Неизвестно - Огненный ручей
В нашем доме живут отовсюду: из Кузнецка, из Тагила, из Свердловска. Как мой папа сюда приехал, так всё на за¬воде пошло наоборот. Очень быстро. На мартеновском цехе торчал всего кончик трубы, а сейчас она наполовину готова.
А всё-таки лучше было бы, если бы я не уезжал. Здесь скучно. И чем заняться, никак не придумаю. Вот если б мы тут с тобой жили, тогда бы уж повеселились! Здесь было много зайцев и лисиц. Они бегали в цехах, когда там росла трава. А сейчас там рабочие, а лисицы убежали. Я ходил их искать, но никак не нашёл. А то бы убил одну для живого уголка.
Я недавно лазил на домну. На ней очень интересно. А на Днепре я ещё не был. Не с кем пойти.
Серёжа, ловишь ли ты рыбу на даче?
А про гром и оркестр я тебе наврал для интереса.
Жду ответа. Я теперь уже могу говорить по-украински: кавун — это арбуз. Передай привет Галке.
Твой друг навсегда Андрей Марецкий».
Глава VII ДЕЛЕГАЦИЯ
У Семёна Петровича шёл приём. Рядом с ним за столом сидел Матвей Никитич.
За дверью кабинета стояла большая очередь рабочих, желавших лично поговорить с новым начальником.
Молодая работница-бетонщица в гулких деревянных башмаках и пыльной чёрной юбке — она, видимо, пришла прямо с работы,— робко опустив глаза, просила помощи. Она окончила семилетку и поступила в индустриальный техникум. Занятия там идут три раза в неделю. И вот, для того чтобы не опаздывать на лекции, она должна уходить с работы на час раньше. Мастер её не отпускает, а может быть, начальник разрешит?..
Вдруг Семён Петрович услышал разговор, который вёл¬ся в приёмной сначала полушёпотом, а потом перешёл на громкие, раздражённые тона.
— Так что же, вы нас совсем не пустите? — спрашивал не то женский не то мальчишеский голос.
— Не пущу! — категорически отвечала секретарь.— Я же вас сразу предупредила, что сегодня не удастся.
— Да мы же здесь три часа сидим! И не для себя идём, а для всех.
— Ну хорошо, я узнаю.
Вслед за этим в кабинет вошла Маруся:
— Семён Петрович! Тут к вам одна делегация.
Семён Петрович ещё не сказал ни слова, а за спиной Маруси уже показался какой-то мальчишка. На вид ему было лет тринадцать-четырнадцать. Он был в полосатой тельняшке, босой. Чёрные, сросшиеся на переносице брови придавали лицу немного строгое выражение.
— Вот те на! — вдруг изумлённо воскликнул парторг, приподнимаясь из-за стола.— Витала!
— Я. Здравствуйте, Матвей Никитич!
В кабинет входил ещё один мальчик — белобрысый, в очках. Он нерешительно озирался. У него были большие голубые глаза. Под мышкой он держал старый парусиновый портфель, на котором вместо плоского никелированного за¬мочка был пришит обыкновенный ремешок.
— И Миколка? — удивился Матвей Никитич.— А за дверью ещё кто-нибудь есть?
— Нет, нас только двое,— ответил Витаха.— И мы к вам лишь на пять минут. Можно, а?
— Что ж с вами делать! — развёл руками Матвей Ники¬тич.— Раз пришли — садитесь… Маруся, пододвиньте ребя¬там стулья… Это наши заводские пионеры,— пояснил он Семёну Петровичу.— Вот Витаха Грицай, сын нашего ге¬роя…
— Того, что строил мартеновский цех? — спросил Семён Петрович.
— Да. А этот — Миколка… Миколка, как тебя прозва¬ли-то? — вдруг обратился Матвей Никитич к мальчику, дер¬жавшему парусиновый портфель.
— Секретарь! — ухмыльнулся Витаха.
— Ах да, вспомнил! Секретарь. Про него, Семён Петро¬вич, говорят, что он канцелярию любит. И ещё он — натура¬лист.
— Лягушатник,—.сказал Витаха,— червяков копит.
— Чего ты врёшь? — обиделся Миколка и густо покрас¬нел.— Я просто жуков собираю для коллекции.
— Ну, тише, тише, орлы! — сказал Матвей Никитич.— Вы же делегация. По какому делу-то пришли?
— Нам бумажку, Матвей Никитич, надо,— сказал Ви¬таха,— чтобы нас не гоняли.
— Охранную грамоту, что ли? — удивился Семён Пет¬рович.
— Разрешение от вас,— сказал Витаха и обернулся к приятелю: —Миколка, достань-ка!
«Секретарь» открыл портфель и, порывшись в каких-то книгах и блокнотах, развернул на столе небольшой план. Он был сделан на ватманском листе тушью, и по маленьким, аккуратным стрелочкам и по чёткому шрифту было видно, что чертил его человек, умеющий обращаться с рейсфедером и знающий масштабы.
— «Детская спортплощадка. Проект В. Грицая»,— прочёл Матвей Никитич в нижнем правом углу чёрные буквы и, мельком взглянув на чертёж, сразу всё разобрал. Это был настоящий стадион с футбольным полем, с турником, с во¬лейбольной и баскетбольной площадками. Маленький квад¬рат с точкой посередине изображал трибуну с мачтой. Во¬круг футбольного поля тянулась беговая дорожка.
