Запах снега - Юрий Павлович Валин

Лит подумал, что хозяйка северянина непременно мордой в кувшин сунет, но Дженни неожиданно улыбнулась:

— Извини. Очень мудро для лохматого мальчика сказал. Когда-нибудь объяснишь, почему ты не всегда головой пользуешься.

— Мне б самому кто-нибудь объяснил. Можно мне в тарелку чего-нибудь положить? — жалобно спросил Ёха.

Дженни разложила рагу, пахло яство головокружительно, но Лит неуверенно вертел диковинную вилку. Как здесь есть-то положено? Рядом ложка лежит, но ею вроде несподручно. Нож из-за голенища вытаскивать? Малый уже принялся черпать личным оружием светлую кашку, которая, видать, специально для него была приготовлена.

Дженни придвинула странный ножичек:

— Для мяса.

— Спасибо, — убито пробормотал Лит.

— Не за что. Сама только в городе научилась. Вам не знать простительно.

— Он-то знает, — Лит кивнул на жующего северянина.

Ёха смутился:

— Мне как-то показывали.

— Перестаньте, — строго сказала Дженни. — Хоть руками ешьте. Я поговорить с вами хотела.

— Хорошая мысль, — одобрил Ёха. — Ты вообще-то, где пропадала? Мы уж обеспокоились. Может, нужно чего по дому сделать? А то сидим нахлебниками.

— Я лечилась, — объяснила хозяйка. — Отвары готовила, мази смешивала. Еще клиенты пошли. Деньги мне нельзя терять. Впрочем, это вам не интересно, — девушка глянула в лицо Ёхе, потом подняла взгляд на Лита: — Меня зовут — Дженни. И моя мать была — Дженни, полукровка из боуги. Отец — из скоге. Впрочем, мать я едва помню, а папочку и сама моя мамаша единственный раз видела. Сколько во мне от дарков, а сколько от людей — даже дед с бабкой сказать не могли. С хутора нашего меня в ученье отдали, сюда, в Тинтадж. Так и живу. Наставник на покой ушел, я за него работаю. Я не ведьма. Людям болячки заговариваю, в семейных делах помогаю. Ворожея и знахарка. Но не ведьма! Разница есть, хоть вы и не понимаете. Клиенты меня за немую считают. Я не разуверяю. И мне, и им так спокойнее. С наставником я спала, пока в учении у него ходила. Сейчас треть с дохода ему отдаю — за дом, и за выучку. Еще двадцать процентов — налог городской. Остальная прибыль моя.

— Профессионально, значит, знахарством занимаешься? — озадаченно спросил Ёха.

— Да. А что, позорно? Даркам-полукровкам только за городской стеной место?

— Это ты брось, — северянин отложил обглоданную кость. — Я в ворожбе абсолютно не разбираюсь, но строго за равноправие стою. Я вообще интернационалист.

— Опять ты гонишь, — Дженни глянула на Лита. — А ты, углежог, что скажешь?

— Ничего, — Лит вытер рот Малому. — Ты нам объяснять не обязана. Мало ли что, да как в жизни было. Лично мне без разницы.

— Точно, — согласился Ёха. — Мы тут все вышли не из аристократии холеной.

Лит смотрел в лесные глаза Дженни, и та неожиданно начала розоветь:

— Перестань, скотина, так думать!

— Да ты сама перестань! — внезапно рявкнул Ёха.

Дженни от неожиданности заморгала. Северянин с обвиняющим видом ткнул в нее пальцем:

— Ты. Ему. Литу. Нравишься. Что неестественного? Обычное дело. Исторический материализм человеческие чувства не отменял. И перестань вести себя как ведьма, если ты не ведьма. Заглядывается на тебя человек — что ж ему, глаза повыкалывать? Нет, ты, наверное, сможешь и выколоть. И меня мордой об пол и камин приложить. Но смысл? Ты же ему ничего не обязана. Можете сохранить добрые товарищеские отношения. А Лит свои личные чувства сдержит. Он вообще сдержанный.

— Ёха, ты совсем сумасшедший? — пробормотала Дженни.

— Нет. Просто у меня непредвзятый взгляд, — с достоинством объяснил светловолосый умник.

Дженни явно не знала что сказать. Лит тоже порядком испугался. Вот дурень Ёха, взять так все прямиком и ляпнуть?

— Са! — Малый подвинул тарелку, показывая, что можно бы и добавку получить.

— Сейчас положу, — упавшим голосом пообещала хозяйка.

В глубине дома кратко звякнуло.

— Принесло кого-то, — пробормотала Дженни, плюхая в тарелку щедрую порцию каши, Малому хватило бы до вечера хлебать.

Снова звякнул колокольчик.

