Запах снега - Юрий Павлович Валин
— Утром со скидкой можно скупиться, — заметила Дженни.
— Мы на рассвете отчаливаем, — объяснил шпион. — Сейчас время подороже серебра обходится. Я за вами затемно заеду.
— Господин Квазимодо, но если дитё не устроим… — обеспокоено напомнил Лит.
— Устроим, — заверил шпион. — На няньках Корона экономить не будет. Значит, дамы и господа, увидимся завтра утречком…
Малый жевал упругие ломтики диковинного фрукта, старшие молчали и думали. Не верилось, что вмиг все с ног на голову перевернулось.
— Обманет, — тоскливо прошептала Дженни. — И что нам делать?
— Если война, то делать нечего, — бодро заметил Ёха. — Лучше самим идти, чем потом палками на бойню погонят. Империалисты, они всегда…
— Хватит выдумывать, — буркнул Лит. — У нас только солдат на убой гонят. Народ или отсиживается, или по своей неудачливости под нож суется. Но дело не в этом…
— А в чем⁈ — возмутился северянин. — Рабочий народ страдать будет, а ты…
— Я сам рабочий народ, — заметил углежог. — Только я верю шпиону. Он меня в Кэкстоне запросто бросить мог, но помог честно.
— Честно? — Дженни горько засмеялась. — Честный шпион? С мордой изрезанной, зубами-глазами фальшивыми?
— Правда, глаза фальшивые? — оживился Ёха. — Я смотрю, как-то он косит левым оком. А как же он видит?
— У него один глаз ненастоящий, — объяснил Лит. — Стеклянный, наверное. Слушай, Дженни, я ему все-таки верю.
— Веришь? Хороша рекомендация. Ты и сам-то, увалень лесной, понял, кого встретил? Он же магии не поддается, убийца отчаянный и ворюга — я же чувствую, — ведьма в отчаянии попыталась ухватить себя за короткие прядки на висках.
— Сами-то мы кто? — хмуро поинтересовался Лит. — Из одной корзинки с ним. Но ты не бойся, нас все-таки трое.
— Ох, успокоил. Он же не поддается, я ему глаза отвести никак не могу. И не понимаю, что за оберег у него такой странный.
— Может и не оберег, — предположил Лит. — Привык он просто. Жена у него из дарков.
— Не болтай! — с неожиданной яростью вскинулась Дженни. — Не бывает такого!
— Может и не бывает, но я сам ее видел, — спокойно сказал Лит.
— Ха, тебя обмануть — что ребенка. Кто она такая была? Коротышка из брауни? Или из костистых груагахов? Или сказочная ланон-ши?
— Уточнять было неудобно. Но она с меня ростом и довольно привлекательная. Красивая, можно сказать. И точно из дарков.
— Да с чего ты взял?
— Она меня не чуяла, — мрачно объяснил Лит.
— В каком смысле? Ты надушенный был, что ли?
— Лит у нас порой попахивает, — вмешался Ёха. — Резковато так. Меня, если честно, в первый раз чуть не вывернуло. Болезнь такая. Впрочем, Лит уже выздоравливает.
Дженни изумленно уставилась на углежога.
— Да ничего страшного, — успокоил её северянин. — Не заразно. Дженни, а ты бы не могла объяснить, дарки — они какие? Физиологически, я имею ввиду. Как люди устроены? Ну, там, в смысле биологии, размножения…
— Да вы совсем сдурели! — ведьма подскочила так стремительно, что Малый уронил свою фруктину.
Хлопнула за ведьмой дверь.
— Ты зачем это ляпнул? — Лит сердито повернулся к другу.
— Что такого? Нормальный вопрос. Совершенно не оскорбительный. Должны же мы знать? Тебя в первую очередь такие детали должны интересовать. Ты же к ней серьезно относишься.
Лит попытался ухватить северянина за шиворот, тот перехватил руку. Малый встревожено пискнул. Лит опомнился:
— Да ну тебя к демонам! Я бы такой вопрос сроду не задал.
— Ну и странно. На прямой вопрос всегда можно получить прямой ответ. И никаких тебе недомолвок. Если у нашей подруги какие-то особенности, так мы это спокойно должны перенести.
— Ты что несешь? Какие особенности?
— Я про дарков внимательно слушаю. Народ говорит, у скоге спина полая и хвосты вроде коровьих. Боуги — вообще коротышки шерстистые.
— Ты сейчас сам шерстистым станешь, — зарычал Лит.
— Ну, некоторые предрассудки в народе бытуют. Полые спины и шерсть — глупости. Но хвост… Вполне возможный атавизм…
— Забудь, — кратко посоветовал Лит.