— Так…— сказал парторг.— Чертёж понятен. А кто вас гоняет и за что — непонятно.
— Гоняет комендант посёлка Потапов! — возмущённо сказал Витаха.— Вот человек — никак мозгами не шевелит! Все кругом работают, ну и я с мальчишками в каникулы тоже решил работать—на Ильинском пустыре спортплощад¬ку строить,— а комендант кричит, будто ему земли мало…
— И сторож брёвен не даёт,— вставил Миколка.— А это основной материал.
— А где же вы хотите брать брёвна? — спросил Матвей Никитич.— На складе?
— Нам со склада не надо. Мы погоревший барак хотели разобрать.
— Так… так… Это что-то вроде Пионерстроя выходит,— задумчиво сказал Матвей Никитич. Потом поднял голо¬ву : — Слушайте, строители, а может быть, подождёте со строительством? Мы вот как управимся с домной, так вам и плотников настоящих дадим, и материал свежий отпустим. А сейчас кто же этим займётся? Ведь ни одного человека нет свободного.
— А мы сами,— сказал Витаха.
— Да что вы, Матвей Никитич! — подхватил Микол¬ка.— Неужели мы без взрослых не справимся? Мы уже лод¬ку сделали, планер из фанеры построили…
— Ну-у… не знал, что вы такие мастера! — сказал Матвей Никитич.— Хочу им лучшего, а они говорят — са¬ми. Впрочем, стройте. Так и быть, дадим вам разрешение. Ну, Витаха, а как твоя мама живёт?
— Спасибо, хорошо.
— Об отдельной квартире мечтаете?
— А кто о ней не мечтает! Всякому охота, чтоб лучше…
— Знаю, знаю. Вот мы тут поставили вашу семью на очередь. Как примем первый дом, один из ордеров — вам. Так что уж потерпите…
— Есть терпеть! — ответил по-морскому Витаха.— У других ещё хуже с жильём.
— Это кого ты имеешь в виду? — улыбнулся парторг.
— А вот хотя бы стоит перед вами! — Витаха пальцем указал на Миколку.
— И ему дадим. Мы рабочий люд поддерживаем…
— Матвей Никитич,— вдруг засмущавшись, сказал Ви¬таха,— а вы заодно мне рекомендацию не напишете? Я в комсомол хочу вступать в ремесленном. Вы же меня давно знаете, отца знали…
— Рекомендацию хочешь? — переспросил Матвей Ни¬китич задумчиво.— Гм!.. Это верно, что я давно знаю вашу семью. Настоящий человек был у тебя отец, иного слова нет. Ну что ж, за этим дело не станет. А может, поработаешь сначала? Посмотрим, как ты справишься.
— Он способный! — сказал Миколка.— В ремесленном на доске отличников висит. И, будь я на вашем месте, я бы уж ему давно написал.
— Вот делегация! Уж как насядут, так держись! — за¬смеялся Матвей Никитич.— В общем, давайте так постано¬вим: я утверждаю Витаху на строительстве спортплощадки главным руководителем. А когда площадка будет готова, тогда поговорим о рекомендации… Правильно я решил, Се¬мён Петрович?
Вместо ответа Семён Петрович лукаво посмотрел на ре¬бят и нажал на кнопку звонка, вделанного в стол. А когда вошла секретарь, сказал:
— Маруся, возьмите к себе ребят и составьте, какое им надо, разрешение. Я подпишу.
Глава VIII НАЧАЛО
С тех пор как Семён Петрович лично осмотрел домну, день и ночь у него не выходила из головы мысль: как с ней быть? Корпус домны в основном не был повреждён. Правда, в нём зияла огромная пробоина, но она могла быть заде¬лана быстро.
Семёна Петровича беспокоило другое: как устранить наклон корпуса?
Может быть, разобрать эту домну и построить новую? Но как тогда быть со сроками? На постройку новой домны нужен год, а министр сказал, что первый выпуск чугуна должен быть не позже чем через два месяца.
Нелегко было Семёну Петровичу решить такую задачу. Тем более, что он столкнулся с этим впервые. Необходимо было найти простой выход, а в результате — тупик: думать о постройке новой домны нельзя, и оставить домну с накло¬ном тоже не хотелось. Это скажется на ходе печи — её горе¬нии. Плавка будет маленькой.
Что же делать?..
Андрюша наблюдал за отцом. За последние дни отец стал странным. На вопросы отвечал невпопад, вместо саха¬ра однажды насыпал себе в чай две ложки соли и, главное, не улыбнулся. Ночью он не мог долго заснуть, ворочался. Он похудел, а ещё зачем-то привык вертеть в пальцах ка¬кие-нибудь маленькие вещи; карандаш, монетку, спичеч¬ную коробку.
Отец обыкновенно просыпался чуть свет. Ходил на цы¬почках по комнате, чтобы не разбудить Андрюшу, потом, взяв хлеб из шкафчика и всухомятку жуя его, садился за стол работать. Он всё время что-то считал на логарифмиче¬ской линейке и полученные результаты записывал в се¬ренькую тетрадку. Потом делал от руки какие-то чертежи.