— Пойду, гляну, — сердито сказала хозяйка. — Здешние знают, что я сегодня не принимаю. Вы пиво пейте, зря я что ли покупала?

Ёха налил себе в кружку:

— Глоточек не помешает.

— Слушай, ты еще что-нибудь этакое сказанешь, я тебе по носу заеду.

— Вам на пользу, — хладнокровно заметил северянин. — Отношения нужно заводить изначально честные. Даже с ведьмами.

— Она не ведьма!

— По-моему, самая натуральная. Если не по профессии, то по призванию. Но это ничего, мелкие детали. Стриженая, она меня почему-то совсем перестала пугать.

— Это потому, что у тебя башка, только чтобы длинный язык к чему-то был пристегнут, — с горечью объяснил Лит.

— Ну и найдите себе советчика поумнее. А то смотреть на вас противно, — Ёха глянул на дверь. — Что-то застряла хозяйка.

— Я гляну, — Лит поспешно передал детеныша.

Шел на сквозняк. В полутьме коридорчика так ярко пахло травами и воском, что холод улицы с трудом находил себе дорогу.

Дженни стояла в дверях, заслоняя проход невысокому господину, нагло удерживающему дверь.

— Так вы, значит, не госпожа Дженни? — интересовался гость. — Надо же, а мне её точь-в-точь такой и описывали. Сестра, наверное? И тоже немая? Вот мужья-то ваши будущие удивительно счастливыми людьми станут.

Ведьма-ворожея что-то замычала, уже откровенно дергая дверь на себя.

— Ой, ногу, ногу! — запричитал нахальный посетитель и тут же перешел на серьезный тон: — Да полно вам, Дженни. Говорю же — серьезное дело имею. Взаимовыгодное и срочное. Понимаю, что незваным явился, но выслушать-то посетителя можно? И не крутите меня, уже подташнивает, честное слово.

Лит сунул руку за голенище, и, прикрывая вынутый нож боком, убедительно сказал:

— Милорд, вы бы шли себе. Хозяйки нет, а девушка и так сегодня очень занята по хозяйству. Да вы её еще застудите в дверях.

— А, кто-то разговаривающий есть? — посетитель вглядывался в полутьму дверного прохода. — Уважаемый, передайте, пожалуйста, хозяйке, что человек по важному делу пришел. А то она с близи вовсе не слышит. Надо же, и немота, и глухота странная. Что за напасти на такую симпатичную девушку?

— Идите отсюда, — мягко посоветовал Лит, и, встав сзади Дженни, взялся за кованую ручку двери.

— Ого! Точно ногу отдавите, — посетитель закряхтел. — Да стойте вы, стурворм вас загрызи! Во-первых, свой же интерес теряете. Во-вторых, нож так умные люди не держат. В-третьих, ну и здорово ты отожрался, пахучий углежог.

— А⁈ Полумордый? — Лит чуть дверь не выпустил.

— Не забыл еще? Ой, ногу отдайте!

Дверь захлопнулась, и Дженни мигом задвинула засов. Выразительно глянула на Лита.

— Я с ним из Кэкстона удирал, — прошептал Лит. — Из тюрьмы. Достойный человек. Но я его сюда не звал. Я его с тех пор и не видел-то.

— А как он про тебя пронюхал? — подозрительно спросила Дженни.

— Не знаю. Может случайно.

— Я ему глаза отвести не могу. Видно, амулет у него сильный.

— Лучше я выйду, поговорю.

Дженни глянула коротко и дернула засов:

— Иди.

Чувствуя себя почему-то виноватым, Лит вышел на холод. Гость, Лит так и не уверился — Полумордый это или нет, стоял на одной ноге и растирал другую.

— Разобрались? Ногу чуть не покалечили.

— Извиняемся. Мало ли кто лезть может, — Лит смотрел на старого знакомого и не верил своим глазам.

Полумордый ухмыльнулся:

— Ну, отрастил я себе глаз. Чего за хорошие деньги сейчас не сделаешь?

— Надо же, — Лит поверить не мог — на роже шпиона имелись два вполне нормальных глаза. — Хм, и дорого стоит отрастить?

— Если по знакомству, то солидную корпаративную скидку дают. Ты око про запас хочешь приобрести или кому в подарок? Ладно, шутки в сторону. Значит, это ты с молодой леди из Фурки прибыл?

— Откуда я прибыл? — удивился Лит.

— Ага, поумнел, — Полумордый довольно кивнул. — Это хорошо. Но сейчас время поджимает. Передай хозяйке, что я был в их гильдии и разговаривал с господином Урхом. О Фурке я тоже кое-что знаю, так что лучше нам мирно побеседовать. Бояться вам нечего, в конце концов, всегда