Эйнемида I. Семена раздора. - Антон Чигинёв
– Сколько можно вас ждать, – сварливо пробурчал он. – За это время можно было бы оползти дворец на четвереньках.
– Что ты себе позволяешь, бесполый? – рыкнул Филокл. – Прояви уважение или пожалеешь.
– Я тут по приказу царицы. Тронь меня, и будешь жалеть об этом всю жизнь.
Не обращая внимания на побагровевшего от гнева Филокла, лекарь насмешливо посмотрел на царевну.
– А вот и наша больная. Госпожа предписывает любимой дочери полный покой и я, как врач, с этим полностью согласен. Наиполнейший покой. Выпьешь это до дна.
Он протянул флакон Кинане, и царевна почувствовала сильный дурманяще-сладкий запах: сонная ягода, иначе атропа, и какие-то другие добавки. Средство от бессонницы... или яд, зависит от количества и состава.
– Я не стану это пить!
– Станешь. Это приказ царицы. Возьми флакон.
– Нет!
– Поставьте её на колени, откройте ей рот, и держите крепко, – небрежно бросил лекарь Филоклу. В пристальном взгляде евнуха, Кинана с отвращением почуяла похотливое возбуждение.
– Как ты смеешь мне приказывать?!
– Следует мне пойти к царице и сказать, что её приказ не выполнен? Мне-то наплевать. Не хочешь слушаться – дело твоё.
С исказившимся от ярости лицом, Филокл обернулся к Кинане.
– Царевна, выпей.
– А, Филокл, верный страж, славный блюститель обычаев! – Кинана истерически расхохоталась ему в лицо. – Ну что же ты, давай, поставь свою царицу на колени, тебе ведь приказывает чужеземный евнух! Влей в неё отраву ему на потеху! Клянусь Гневом Даяры, Хорол основал наше царство только затем, чтобы полюбоваться, как его потомка ставят на колени перед карликом без мужского признака!
Вид у Филокла был такой, точно его пытали огнём. Побледнев, он вырвал флакон из рук евнуха.
– Никто тебя не поставит на колени, но ты выпьешь, ради собственного блага.
– Блага?! Ты не понял, хилиарх?! Он хочет меня отравить! Там яд!
Филокл опешил, переведя взгляд с царевны на лекаря.
– Неправда! – взвизгнул евнух, – Ты разве не видишь, царевна не в себе?! Ей нужно лекарство, иначе она может совсем потерять рассудок!
– Бесполая тварь! – прорычала царевна. – Попомни мои слова, смерть твоя будет долгой! Лучше выпей своё пойло сейчас и сдохни быстро, всё равно таким как ты жить незачем!
Койсан промолчал, с тяжёлой ненавистью зыркнув на Кинану маленькими заплывшими глазками.
– Лекарь прав, тебе нужно лекарство, – сказал Филокл. – Открой рот, царевна.
– Нет! – надрывно выкрикнула Кинана, замотав головой. Сморщившись, начальник стражи схватил девушку за подбородок, быстрым движением влил ей в рот обжигающее приторно-сладкое зелье и заставил глотнуть. Кинана закашлялась, обмякнув в руках стражника и почти не сопротивлялась, пока её тащили к двери. У порога её отпустили, и лишь усилием воли ей удалось удержаться на ногах – она не хотела, чтобы они видели её слабость.
– Приказ царицы выполнен? – обернулся Филокл к лекарю.
– В точности, – удовлетворённо кивнул Койсан, я доложу госпоже.
– Доложишь, но сперва...
Удар ноги обрушился на лицо евнуха и тот с жалобным стоном отлетел к стене. Начальник стражи рассмеялся.
– Сперва ты запомнишь, как такие как ты должны разговаривать с благородными герийцами. Вы двое, – скомандовал он стражникам, – охраняйте покой царевны, пока я не сменю вас лично. Никого не впускать.
Смачно плюнув на хнычущего евнуха, Филокл удалился. Что происходило дальше, Кинана не видела: стражник затворил дверь.
Глава XIV
– ...для гарнизона Шеб-Луталит три медимна зерна, пива пять модиев, топлёного бараньего сала два модия. Ткань для одежды закупить не удалось. Из-за падежа в Хур-Хурале шерсть стоит безумных денег, у нас столько нет. Из того, что взяли, делаем заплаты. Дерево для копий и стрел прислали из Мераша, но большей частью негодное, для дела удалось отобрать едва ли половину, остальное на растопку. Мы уже сообщали об этом и в Мераш, и в столицу, и надзирателю царских лесов, но ответа не получили, – тощий, похожий на цаплю писарь, отложил свои глиняные таблички и выжидательно посмотрел на столичного гостя.
– М-да... – Энекл тоскливо взглянул на лежащий перед ним эйнемский перевод отчёта. Язык переводчика был исключительно дурен и резал глаз, но будь это написано даже самим Хилоном Анфейским или Месениклом Мелитским, он едва ли понял бы больше половины. – Это всё?
– Ещё остаются шесть раз по шестьдесят воинов в крепости Илаз и степные гарнизоны. Они обеспечивают себя сами.
– Говоря проще, обирают население, – вставил Нурал на-Эшбааль хаз-Гуруш, черноволосый и чернобородый молодой красавец в позолоченом чешуйчатом доспехе поверх кирпично-красного полукафтана. Из-под широкого красного кушака, выглядывала сабля с золотым навершием в виде орлиной головы. Энекл поймал себя на том, что разглядывает чеканный профиль сына Эшбааля, ища что-то общее с царём Нахарабалазаром, но поспешил отогнать опасные мысли.
– Ты позволяешь им грабить? – спросил он, тут же обругав себя за несдержанность.
– А что, позволить им сдохнуть с голоду?! – немедленно вспылил Нурал, принявшись ходить взад-вперёд по комнате. – У нас нет ни золота, ни еды ты понимаешь это, эйнем?! Вместо одежды, мы покупаем ткань для заплат! Мои воины месяцами не видят жалованья! Они бродят тут и там ища пропитание, будто шакалы! Когда из степи придут налётчики жечь, убивать и угонять в рабство, именно мы встанем у них на пути! Справедливо, если местные немного раскошелятся на прокорм своих защитников!
– Мы получаем крайне недостаточно средств, – вздохнул писец.
– Недостаточно?! – Нурал рассмеялся. – Нам швыряют ошмётки, точно нищим! Хвала Ушшуру, что в этой земле полно глины – единственное, чего тут вдоволь! – иначе мне было бы уже не на чем было писать послания в столицу. Из посланных мною табличек можно было бы построить хороший дом – всё без толку! Не помогают ни письма, ни связи, ни даже взятки! Я прошу золота, хлеба и людей, а мне присылают проверяющего. Каллифонт считает, что я вор?! Чтобы я что-то украл, пусть сперва мне что-нибудь пришлёт!
Энекл тяжело вздохнул. Нужны осторожность и такт, об этом предупреждал Каллифонт, отправляя его сюда, это же втолковывал и Диоклет. В очередной раз помянув недобрым словом решение командира послать