В дверь стукнули, и яростный голос Дженни поинтересовался:
— Вы долго сидеть собираетесь? По лавкам идти пора.
— Идем, — Лит подхватил Малого, силящегося дотянуться до упавшего лакомства, и шепотом сказал северянину: — Еще про хвост услышу — ищи себе другого друга…
* * *Вновь снег скрипел под полозьями саней. Лит никогда не думал, что придется столько путешествовать. А ведь еще в Тинтадж возвращаться, потом в Дубник. Быстрей бы. Как-то нехорошо, что Малого непонятно кому оставили. Нет, нянька на первый взгляд показалось женщиной достойной — пухлой и улыбчивой, сразу видно — добрая. Сунула дитю пестрого тряпичного коника, — Малый только рот открыл, — не видел подобного чуда. Нет, все хорошо будет. Квазимодо торжественно обещал, что детеныша будут холить и беречь.
Эх, слишком много одноглазый шпион обещал. Например, сказал, что в Дубник за счет Короны можно будет съездить. Порядком удивился шпион, узнав, что у Малого именно там родня живет. Ну ладно, пока одноглазый в точноости выполнял все что наобещал.
Катили с ветерком. Два больших фургона, как у торговцев, только на зиму на полозья переставленные. С деревянными, обшитыми парусиной будками-домиками. Печка, провизии с избытком. Прямо безделье, а не путешествие. Четверка лошадей запряженных цугом, — резвые, сытые. Пятеро верховых, с виду охранники купеческие. Только двигался малочисленный обоз куда быстрее любых купцов. Сбавляли ход, если на тракте кто встречный-поперечный появлялся. Квазимодо ругался, задерживаться не хотел.
Всё чересчур быстро неслось. Лит спешки не любил. В лесу торопиться незачем. Раз начал дело, значит должен и представлять, когда его окончишь. Это у городских все быстрей-быстрей. Гонки на санях устраивают. Покойный дед рассказывал — еще недавно зимой из города в город никто не ездил. Не принято такое было, да и опасались. Не было никаких саней-домиков. Летом по тракту несколько торговых караванов пройдут и все. И куда мир торопится? Не к добру такая спешка.
Впрочем, эти пять дней пути сам Лит никуда не торопился. Натурально бездельничал. И друзья бездельничали. Дженни больше молчала, растирала руки мазями — долечивалась. Ёха или играл с одноглазым в заумную игру — шах-маты, или разговоры разговаривал. Любил северянин потрепаться. Квазимодо охотно разговор поддерживал, — сам болтун порядочный. Правда, в отличие от Ёхи, шпион хитроумно языком болтал. О чем не хотел сказать — не говорил, да так ловко темы менял, что Лит только на третий день такие хитрости и заметил. Но байки у одноглазого были интересные, этого не отнять. То про войны прошлые, то про дарков хищных-редкостных, а то и вовсе про далекие южные моря. Увлекательно.
Лит слушал, пытался научиться в шах-маты играть, следил, чтобы Дженни удобно было. И еще учился ремеслу. Ехали впятером, — компанию дополнял мужчина, по прозвищу Щет. Простой такой, невзрачный, одет тепло, незамысловато. Помалкивать предпочитал. Но руки у него были знающие. Лит быстро перенял, как нож по-новому точить, ремешки хитрыми узлами вязать, сапоги смесью бобрового жира и специального масла смазывать. Совсем перестали скрипеть сапоги, — на охоте большое дело. Много нового довелось узнать. Например, показывал Щет как из короткого колышка надежную ловушку сделать. Ох, и убийственная штучка, — Лит подозревал, что не на оленя такие ловушки ставят. Да, много чего молчаливый мужчина умел.
Лит учился, Ёха тоже присматривался. И Дженни смотрела, хотя и рта не раскрывала. Иной раз сам господин Квазимодо кое-что показывал. Видно, не всю жизнь в господах-шпионах ходил, — руки толковые.
Вообще, Лит бывшего Полумордого уважать больше прежнего стал. Шпион хоть и старшим в отряде был, — охранники, возницы, да и Щет, повиновались ему беспрекословно, но держался со всеми ровно, без крика. Топчанчик за занавеской уступил Дженни. Должно быть, и своим людям что-то шепнул, — на ведьму все смотрели спокойно, приставать никому и в голову не приходило. Еще одноглазый был умным. Может, даже чересчур. Лит поневоле начал себя вовсе уж дремучим неучем чувствовать. Ёха о своей необразованности и вслух не постеснялся заявить. Похоже, и Дженни шпиона по-настоящему зауважала. Хотя
