Сказки Малышки Жюли - Арина Батуева
— Конечно, нет! — возмутился Доктор Тондресс. Он спешно подошёл к Печеньке, коснулся ладонью её лба и нахмурился — морщинки на его лбу стукнулись друг о друга.
Печенька испуганно смотрела на Доктора снизу вверх и ждала его слов. Секунды тянулись, как остывающая карамель, и слипались в минуты, а Док всё молчал.
— Ваша дочка должна отправиться со мной, — сказал он наконец, и мама нервно хрустнула пальцами. — Некоторое время она побудет в моём «Приюте», где мы с Помощниками сможем её исцелить. Если этого не сделать, она может вновь лишиться голоса. — Док печально вздохнул и добавил: — Уже навсегда.
Печенька заревела, а мама с папой и думать не стали — отпустили её с Доктором, но взяли честное слово, что она будет писать и звонить им каждый день.
— Печенька обняла маму и папу напоследок, и Доктор Тондресс перенёс её в «Приют», — Жюли закончила сказку и поднялась. — Ну что ж, теперь пора ложиться спать!
— Жю, погоди! — окликнула Даня, и та остановилась. — Скажи, пожалуйста, Доктор Тондресс вернул Печеньке голос с помощью скрипичного ключа, да?
— Нет. Скрипичный ключ — только сосуд, куда мы собираем соловьиную песню. А вот она как раз и вернула Печеньке её собственный голос.
— Не очень представляю, как можно поймать голос, — сокрушённо вздохнула Сова. — Как на кассету или диск? Как запись? А как тогда эту запись можно размешать в эликсире?
— Это совсем не запись, — улыбнулась Жюли. — Мы… как бы это сказать… ловим голоса птиц. Магия ключа собирает звуки и делает их видимыми и осязаемыми. Вот как мы ловим солнечных зайчиков, например.
— А можно посмотреть как-нибудь? — глаза Кло азартно загорелись.
— Почему бы и нет, — пожала плечами Жюли. — Давайте выйдем в сад, Патрик как раз сегодня собирался ловить соловьиную песню. Только оденьтесь потеплее!
— Ура!
Через пару минут их небольшая компания вышла в сад. Высоко в небе сверкали звёзды-жемчужины, а вот месяца не было видно — лишь краешек кокетливо выглядывал из-за тучи. Жюли улыбнулась: да, в такую ночь соловьиная песня особенно хороша!
Патрик, конечно, удивился, когда увидел Жюли и девочек, но возражать не стал. И зрители, закутанные по самые носы в пледы, устроились на скамейках; вертели головами по сторонам, но ни одного соловья не заметили. Тем временем Патрик снял с шеи скрипичный ключ, спрятанный под свитер.
— Только не шумите, ладно? — предупредил он.
Девочки послушно умолкли. Вскоре послышался шелест крыльев, а следом по саду разлилось чудесное пение. Голос одного соловья подхватили еще несколько — кто бы мог подумать, что так прекрасно могут петь невзрачные на вид серые птички?
Краем глаза Печенька заметила, как Патрик дважды повернул ключ вокруг оси, и вдруг трели, прежде только слышимые, стали видны глазу: светящиеся нотки порхали над садом, огибая деревья и людей, звуки кружились в сияющем водовороте, сливались в единую гармонию.
Чем дольше соловьи пели, тем ярче становилось сияние. Несколько нот подлетели совсем близко к Печеньке и опустились на её протянутую ладонь. Легкие, едва ощутимые звуки лежали смирно, но она слышала их тонкий серебряный звон. Песня не заканчивалась и походила на жидкое серебро: его можно было потрогать, пропустить меж пальцев, наполнить ладони… Девочка подняла взгляд и увидела, что и подруги, и Жюли, и Патрик, и весь сад окутаны этим жидким светом.
Печенька тихонько подпевала и смахивала слезинки: понемногу к её голосу возвращалась утраченная чистота и сила — вскоре она снова сможет выйти на сцену, и уж тогда мама с папой обязательно услышат, как она поёт!
Легко дунув, она отправила пригоршню звуков в полёт, и они соединились в общую гармонию: она скручивалась в большую спираль из тысяч искорок, концом уходящую в ключ на ладони Патрика.
Патрик собрал гармонию до последней капли и закрыл ключ, а соловьи снялись с веток.
— Как это было чудесно! — к Помощнику подбежала Дракоша и, подпрыгнув, обняла и поцеловала Пата в щёку.
— Волшебно! — подхватила Сова.
— Прекрасно!
— Сказочно!
Довольный Патрик широко улыбался.
— Ну всё, теперь пора в «Приют» — и спать! — скомандовала Жюли и повела маленький отряд обратно. Этой ночью девочкам непременно будет сниться волшебная соловьиная песня!
Вечер двадцатый. Колыбельная для Дани[15]
Этим вечером Жюли вошла в кабинет Доктора с подносом в руках.
— Ничего себе! Не иначе, меня собираются подкупить и умаслить! — воскликнул Доктор Тондресс, как только увидел на подносе, помимо тарелки супа и свежих овощей, стакан тёплого молока и целую стопку блинчиков с мёдом и свежими ягодами — их Док просто обожал.
— Может, я просто хотела вас порадовать? — Жю, конечно, слишком хорошо знала учителя и не надеялась протянуть интригу, но Док, по её мнению, мог бы хотя бы притвориться удивлённым.
Вместо ответа он только вскинул бровь, и Жюли, вздохнув, поставила поднос на стол.
— Как у вас получилось так быстро меня раскусить? Я всего лишь хотела спросить разрешения сводить девочек к озеру.
— Смею предположить, что за такой ужин расплатой будет не одна прогулка, не правда ли, дорогая Жю? — хитро прищурился Док.
— Я подумала… — Жюли собралась с мыслями и затарахтела: — Сейчас же самый сезон карамели! Вы же знаете, что она застывает на северном берегу, и всего на один час, прямо перед рассветом! Вот бы переночевать на восточном берегу — там ведь тепло даже ночью, — а рано утром дойти до карамельных берегов… И разве девочкам повредит такой поход? Док, пожалуйста! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!
— Всё-всё! — Доктор Тондресс замахал на Жю руками. — Сдаюсь! Даю добро!
Жюли радостно взвизгнула и расцеловала учителя в обе щёки, а Док добавил:
— Если будет хорошая погода и девочки будут хорошо себя чувствовать. И пусть кто-нибудь из ребят пойдёт с вами — Пат и Гару, например.
— Спасибо, спасибо, Док! — Жю выпорхнула из комнаты, а Док, проигнорировав суп, принялся сразу за блинчики.
Довольная своей задумкой Жюли тем временем уже входила в палату, думая, как девочки обрадуются, узнав о путешествии к озеру.
— Урррааа! — запищали те, увидев Жюли. — Сказка!
— Точно, — она кивнула и улыбнулась: — У нас осталась только Даня?
Прошла почти неделя с тех пор, как Доктор перенёс в больницу Кло, и мы думали, что она станет последней.
В тот вечер мы собрались в кабинете Доктора — он учил нас магическому вокалу — и расселись на диване и креслах. Учитель стремительно влетел в кабинет и, сдвинув в одну кучу все бумаги, посадил на стол пушистого котёнка — того самого, что привезла с собой Сова, с белым
