этого врачи меня наблюдали. Думал, всё давно прояснили. Не ожидал, что и на собеседовании эта тема возникнет, но я готов.

— Я изучил отчёты, — заверил Павлов, — включая записи ваших бесед с психологом. По итогам возникли кое-какие соображения. Вот они-то и побудили меня приехать, чтобы уточнить ряд моментов. Надеюсь, это не займёт много времени. В любом случае — мы на вашей стороне, Тимофей.

Павлов раскрыл унылую пластиковую папку, лежавшую у него на коленях. Вытащил несколько распечаток, бегло просмотрел их:

— Ага, вот так… Вообще, доложу вам, восприятие в штрихпунктире — крайне интересная штука. Такие фортели иногда выкидывает, что диву даёшься. Один из пилотов жаловался, к примеру, что, запуская контур, чувствует вкус прогорклого масла на языке. Другому чудился запах мяты…

Оторвавшись от текста, он взглянул на меня:

— А вы ничего подобного не испытывали? После тренировки на симуляторе, скажем? Не обязательно сразу — эффект мог проявиться и спустя какое-то время. Навскидку — вкус любимой еды показался вам незнакомым…

— Нет, — ответил я честно. — Ну, и опять-таки — наблюдающие врачи регулярно об этом спрашивали. Но сбоев восприятия у меня действительно не было. Никаких галлюцинаций — ни визуальных, ни слуховых, ни со вкусом и запахом. Даже жаль вас разочаровывать.

— Рад, что вы шутите, — сказал Павлов. — Уверенность в себе — совершенно необходимое качество для пилота. Но давайте отбросим термин «галлюцинации». Как и словечки наподобие «померещилось» и «помстилось» — они звучат слишком одиозно. Оставим только голые факты. Не возражаете?

— Всецело поддерживаю.

— Тогда расскажите нам, Тимофей, не случалось ли с вами чего-нибудь необычного в последнее время? Хоть в Академии, хоть за её пределами? Казус какой-нибудь, занимательный случай — или анекдотический